Горизонт начинал заливаться мягким солнечным светом. Утро стремительно окрашивало прекрасную природу, облагораживало её, но с каждым таким проявляющимся лучом Либерта начинало потряхивать всё больше и всё сильнее.

«Мы уже рядом. Бойня вот-вот начнётся» — воинство магов тоже знало, что битва начнётся с часу на час. И кто выживет в ней было неизвестно даже Богу…

***

— Любезные господа маги, на отдых времени нет! Нас ждут великие дела! Нас ждёт Церковь Сатаны! — торжественно восклицал Дамир, всё больше и больше удивляя Верховного архимага. Азартные пылающие рвением глаза того человека, кого он ещё совсем недавно уверенно и смело называл предателем и уничтожителем всего магического общества, вечно маячили перед взором Вальтера. И лидер магического ордена не понимал, как на это следует реагировать…

Адонис, как ни в чём не бывало, весело общался с Дамиром, полностью разуверившись в теории Вальтера.

— Уважаемые! Сейчас мы ознакомимся с планами и вашими исписанными картами, покуда ждём четвёртого архимага. Либерт наверняка на подходе, так что не волнуемся и готовимся к штурму Чёрного города, господа! — Дамир говорил столь уверенно и столь правильно, что даже Вальтер косил взглядом и проникался речами прибывшего архимага.

Воинство, пришедшее вместе с ним, уже мирно храпело подле остальных солдат, и такие разные и не родные друг другу маги всё же стали одним нерушимым целым. Войском из трёх армий. Войском из лучших и из самых превосходных магов в Нижнем мире.

Дамир радостно улыбался и порхал над шершавыми, трескающимися под пальцами картами, накладывая на них всё новые и новые стратегии, и ведь выглядело не плохо и даже, отчасти, гениально, словно он и вправду стал стараться, будто бы безусловно соглашался, что поход был необходимым и верным решением.

«Какой-то бред. Наваждение. Этого просто не могло произойти… Неужто я мог так сильно ошибиться?» — размышлял Вальтер и сомнения уже вгрызлись в его сердце. Словно Дамир стал тем самым извивающимся чёрным шипящим змеем, а Вальтер примерил маску Сына Бога, эдемского жителя, которого пытались провести, как ребёнка. Но Вальтер не мог повестись, он не был наивным, не был доверчивым.

— Когда сюда подоспеет и Либерт, наша армия станет ещё сильнее, ещё множественнее, и никакой враг не посмеет встать перед нами и диктовать свои условия! — продолжал Дамир, чувствуя как вокруг него уже вовсю забегал Адонис, сыпя комплиментами, вечно кланяясь и прислуживая, как собачка, попавшаяся на толстую-толстую прочную цепь. Дамир с лёгкостью крутил стариком, постоянно улыбаясь да говоря вежливые, аккуратные и правильные слова, а про себя посмеиваясь над безмятежным придурковатым Адонисом, раз в шестьдесят минут целующим свой бесполезный и нелепый на поле боя крест. И даже Вальтер оказался уязвим, хоть и не так сильно, как сошедший с ума Адонис. Воистину, верующий очень слаб, ибо всякая вера его и любая привязанность сильны, как крепкий медный якорь…

Время текло, воины спали, готовясь уже даже Бог не ведает к чему. Теперь и Вальтер не понимал против кого всё это они собрали на ночном поле, на кого они пойдут, и, что самое главное, как ему сейчас разгребать всё наспех сделанное им.

Дамир до сих пор крутился вокруг карт, уже вовсю сюсюкаясь с недавно нейтрально настроенным старичком, который теперь без тени сомнения порхал вокруг молодого архимага и порхал, а Верховный архимаг всё думал — неужели за долгие три года оценки, заметки и утверждения оказались фальшивыми и неверными? Неужели Вальтер оказался глупым, свихнувшимся и одержимым странными навязчивыми идеями?

Утро начинали вступать в свои права и оно было обязано расставить всё по местам. Его лучи разгонят мрак неведения и покажут истину, покажут свет. Вальтер верил в это так же свято, как верил в то, что его белая маска несокрушима и тверда, как кованный гигантский щит.

