Демиург лежал, почти неживой и слабо хрипящий. Его тело практически полностью охватил огонь, и вырваться из этого горячего плена Демиург уже был не в состоянии.

— Друг, — продолжало басить жаркое чудовище, приготовившись нанести последний удар по поверженному телу врага. — Скажи, остался ли ты доволен? Стал ли свободен? Ведь ты убежал с Эдема, с этой стальной клетки, дабы раскрепоститься, вздохнуть полной грудью, забыть о правилах, ограничениях, законах, строить свою жизнь только так, как лично тебе того захочется… Ну так нашёл ли ты здесь то, о чём мечтал? Увидел ли ты добро, справедливость и честность в обществе потомков лгунов, предателей, преступников, предков которых выгнали с прекрасного божественного сада?

Фигура только кряхтела и грудная клетка еле-еле, но пока вздымалась, напоминая уставший парус:

— Грх… Эррр… Эрдин… — предсмертно говорила фигура, когда огонь начинал лизать этот надвинутый на голову капюшон.

— Эрдин? Кто это? Это единственное, что ты мне готов сказать после столь долгой томительной разлуки? Ведь что бы ты не делал, я всё равно остаюсь твоим другом и соратником… Правда, можешь говорить…

— Это я… Эрдин — это я, — бредил Демиург, затухающим взором смотря на подлетающий к его лицу алый, подвижный, горящий кулак. Саркис понял, что Демиурга, златовласого красавца, больше не было. Может он свихнулся? Может всё напрочь забыл? А может делал всё это специально?

Кулак летел, а где-то далеко позади воюющих братьев дрожал сам воздух. Там шла своя война. Там шла Магическая Война. Человек на человека, недавний близкий брат на своего брата, одна идея против другой идеи — эмоции и мысли воистину самое страшное оружие в руках человечества!

Воздух содрогался, ревел от неостановимого магического шторма в Нижнем мире, от страшной, развернувшейся где-то неподалёку серьёзной войны, а пляшущий миллионами весёлых алых язычков кулак всё летел и летел, стремясь попасть прямо в голову обезумевшему да бредящему Демиургу.

«Пора покончить со всем этим. Настал час закрыть эту страницу в жизни. Настал час предстать перед Отцом за все наши проступки и грехи, ответить за всё и, мой дорогой брат, признать ошибки да покаяться… Это единственное спасение для тебя, дружище!»

Кулак изничтожал расстояние, за собой оставляя только жирный, чёрный дым да багровые дорожки из чистого, игривого пламени.

Он сможет убить его, своего брата, товарища, родного человека? А может, несмотря на его проступки и грехи, отпустит его? Вот Бог точно мечтал о смерти златовласого Демиурга, но что же сам Саркис? Убийство или воспоминания? Добро или зло? Что говорило сердце эдемского мага, если оно что-то и говорило?

Лапа достигла цели, остановившись в сантиметре от лица и без того умирающего мага. Огонь пожирал его тело. Ему и без последнего удара конец, история закончилась, злейший враг смотрел на голубое, чудесное небо в свой последний раз!

— Брат, скажи же мне хоть что-то, — прорычал огненный гигант с нотками жалости к павшему врагу. Враг он или друг? Кто он для него, для Саркиса?

— Меня зовут… Эрдин, — полушёпотом ответил маг и огненное чудовище неловко шатнулось, начиная растворятся и обнажать поджарое, богатырское тело эдемского мага. — Я посланник… Эдемский посланник.

Земля под ногами Саркиса зашаталась, ноги задрожали, дыхание прерывалось.

— Кто ты такой, отвечай! — с яростью крикнул богатырь, видя предсмертное умиротворение в горящих, красных, вражеских глазах.

— Я посланник с Эдема…

— Ты от моего Отца? — задумчиво предположил Саркис, внезапно чувствуя некое новое чувство. Сердце его горело, горело таким же огнём, как и разлагающееся тело эдемского посланника.

— Ты… Ты прав. Я его слово, я его воля. Я вестник твоего Отца, Саркис! — продолжал павший маг, предсмертно хрипя и не моргая смотря на голубое небо.

Эдемский маг больше не мог держаться на дёргающихся ногах, но он старался. Земля стремительно уходила из-под ног, однако Саркис всё ещё стоял, хоть неловко и не твёрдо.

