— Вот и Дамир, — тихо сказал Вальтер, поправляя играющие на ветру концы официальной белоснежной церковной мантии.

Адонис же с прищуром следил за надвигающейся толпой, огромной и необъятной, как знаменитый Тихий океан:

— Да, прибыл наш любимый третий архимаг, прибыл. Самое время понаблюдать за его действиями.

— Предатель? Или же я с самого начала просто ошибался? — рассудительно и вкрадчиво рассуждал Верховный архимаг, сверля своими глазками подходящее войско и поправляющий несколько неудобно сидевшую белую маску, чрез которую было трудновато дышать.

Ответственный и решающий момент. Старик и самый сильный маг пытались понять, враг ли Дамир на самом деле? Тот Дамир, что сейчас неспешно и вальяжно скакал по живому ночному полю. Тот Дамир, что никуда не торопился и пока не проявил и малейшего признака мятежа или предательства.

«Может я и вправду зря так думал о нём? Этот парень просто с тяжёлым невыносимым характером, часто спорящий и не соглашающийся с условиями говорившего, себе на уме, расслабленный, но на самом деле по своему старающийся для Церкви… Может он и вовсе нам не враг?» — с сомнением размышлял архимаг.

Вальтер метался, как сейчас метались и его несчастные глаза. Выбор был так тягостен, а факты неожиданным образом заиграли совершенно другими красками. Было видно, что никакой Дамир не враг…

Заметался и Адонис. Старик всё пытался и пытался найти хоть что-то подозрительное и хоть сколько-нибудь предательское в движениях армии и цоканье копыт лошади Дамира, однако сам архимаг сейчас действительно внушал уважение. Молодой, сильный, без тени сомнения на лице.

Вот он поднял свою белоснежную руку и армия за его спиной немедленно остановилась, словно по громкому щелчку пальцев. Вот Дамир опустил руку, одной ногой перемахнул через лошадь, тут же приземлившись своими ногами, облачёнными в ковбойские сапоги, на сырую холодную землю.

Вальтер, однако, продолжал сверлить теперь уже с ухмылкой подходящего к ним архимага Дамира.

Адонис тоже прищурился, но в его душе наконец отпали сомнения. Третий башенный архимаг, похоже, всё же был другом и верой-правдой служил Богу. Как и все остальные архимаги, делавшие всё во благо магического общества, так и Дамир привносил свой неоценимый вклад. Истина была очевиднее подозрений Вальтера.

Вальтер с сомнением наклонил голову, словно мечтая найти в идущей к ним фигуре какой-то подвох, хоть одну деталь, что позволяла бы назвать Дамира предателем, однако…

— Приветствуем вас, господин Дамир. Изволите присоединиться? — первым подал голос старичок, приветливо и доверчиво улыбнувшись.

А приближающийся к ним Дамир, совершенно безоружный и безобидный, хитро гнилостно ухмыльнулся, что не заметил ни один из архимагов.

Ветер гнал свои порывы через залитое лунным светом поле и великие маги стояли друг перед другом, не с намерением сражаться, а словно самые главные и верные друг другу партнёры.

Адонис и Вальтер стрункой вытянулись ввысь, стоя по одну сторону, и Дамир, со свистящим на шляпе белооперённым пером, по другую. Совершенно один и, казалось бы, готовый к сотрудничеству.

«Не может того быть. Он не может быть таким спокойным и расположенным к беседе. Предатели так не поступают. Он не может не выступить против нас, не может, иначе…»

— Моё войско и я готовы на всё, ради Бога! Давно нужно было разобраться с Чёрным городом, сейчас я это понимаю! — услужливым голосом отрапортовал Дамир, делая короткий реверанс и заставляя Вальтера не столь широко раскрыть и без того удивлённые глаза, сколь окончательно оторопеть, не двигаясь и не моргая. Тем временем ковбой Дамир продолжал. — С радостью поможем в вашем благородном и доблестном деле. Церковь Сатаны не должна существовать, с вашим мнением полностью солидарен!

