Выглядит как чертов двенадцатилетний мальчишка. Интересуюсь:

‒ Чем могу помочь?

Он, улыбаясь, отрывает глаза от бумаг в руках.

‒ Доброе утро, мистер Бекер, меня зовут доктор Грей.

Бросаю взгляд на дверь в надежде, что следом войдет его отец.

‒ Вы уверены?

Он добродушно улыбается.

‒ Да, уверен, я врач. Новенький. Доктору Сауэру пришлось срочно отлучиться по семейным делам, так что замещаю его сегодня. — Переворачивает лист в папке, изучая содержимое. — Прежде чем перейти к результатам ваших анализов, давайте обсудим правила безопасного полового акта, включая презервативы, сперматоцидные лубриканты, контрацептические…

Поднимаю руку.

‒ Не стоит. Все это я знаю. Просто скажите прямо: мои анализы положительные или отрицательные?

Поднимаю бутылку пива и чокаюсь с тремя бокалами.

‒ Чист, как стеклышко. — Я столько не улыбался с тех пор, как выиграл первое дело. Господи, даже голова кружится. И щеки болят.

‒ Поздравляю, ‒ искренне рада за меня София.

‒ Здоров, умен и богат, ‒ добавляет Стэнтон. — Пусть так всегда и будет.

‒ Чертовски верно. — Делаю глоток из бутылки. Обычно я не пью во время обеда ‒ и никогда не напиваюсь, даже в выходные. Пьянство всегда у меня ассоциировалось со слабостью, отсутствием контроля, замутненным сознанием и достойными порицания поступками. Но сегодня особый случай.

‒ Итак, какие у тебя планы? — любопытничает Брент. — Хотя я и так знаю, похотливый ублюдок. Видел, с каким вожделением ты смотрел на бедную миссис Хиггенс. Совсем тяжко, да?

Показываю ему средний палец. Миссис Хиггенс — единственная женщина в моем окружении, которой с моей стороны ничего не грозит. Из чего вытекает следующий вопрос.

‒ Так… каким обычно бывает график свиданий? Сколько времени должно пройти, прежде чем дело, наконец, дойдет до секса?

‒ Три свидания, ‒ выдают все трое одновременно.

Мои брови ползут вверх.

‒ Три свидания? Серьезно? Ребята, вы что… более религиозны, чем мне всегда казалось?

‒ Ты никогда не слышал о правиле трех свиданий? — София набивает рот салатом «Цезарь».

Когда отрицательно мотаю головой, Стэнтон объясняет:

‒ На первом свидании вы приглядываетесь, оцениваете, сможете ли находиться в одной комнате вместе больше часа. На втором как бы… убеждаетесь, что оба именно такие, какими показались друг другу в первый раз. Ну, а третье свидание — самый смак, йеху!

Кажется, чересчур много усилий ради простого траха. Интересно, если ты знаешь имя партнерши, ее киска приобретает особую привлекательность?

‒ Секундочку, ‒ вмешивается София. — Хочешь сказать, что никогда не ходил на свидания? У тебя никогда не было девушки? Даже в старших классах?

Качаю головой.

‒ В то время я не совсем подходил на такую роль. И девчонки, с которыми зависал, не интересовались подобным.

‒ О, Джейк, это так мило, ‒ поддразнивает она. — В этом отношении ты, можно сказать, девственник.

Хмурюсь.

‒ Не совсем.

‒ А у меня в пятницу свидание, ‒ сообщает Брент. — С Люси Паттерсон из «Эмблем и Глок».

«Эмблем и Глок» ‒ еще одна адвокатская контора в Вашингтоне, с которой мы регулярно боремся за клиентов.

‒ Спишь с врагом, да? — подкалывает Стэнтон.

Брент пожимает плечами.

‒ Она умная, красивая и не думает, что я придурок, когда жалуюсь на нового прокурора, который отказывается заключать сделку. Плюс профессиональное соперничество чертовски заводит. — Смотрит на меня: — Я спрошу, есть ли у нее подруга. Можем устроить двойное свидание.

Мысленно прикидываю.

‒ Значит, самое ранее, когда я смогу что-то получить, — воскресенье. И то, только если потрачу все выходные на женщину, которую ни разу не видел.

Нет, это не для меня.

