– Слушать будут не вас. А меня. У лорда Ост-Индской Торговой Компании есть много ниточек, о которых вы даже не подозреваете. Что же касается закрытых глаз… простите. Я не могу позволить себе этого сделать.

Больше непунктуальности лорда Кеннета раздражает только бесчестье. И, к сожалению, у пиратки его оказалось меньше, чем у офицера. Но Моргана явно не намеревается и дальше продолжать обсуждение. Она меняет тему, что даже к лучшему.

– Нам потребуется время на ремонт. Потом у нас по плану было кренгование. «Авантюра» идёт довольно сложно, под килем наросло слишком много, нам придётся встать после порта чуть южнее на отмели, чтобы мы смогли очистить дно. У нас есть на это время?

Разговоре о делах всегда успокаивают Бентлея, даже если беседа ведётся с неприятным человеком. Но с О`Райли всё выходит с точностью, да наоборот.

– Разумеется. У вас будет столько времени и людей, сколько потребуется. Я не хочу, чтобы вы потонули на середине пути.

– Как мило с твой стороны, щеночек. Сочту это за подобие комплимента. А вообще, как забавно, что спустя столько лет мы вновь встретились лицом к лицу.

– Я бы назвал это скверным поворотом судьбы… из-за которого мы оба достигнем цели, мисс О’Райли, – Кеннет встает из-за стола.

Обычно после таких разговоров мужчина успокаивает себя зеленым чаем. Как и всегда, имеется отдельный поднос с фарфоровым сервизом, прямиком из Китая.

Бентлей поправляет съехавший жилет, принимается наливать в белоснежную чашку любимый, как, впрочем, и для каждого англичанина, напиток. Не отходя, он делает несколько глотков, поджимает губы, распробовав его вкус.

– У судьбы на всё свои планы, – Моргана ведёт плечом.

В чём-то она действительно права. В Бога англичанин не верит, в судьбу – тем более. Но то, что некоторые совпадения не бывают случайны – он прочувствовал на своей шкуре и не раз.

Моргана поднимается со стула, делает скупой реверанс и собирается уходить.

– Мне следует покинуть вас, Кеннет. День обещает быть тяжёлым, не правда ли? Поговорим завтра о нашем дальнейшем пути, а пока… Бентлей, – она уже развернулась спиной, чтобы уйти, но останавливается и кидает через плечо, – извольте проводить меня до моей каюты. Как положено джентльмену.

Подумать только, даже чаем не позволяет насладиться. Что поделать. Он знал кого берет к себе на борт… отчасти знал. Прижимая язык к небу, Бентлей направляется к стеклянному стеллажу, берётся за ручки и, подумав, достаёт еще одну бутылку вина, как знак дружелюбия и благодарность за доверие.

А ведь она ему доверилась. Редкое явление в настоящее время.

Но кто знает, такое ли это доверие. Или Моргана ведёт какую-то свою двойную игру? Возможно. От пиратки можно ожидать чего угодно. Предательство, убийство, то, что она пойдет на сотрудничество и согласится подчиняться, или что сегодня ночью трюм их корабля рванёт к чертям.

– Разумеется. Я отдам вам пассажирскую каюту, ваши вещи уже отнесли туда, – держа бутылку одной рукой, лорд открывает двери перед ней, будто та его леди. Даже подаёт локоть.

На палубе члены экипажа не смотрят в их сторону. Они прекрасно понимают, что все, что делает Бентлей – деловой подход10 и не более. Абсолютно не важна мораль, когда дело касается цели. Если потребуется, Кеннет даже готов прильнуть к кому угодно, лишь бы результат оказался оправданным.

Моргана мило улыбается, пока он провожает её. Не осматривается, касается указных дверей и, приоткрыв их, обращается самым непринужденным голосом, словно и не рассказывала ничего такого несколькими минутами ранее:

– Знаете, особо ревнивые мужья завязывают свои женам корсеты, а вечерами проверяют, чтобы бант был завязан именно так, как они это сделали утром. Я не прошу вас завязать мне его, но вот развязать… кажется, там запуталась шнуровка.