Всё пошло не по плану и даже Адонис сумел почувствовать подвох — Дамир оказался либо чересчур умным, хитрым, либо же Вальтер в корне был не прав в своих рассуждениях. И ещё было неясно что из двух зол считать лучшим…

Войско двигалось лениво и медленно, словно гусеница по травинке. Либерт больше не глядел себе за спину, хоть прекрасно слышал шепотки и редкий, но едкий смех собственных защитников, лениво бредущих вперёд. Они шли будто бы не на войну, а на диковинный маскарад, где от них требовалось лишь плясать да кушать сутки на пролёт. Вальяжные, свободные, весёлые, искренне презирающие своего никчёмного бесполезного архимага. А сам Либерт, вечно потеющий и трясущийся, как сук на ветру, действительно казался слабым, вялым и беспомощным. Никакой поддержки и уважения от настоящих подготовленных солдат он и не ожидал… И на кого ему приходилось надеяться? Кто его спасёт в случае военного столкновения? Кто будет готов придти ему на помощь? Либерт нервно сглотнул, правый его глаз судорожно дёрнулся, сам архимаг сейчас был готов умереть. Теперь он уже совершенно точно распрощался со своей недолгой жизнью.

Войско ползло, хоть многие наверняка хотели повернуть назад. Однако некая невидимая сила, чья-то прозрачная незримая рука не давала таким мыслям засиживаться в головах весёлых беспечных вояк и те всё шли и шли, радуясь наступлению удивительной темноты.

Поле уже было близко и Либерт сильно-сильно зажмурил глаза, не в силах распахнуть их и просто посмотреть на удаляющуюся из-под резвых громких копыт каменистую тропку. С каждой секундой архимаг всё больше и больше чувствовал тонкие костлявые руки, что начинали тянуть его то за одежду, то за руки, то за ноги, то за шею, так и норовя совсем уж испугать и без того обделённого храбростью мага.

«Всё, прекрати. Ты же ведь один из сильнейших, уважаемых и почётных магов. Ты не должен так трястись, как белый пушистый заяц подле куста. Ты обязан быть готовым к бою, быть готовым дать отпор и не позволить себя позорно низвергнуть. К чёрту План, к чёрту и Дамира, и Демиурга — я не собираюсь сражаться за честь и за жизнь этих ублюдков. Я, как и все за моей скрюченной от страха спиной, мечтают оборонять, сражаться и защищать лишь самого себя и свою бесценную жизнь. А на всё остальное я глубоко плевал…»

Либерт и правда пытался успокоиться, однако к и без того видным проявлением страха и слабости прибавились неистово затрясшиеся колени… Архимагу пришлось постыдно взглотнуть, а глазам позволить крепко-крепко зажмуриться, позволяя ушам и дальше слушать насмешки от собственного крупного воинства.

— Диковинный трус… Хаха, какая ему война. Пошёл бы лучше и присел на родные коленки собственной матушки, как младенец, ей Богу, — освистывали своего главаря воины всех возрастов, тем не менее стараясь делать это потише и в более шутливой манере. Жалко что Либерту уже было не до шуток…

Луна разгоняла кромешную тьму и своим изумительным светом плодила страшенные скрюченные тени. Войско двигалось, находясь уже на подступах к условленному месту сбора всех башенных магических армий. Ещё немного, ещё чуть-чуть…

И придётся принять бой — грудь о грудь, кулак на кулак. И будь что будет. Смерть… Либерт наверняка уже заслужил её. Это будет не только избавлением, но и расплатой за всё-всё, а расплачиваться магу было за что, он это прекрасно понимал.

Лошадь мерно отбивала унылый надоевший ритм. Деревья, залитые лунным божественным светом, проносились то по левую, то по правую руку. Небо внезапно просветлело.

«Утро вступает в свои законные права… Может, это последнее утро в моей жизни» — всё ещё трясясь подумал архимаг. Ему уже было терять нечего, всё вставало на свои места. За преступления, за предательство он сполна получит, как и Дамир. И Либерту оставалось только готовить себя к тяжёлому бою да всё же пытаться говорить что-то ободряющее своим воинам, что постоянно смеялись с абсолютно любой брошенной реплики своего лидера. «Вот твари. Я всё равно заставлю вас меня защищать…» — постыдные и мысли отчаявшегося мага тут же посетили его голову. Трус всегда говорит только о безвозмездной срочной помощи и бойцы за его спиной это очень хорошо знали.