«Отче наш, сущий на небесах,

да святится имя Твоё,

да придет Царствие Твоё,

да будет воля Твоя и на земле, как на небе.

Аминь.»

Звон колокола. Грубый, резкий, не такой, как в Крайст-черч. Но какое это имеет значение, если возвещает он всё о том же – пора. Пора открыть единственный ещё зрячий глаз и выйти на свет из каюты, являя миру недовольное лицо.

Три чёткий удара – час тридцать по корабельным часам. Не положено капитану столько спать, даже если он нёс вахту, даже если забыться болезненным сном толком и не вышло из-за пульсирующей головной боли и кровящей раны на лице. Кайджел О’Райли хотел бы забыть и никогда не вспоминать, как звонит на колокольне в Крайст-черч мальчишка, как его кормят хлебом и тёплым молоком, забыть, в сущности, о том, кто он вообще такой. Она. Моргана О’Райли.

В условиях морской качки, на заблеванной незадачливым салагой палубе, вообще-то, её имя имеет огромное значение. Никто на корабле не будет слушаться тебя, если ты не ссышь стоя за борт. Никто не будет исполнять приказы женщины. Да и женщина на корабле к беде1. Глупое суеверие, которое, впрочем, укрепилась в сознаниях, въелось, как морская соль в доски. Ну, и слава Богу. Нечего женщинам делать на корабле.

За почти четыре года в море Моргана О’Райли уже привыкла быть совершенно другим человеком. Всегда. От неё старой не осталось ничего. Даже шрамы, напоминающие о сложном пути, который пришлось проползти, проложить локтями и лезвием клинка, чтобы стать капитаном ей не принадлежат. Эти шрамы заработал Кайджел, а не она. Имя покойно старшего брата почти стало её собственным, если бы ни одно «но» – у неё никогда не получится быть похожей на него.

Затянув потуже ремень, закатав до локтя рукава свободной сорочки, украшенной замысловатыми кельтскими узорами, вышитыми золотыми нитями, нацепив на голову шляпу и проверив, не отсырел ли порох, молодой капитан толкает дверь каюты.

– England, ould Ireland! Hauley Hauley Ho!2

Яркое солнце дробит и без того практически уничтоженное зрение. И Моргане нужно несколько мгновений, чтобы проморгаться и начать воспринимать мир таким, какой он есть на самом деле – светлым, живым, не похожим на мир из ночного кошмара, где любое принятое решение было всего лишь иллюзией. Солёные брызги долетают со всех сторон, приятный лёгкий ветер и даже порядком затянувшаяся песня напоминают, что она всё ещё жива, и стоит поблагодарить за каждый дарованный новый день Бога.

Кто-то замечает О’Райли.

– Захлопнули пасти. Кэп на палубе!

Моргана хмыкает, но скорее довольно, нежели злобно. На этом корабле только один закон – она. У пиратов своё братство, доверие друг к другу, но капитан всегда стоит на ступень выше.

Уверенным чётким шагом, свойственным скорее человеку служившему, нежели расхлябанному пирату, а уж тем более женщине, звеня клинком, О’Райли поднимается на капитанский мостик. Квартирмейстер – типичный рыжий ирландец в совершенно идиотской шляпе – шутливо кланяется, как перед королём, предлагая встать за штурвал. Но капитан отказывается, качая головой.

– Приветствую, сэр.

– Давно палашом по лбу не получал? – Моргана морщится.

Прицепилось же это дурное прозвище. Как будто к пирату положено обращаться «сэр». И лучше б та портовая шлюха не строила из себя даму высоких нравов и заткнула своё кокетство куда подальше. Сейчас бы над ней не пытался подшучивать лучший друг, но всё же прямой подчинённый.

– Вы сегодня в дурном расположение духа, сэр О’Райли, – рыжий всё ещё кланяется, не выпуская из рук штурвала, кто ещё кроме него может себе позволить такое вольное отношение к капитану «Авантюры».