Не понятно, лукавит она, или действительно знает о том, что слишком туго и крепко затянула ленты. В единственном здоровом глазу вспыхивает пламя, если ад и горит, то только таким огнём.

Это похоже на очень явное заигрывание проститутки, желающей получить свой заветный шиллинг за раз.

Однако, Кеннет остается стоять в дверях, как того и велит кодекс джентльмена. Заходить в комнату к леди мужчина не имеет права, пока та его не пригласит. Но Моргана уже это сделала, без прелюдии, без уважения к самой себе, как самая настоящая портовая шлюха, ветреная девка без морали и чести. Немного мешкая, лорд окидывает коридор по сторонам, дабы убедиться, что никто не наткнётся на него за столь постыдным деянием.

Моргана переступает порог, и темнота бережно обволакивает её фигуру.

– Повезло, что я не ревнивый муж… эти корсеты нового пошива. Они бывают слегка… запутанными.

Кеннет делает шаг в комнату, ставит бутылку с вином на резной столик у двери и аккуратно берется пальцами за шнуровку корсета, который так плотно облегает тело. Он не думает о том, как она затянула его сама. Лишь потратив добрую минуту, наконец, смог ослабляет его, пока шнур полностью не выходит из колец.

– Хорошо, что мой муж сдох, – она произносит это с усмешкой. Иронизирует? Возможно. Врёт? Однозначно. Была ли она замужем? Это не имеет никакого отношения к их общему делу.

Бентлей кладёт шнурок рядом с бутылкой, после чего удаляется из комнаты со словами:

– Доброй ночи, мисс О’Райли.

– Доброй ночи. Надумаете поговорить раньше утра, вы всегда знаете, где меня найти, – девушка, придерживая на груди платье, разворачивается и прикрывает перед лицом лорда двери.

– Разумеется. К тому же. Я вас сам сюда привел. Надеюсь, кровать будет удобной, – напоследок добавляет Кеннет.

Заметив, что дверь закрылась не плотно, Бентлей заботливо берется за ручку, слегка тянет ту на себя, пока не слышит щелчок. Сон госпожи ничего не должно прерывать.

Даже если учесть, что Моргана точно не леди.

«Дорога в Ад вымощена благими намерениями»

Дверь каюты крепко затворяется. И несколько секунд в гордом одиночестве при одной горящей свече Моргана стоит и слушает, как удаляются шаги лорда Кеннета. Она считает про себя до двадцати, прежде чем окончательно сбрасывает порядком надоевшее за вечер платье, весь тот ворох юбок, корсет и нижнее платье. Безжалостно избавляется от подъюбника и хватает бережно сложенные на прикроватной тумбочке вещи: сорочка Кеннета, пояс с большой бляшкой, атласные штаны. Клинок, который она изначально прятала в корсете, Моргана достаёт из сапога. Она могла бы и утащить что-то из набора со столовым серебром, где на каждой ручке выгравирована анаграмма в виде буквы «К», да воспользоваться тонким ножом, но предпочитает остаться верной себе и всему своему оружию.

С виду предусмотрительный Кеннет оказался отнюдь не таким: её не обыскали тщательно, он не попытался запереть её на ключ и не поставил у дверей дежурных, которые могли бы следить за ней. А это только на руку Моргане. За время нахождения на корабле ей удалось выяснить, что среди членов экипажа находится тот самый Эттвуд, с которым ей жадно хочется свести счёты. Моргана помнит его неряшливый вид, выправленную грязную рубашку. Он оказался, пожалуй, самым скверным из всех её мучителей. И самым пьяным, потому что его мотала перед её лицом. Даже не мог нормально попасть плевков. Нож в его руке дрожал, но, когда кончик впился в её девственную, не изуродованную болезнями и палящим солнцем кожу, Эттвуда охватил азарт. И в маленьких поросячьих глазках загорелся азарт.

Моргана решительно проводит пальцем по заточенному лезвию, удовлетворённо кивает. Не нужно много крови, нож должен входить мягко и резать подобно бритве. Иначе жертва будет кричать, стонать. А крики только помешают и привлекут внимание бдительной охраны. Офицеров на приговаривающем слишком много. Кто-то может и отреагировать на странные шумы и копошение.