– Я не хочу, – заявила она внезапно. – Мы с Бруно пойдем на танцы.

– Чего? – возмутилась я. – Здрасьте! Я вас с таким трудом записала, и никакой благодарности!

– Вообще-то мы не твои слуги, чтобы ты распоряжалась нашими желаниями! – вдруг взбрыкнула обычно покладистая Мальвина. – И не твоя собственность! И не обязаны тебя слушаться!

Ишь как заговорила! Я растерялась: такой отповеди мне прежде слышать не приходилось. Вот так цаца! Никто мои решения никогда не оспаривал, а значит, они верные. Верно? За поддержкой я оглянулась на Ди, но он встал на сторону Соломинки.

– Так и есть, Маль. Почему раньше молчали? Столько времени потеряли!

Мальвина схватила Бруно за руку и потащила за собой к выходу. Ди и Клара, пунцовая от радости, что ее приняли в театральную студию, – следом. Я осталась сидеть, покусывая губы от злости. Виданное ли дело – так пренебречь моей заботой! Я о них пеклась, выдержала бой за карандаш! А они… Бесчувственные пни! Не понимают своего счастья.

Вслед за первым днем, таким длинным и насыщенным, вереницей потянулись следующие дни, все ускоряя ход. Утром не успеешь открыть глаза, моргнешь – и пора готовиться ко сну. Преувеличиваю, конечно, но по ощущениям так.

До обеда занятия. Студенты-чаровники усиленно практиковались в призыве фамильяров, пока без особых успехов, в то время как студенты-ведуны потихоньку учились обуздывать стихии. Пару раз я издалека наблюдала за их занятиями. Частенько они проходили на опушке среди деревьев: упражняться с воздушной стихией легче всего на природе, это позже, когда ведуны полностью овладеют силами ветров, можно перенести занятия в павильон.

Смотреть на то, как Меринда, а следом за ней и Зея закручивают опавшие листья в вихревую воронку, было по-прежнему больно. Я от всей души желала им неудачи и, когда листья разлетались веером по площадке, считала это своей маленькой победой. На Белль я не глядела: неблагодарное занятие. Ее вихревые воронки всегда были идеальны.

Высокую кулинарию вела мэтрисс Кеолея. Она привела нас в полуподвальное помещение с прокопченным потолком и древними печами, что работали на магическом огне. Вдоль стен на открытых полках, занимающих пространство от пола до потолка, стояли склянки разных размеров с травами, крупами, приправами, эликсирами. В корзинах у столов лежали картошка и морковь. Запах жареного лука, казалось, пропитал стены, и стоит пробыть на кухне хотя бы несколько минут, как он навсегда въестся в мою кожу. Я нервно потерла друг о друга ладони, будто они покрылись тоненькой пленкой жира.

Клара и Мальвина, как обычно, излучали энтузиазм. Мэтрисс разрешила все осмотреть, и, в то время как я застыла около стола, боясь прикоснуться к чему-либо, чтобы не испачкаться, они вертели в руках флаконы с разноцветными жидкостями и порошками.

– Чаровники называют их экстрактами или эссенциями, – объяснила мэтрисс Кеолея, когда на нее обратилось множество любопытных взглядов.

Ах, вот оно что. Название я, конечно, слышала, но раньше не совалась на кухню, чтобы узнать, какие именно экстракты добавляет в пищу кухарка. Их умели изготавливать только чаровники, и стоили такие эликсиры немалых денег.

– То, что у тебя в руках, Тильда, экстракт благодушия, – продолжала преподавательница. – А та густая субстанция синего цвета, которую пытается понюхать Вертран, эликсир быстрого избавления от простуды. Некоторые, особо ценные экстракты, состоящие из редких ингредиентов, здесь не представлены, но в свое время мы обязательно будем учиться их составлять. Например, эссенция чистой удачи…

На этом месте мне впервые сделалось интересно, и я выпалила, не дожидаясь, пока мэтрисс Кеолея закончит предложение:

– А любовное зелье? Такое бывает?

Преподавательница и бровью не повела, продолжив рассказывать:

– Или эссенция мгновенной памяти: любой человек, употребив его, запомнит книгу слово в слово, лишь пролистав ее. Экстракты как добавляются в пищу, улучшая ее качества, так и употребляются отдельно.