— Ты достойно сражался, маг. Ты показал, что готов к бою с тем человеком, что ответственен за самые страшные преступления. Отец, после этого жаркого боя, позволяет тебе раздавить змею, пригретую под прекрасными, солнечными лучами цветущего райского сада… Он верит в тебя! Ты самый достойный сын и тебе даже простят все твои грехи. Отец любит тебя, ты доказал, что достоин быть его ребёнком!

Эдемский маг прекратил шататься и теперь внимательно смотрел на посланника Эрдина, глаза которого понемногу затухали. Смерть приближалась для вестника, его сердце было уже на грани…

— Ты прав… Твоё дело правое! — маг продолжал передавать слова Бога. — Этот мир изначально был гнилым, не стоит из-за этого переживать или удивляться всему что здесь происходит… Люди приобрели свою волю, они изменили судьбу, подчинили себе мир… Все они вышли из-под контроля и теперь мы слышим грохот, видим войны, чувствуем чёрствость и равнодушие людей к другим людям! Они уничтожают друг друга и уничтожают, каждый из них жаждет королевской жизни. Но ведь они сами покинули свой дворец, свой Эдем… Покончи с Демиургом! Отец верит в тебя!.. Гррр… Хррр… — грудная клетка посланника из божественного сада окончательно остановилась, а огонь всё ещё пожирал погибшую, изуродованную плоть.

— Покойся с миром, посланник. Бог, Отец, ты видел мою решимость! — сказал небу статный, чёрный богатырь, длинные прекрасные волосы которого подхватывал нахлынувший ветер. — Я завершу то, что начал. Я обещаю. Я клянусь! Мой брат будет повержен, как и остальные люди, что поддерживали его. Нижний мир несправедлив, ужасен и своеволен. Люди чересчур много себе позволили. Каждый из них мнит себя ещё выше тебя, Отец. Я положу всему конец! Твоё величайшее родительское слово будет законом для всех тех, кто наплевал в твою душу! Невиновных здесь нет и я дойду до самого конца, — эдемский маг смотрел в ясный, безоблачный простор под ужаснейший грохот, вспышки, дрожь земли и отвратительный гул. Люди убивали друг друга. Люди ненавидели друг друга. Люди решали судьбу мира, возомнив себя хозяевами всего сущего! И каждого ждёт кара за это. Наказание и низвержение было не за горами. И встреча — та самая волнующая встреча — была близко, ведь с самого начала она была предрешена самой судьбой!

Свет затухал. Стрела распадалась на мгновенно гаснувшие искорки, полностью справившись со своей тяжёлой задачей. Либерт и его армия были повержены! Буквально одной атакой, мощной, жёсткой, но единственной атакой Верховного архимага.

Вальтер тёр заболевшие руки и неистово шатался, дрожал, мучился. Откат оказался чересчур жестоким, страшным, но магия смогла сделать действительно важное дело. Война казалась проигранной и позорной, война казалась последней секундой в жизни Церкви Господа, однако…

— Надо же! Божественная стрела пронеслась по полю битвы как коса по урожаю. Господин Верховный архимаг — то была отчаянная, но верная мера. Враг полностью разбит! Я горжусь и преклоняюсь пред Вашей силой! — Дамир с искренней и пламенной благодарностью обратился к Вальтеру, сейчас закатившему глаза и нелепо держащемуся за живот в полусогнутом состоянии. Его гордый и величественный вид, дополненный великолепно сидящими, вольными, белоснежно-золотистыми одеждами, сейчас казался образом какого-то другого человека, другого правителя, иного властелина. Гордый архимаг в маске то и дело хватался за горло, раздираемое откуда ни возьмись диким жёстким кашлем.

Несмотря на терзаемого изнутри Вальтера, тело которого согнуло неимоверной магической жестокой отдачей, Дамир улыбнулся ему и по-рабски опустился на одно колено, преклоняя голову и самого себя перед могущественным Верховным архимагом.

Вальтеру становилось всё лучше, однако ранее такая девственно чистая и ухоженная маска сейчас была в липкой крови.

— Ты доказал нам свою преданность, Дамир. Наш верный и умный молодой архимаг. Ты сделал всё во славу Церкви Господа и всех нас, наконец бросивших вызов страшному злу. Ты — наш друг, соратник и единомышленник. Именно с такими волевыми, решительными людьми победа всегда будет за нами, за правдой и за верой! — кричал восторженный Адонис, наивный старик, вновь продолживший целовать крест, сжатый в одной из рук, да читать очередную молитву, надеясь на божью помощь и благодать…