– Cum do theanga ablaich gun fheum3, Колман.

– Слышу родную речь! Эх, сейчас бы домой!

– Тебя дома ждёт виселица. Ты и под юбку к девке залезть не успеешь, как уже окажешься синим и обосрёшь все портки.

При мысли о «свободной» Ирландии, которую большая часть экипажа зовёт домом, хочется удавиться. И дело даже не в том, что едва их корабль бросит якорь в порту, как их тут же проводят на эшафот. И вздёрнуты будут они на потеху публике за все прегрешения перед Господом Богом и короной. Даже каперская грамота ничего не стоит. Уж доблестные офицеры найдут, как проигнорировать предписание короны. Дело в том, что Ирландия вот уже несколько столетий пытается сопротивляться гнёту английских захватчиков, от чего-то возомнивших себя властелинами мира и хозяевами всех земель на свете.

– Флаг, капитан! Прямо по курсу галеон. Ост-Индская Торговая Компания! – вопит один из матросов, передавая вести из «гнезда» и прерывая начавшуюся было дружескую перепалку между капитаном и старпомом.

Кто-то из пиратов бросается к борту, чтобы взглянуть на приближающийся корабль.

Отличное место для нападения: сложный маршрут, галеон едва ли умещается в небольшом проливе среди цепи горных островков. Если дать первый залп сейчас, есть все шансы заставить корабль противника изменить свой курс и отправиться на дно. Но сначала, надо обчистить трюмы и найти то, что поможет разобраться с досадной проблемой. Лекарства, хотя бы спирт и чистые тряпки. В идеале – врача, который мог бы осмотреть сложную рану. Нет никаких гарантий, что галеон Ост-Индской Торговой Компании не конвоируют ещё несколько кораблей, но тем больше и богаче будет добыча.

– Какие будут указания, сэр?

– Готовиться к атаке. Командуй, Колман.

Рыжий самодовольно улыбается, снимает шляпу, но в следующее же мгновения становится серьёзным настолько, насколько вообще позволяет нрав этого человека. Колман Мёрфи – прекрасный квартирмейстер, которому можно доверить такое нелёгкое дело, как командование судном во время боя, хоть это и не входит в его прямые обязанности. Сама О’Райли теперь едва ли скоро вернётся к полноценному управлению кораблём.

И пока Колман Мёрфи выполняет за Моргану работу, та стоит, сцепив руки в замок за спиной и наблюдает за происходящим. Английский галеон – весьма интересная встреча, и отличный повод поразмышлять под залп корабельных орудий, что же здесь может делать подобное судно. Возможно, короне не понравилось, что на пути в Гибралтару джентльмены удачи распоясались и имеют наглость нападать даже на корабли «своих». Но для этого можно было отправить в патруль и несколько бригов, да нанять охотников за головами, те с удовольствием бы взялись за такую непыльную работёнку.

Матросы на деке закладывают ядра, усиленно орудуют банником4, проталкивая снаряды под командование канонира5. Минутная готовность. Огонь. Книппель врезается в фок-мачту, с треском обрушивая ту на левый борт. Она зацепляет берег, вынуждая галеон развернуться и направить нос на скалы.

«Авантюра» даёт ещё один уверенны залп.

Прекрасный бриг, оснащенный всеми пушками, какие только могут быть на военном корабле подобного типа. О`Райли просто не позволила их утопить вместе с ядрами, когда корабль был захвачен в результате хорошо спланированного бунта. Можно сколько угодно рассуждать о скорости, маневренности и том, как корабли пиратов выигрывают от этого, но ничего не сравнится с огневой мощью и дарованной ею возможностями.

Моргана кривит губы в улыбке, напоминающей голодный оскал хищника. Разрушения всегда доставляют ей особое удовольствие, особенно когда под мощь и ярость её корабельных орудий попадают англичане. Национальная многовековая вражда, и ничего с ней не поделаешь.