Я пританцовывала на месте от нетерпения, но в этот раз дождалась, пока преподавательница сделает паузу, и снова задала вопрос:

– А любовное зелье?

– Бедной Пеппи только это и нужно, – сокрушенно покачал головой Верт.

Парочка противных однокурсниц подхихикнула, я пронзила их взглядом, и они предпочли слиться со стеной.

– Строго говоря, Пеппилотта, никто не называет это зелье любовным, но существует эликсир, который на время может вызвать повышенный интерес со стороны другого человека. Тот перестает видеть недостатки и обращает внимание на достоинства.

Как любопытно! В моем арсенале оно не помешает. Пока я ни на шаг не придвинулась к желанной цели – к охмурению Роя. На занятиях театральной студии он держался особняком, в окружении девчонок-ведуний, и вместо того, чтобы повторять скороговорки или участвовать в этюдах, только и делал, что раздавал направо и налево улыбки и шуточки. Клара сказала, что он записался в студию лишь для того, чтобы покрасоваться, а я ответила ей, что, будь у нее такая внешность, она бы тоже не отказалась покрасоваться. Чем больше я издалека любовалась Роем, тем сильнее он мне нравился.

Никогда не понимала, каково это: желать заполучить кого-то так сильно, что руки сами собой стискиваются в кулаки, а по коже бегут мурашки. Прежде мне хватало одного взгляда, единственной улыбки, чтобы желанный объект оказывался у моих ног.

Иногда я мысленно возвращалась в последний вечер, когда моя грация и мое очарование были при мне. Вспоминала, как Рой прервал разговор с Домиником и поспешил за лимонадом. Тогда он тоже показался мне симпатичным, но внутри не пекло так невыносимо при взгляде на него. Я даже думаю, останься я прекрасной Алисией, здесь, в академии, я хоть и приняла бы красавчика в свою свиту, вряд ли обмирала бы от одного присутствия Роя.

Почему жизнь – такая сложная штука?

– На наших занятиях эликсир привлекательности, так он правильно называется, мы готовить не будем, – спустила меня с небес на землю мэтрисс Кеолея.

Послышались тихие девчачьи вздохи и гнусное хихиканье парней. Но я не слишком расстроилась: главное, что любовное зелье существует, а рецептик достанем!

– Вас ждут впереди очень увлекательный практикумы, – закончила приветственную речь преподавательница. – Но начнем с простого. Вернитесь к столам и посмотрите, что я для вас приготовила.

– Картошка? – сморщила я нос. – Вы меня не заставите!

Мэтрисс Кеолея снова проигнорировала мои слова.

– Знаю, дома немногим из вас приходилось самостоятельно готовить ужин.

– Мне приходилось! – подняла руку Клара.

– Но высокая кухня невозможна без азов. Поэтому надевайте фартуки и ставьте корзины на стол. Если не знаете, как обращаться с ножом, пока не трогайте. Я ко всем подойду, покажу.

Клара, Мальвина и даже Бруно с Ди бодро облачились в передники. Девчонки радовались так, словно впереди их ожидало чудесное приключение, а не тоскливая и грязная работа. Морковь уже вовсю чистила картоху и гордо на нас поглядывала. Есть чем гордиться! На ее месте я бы скрывала, что работала кухаркой в отчем доме.

Я не притронулась к фартуку и скрестила руки на груди. Мэтрисс Кеолея переходила от одного студента к другому, брала в руки нож, объясняла.

Какая гадость! Мерзость! Пошлость! Я, дочь графа Уэста, ни разу в жизни не испачкавшая рук тяжелой работой, вынуждена трогать эту вульгарную картошку? В то время как зеленухи упражняются с ветрами! На глаза навернулись злые слезы.

И вдруг, словно стараясь разозлить меня еще сильнее, под потолком, лавируя в воздушных потоках, промчался бумажный голубок. Не иначе как магия ведунов! Пока все пыхтели над грязными клубнями, я не спускала глаз с голубка.

Он сделал круг над нашими головами и спланировал на стол рядом с Тильдой – одной из самых симпатичных чаровниц на курсе. Она оглянулась, пожала плечами, осторожно взяла бумажного голубка за крылышко, и он тут же развернулся, превратившись в записку.