***

Гонец прибыл уже рано поутру, неожиданный и быстрый, как юркий воробей. Либерт поднял руку и войску, хоть и не хотя, но пришлось остановиться по команде так ими не уважаемого лидера.

Подскокав на достаточное расстояние, гонец поприветствовал архимага коротким кивком и протянул бережно закреплённый печатью коричневый свёрток, пахнущий как старые книги на доброй домашней полке.

Либерт скривился, пару раз обернулся, замечая смешки и редкие указательные пальцы в свою сторону, выдохнул и крепче схватил свёрток.

«Наверняка письмо от Дамира… Что же он хочет от меня на сей раз? Может, чтобы я вступил в его уже начавшийся бой?» — вопросы разлетелись по всему его сознанию, а пальцы судорожно сдёрнули печать, развернули листок и глаза начали пробегаться по строчкам, поглощая букву за буквой.

Конечно, ему следовало бы догадаться ещё в тот самый миг, когда глаза его впервые коснулись этих строчек — начинать войну придётся именно Либерту. Дамир ещё в пути и придёт много позже ранее условленного времени.

«Похоже на него, похоже. Такой пендантичный и пунктуальный — всё как всегда» — усмехнулся про себя в ту же секунду вздрогнувший Либерт. Ему следовало начинать боевые действия? Да с таким войском было бы сложновато даже идти поля распахивать, о какой войне говорит Дамир, его партнёр по Плану? Даже сейчас солдаты сверлили архимага своими уничтожительными презрительными взглядами. Так что же делать ему, беззащитному слабому Либерту? С таким войском не только враг не страшен, но и собственно совершенно не нужен. Плох тот лидер, что не смог всплотить вокруг себя сторонников, воодушевить их и стать для них настоящим примером. Либерт же был самым обычным человеком, что от него и кто хотел?

У тощего, бледного и до безумия нервного архимага остался лишь один шанс — врать всем и врать удивительные вещи. Не фантастические, невероятные, а так всеми ожидаемые.

— Слушайте все! — нежданно-негаданно громовым голосом крикнул Либерт, молниеносно разворачиваясь к смотрящей на него армии и внезапно найдя некие силы на смелость, силу и низкий обертон, так непохожий на обычные нотки в голосе тощего архимага. — На кону огромные деньги! Выполняете приказ — получаете крупную сумму! Выполняете второй — деньги начинают расти в пропорциях и так с каждым вашим действием, направленным на благо всей магической башни и всего нашего громадного общества!

Либерт еле дышал, уже начиная задыхаться и терять непривычное низкое грубое рычание в голосе. Времени оставалось всё меньше и меньше, но большинство солдат волей-неволей начинали его слушать. Архимаг добился внимания и осознания необходимости драться, бороться за жизнь, воевать за неё, цепляться всеми конечностями:

— Вы станете такими богатыми, что сможете больше не служить во благо нашей Церкви, во благо нашей башни! Вы можете меня не слушать, ненавидеть, презирать, смеяться, сочувствовать — вы свободны и вольны на любые действия, однако я призываю объединиться в единый, стройный и дружный кулак! Во имя всех великих чувств, во имя жизни на земле — пара дней под моим покровительством и всех недовольных отпустят к богатой и сытной жизни! Все кто поддерживает предложение и обещает исполнять мои слова крикните — «За архимага!»

Голос молодого ссохшегося лидера смолк, горло раздирало от мощного крика, а грудь интенсивно вздымалась как мачта, не в силах взять достаточно дыхания.

Тишина накрыла предутреннюю тропинку, на которую неожиданно упал один тонкий и светлый луч. Свет надежды Либерта. Свет, что мог его спасти. Архимаг совершил немало плохого, но его естество хотело жить, мечтало искупить все грехи, и будто бы вторя первому солнечному лучу всё войско вздрогнуло и сорвало с языка:

— За архимага! Веди нас в бой, в последнюю нашу войну, мы поможем тебе! — слова взлетели в к голубому небу как быстрые живые птицы и Либерт выдохнул, поворачивая лошадь и отпуская гонца мчаться обратно к своему господину, сильному и заслуженно названному архимагом.

А Либерт верил. Пока не знал, но верил и надеялся, ибо вера всегда умирала только в вместе с самим человеком…