‒ А у тебя есть другой вариант? — интересуется Брент.

Вообще — то да.

Некоторые мужчины предпочитают не встречаться с коллегами. Боятся, что могут возникнуть проблемы. Неудобства. Но не я. Особенно не в нынешней ситуации. По — моему, раз мы уже знакомы и видим друг друга каждый день последние семь лет, то одно свидание можно выкинуть из этого дурацкого правила. Оптимизация процессов — наше всё.

Камилла Лонгхорн работает в бухгалтерии. Одинока, метр семьдесят восемь, пятьдесят пять килограмм, порочно — длинные ноги, шикарная грудь, светло — каштановые волосы, а лицом напоминает Эль Макферсон в молодости. Приглашая ее на ужин четыре часа назад, я отчаянно надеялся, что порочные у нее не только ноги.

Но это было до.

А сейчас? Уже не очень.

Потому что бубнит о никогда не интересовавших меня вещах, пронзительно и с хрюканьем смеется, от чего каждый раз невольно вздрагиваю, нервно накручивает волосы на палец и чешет голову. Мне даже стало казаться, будто по моей коже ползает тьма невидимых злых пауков. Больше она меня не интересует.

Совсем.

Это как в фильме с Гвинет Пэлтроу в костюме толстухи, вышедшем несколько лет назад. В один миг она привлекательна… в другой ‒ нет.

‒ Затем я говорю: «Это вне моей компетенции!»

Хи — хи — хрю — хрю.

Хи — хи — хрю — хрю.

Хи — хи — хрю — хрю.

Господи боже мой. Пожалуйста, замолчи.

Пытаюсь абстрагироваться, сосредоточившись на такой важной вещи, как ее округлая полная грудь, натягивающая бежевый свитер. Представляю, как обхвачу ее руками, проведу по ней губами, языком, а ее ноги обхватят мои бедра и…

И в ее зубах застревает шпинат. Или, может быть, руккола.

Мой член сразу обмякает. Все же каким — то образом мне удается сохранить бесстрастно — вежливое выражение лица, когда указываю на ее рот и говорю:

‒ У тебя… что-то…

‒ Ох! Спасибо.

Берет нож и, смотрясь в него, как в зеркало, ковыряется в зубах.

Никогда не думал, что, узнав женщину поближе, могу расхотеть затащить ее в постель, хотя именно для этого и знакомился. Что личностные качества могут иметь такое разрушительное воздействие на сексуальное желание. Это удручает. Мой мир разлетелся на куски.

Когда приносят чек, Камилла тянется за своим кошельком, но я делаю знак, что заплачу сам. Бросаю две пятидесятидолларовые купюры на стол; встаем, надеваем пальто и выходим на улицу. Мы пришли сюда после работы, так что есть хорошая новость ‒ не придется подвозить ее домой.

‒ Спасибо за ужин, Джейк, — улыбается. — Было здорово. Нам следует как — нибудь повторить.

Открываю рот, чтобы сказать: «Нет, спасибо». Моя политика — честность. Не имею ни времени, ни желания приукрашивать действительность. Но останавливаюсь ‒ ведь это свидание. Уворачиваешься, говоришь полуправду, лжешь во благо, затягиваешь с решениями и принимаешь все меры предосторожности ‒ вот что ты делаешь на свидании. Вдруг у нее сегодня неудачный день. Может быть, в следующий раз она не будет такой раздражающей, и я захочу оттрахать ее до смерти. Такое тоже не исключено. Не хотелось бы оказать себе медвежью услугу, даже если шанс на это минимальный.

Так что отделываюсь стандартной отговоркой:

‒ Я тебе позвоню.

Камилла поднимается на цыпочки и целует меня в щеку.

‒ Спокойной ночи, Джейк.

‒ Пока, Камилла.

В одиночестве возвращаюсь домой. И напоминаю себе, что могло быть и хуже. Остаться в одиночестве ‒ и с сифилисом.

Следующий день пролетел незаметно. Я провел его, изучая документы, в основном, медицинские освидетельствования по делу о домашнем насилии. Сенатор Уильям Холтен ‒ профессиональный политик и везде имеет связи. Это делает его грозным врагом и еще более могущественным союзником. Он обвиняется в нескольких нападениях при отягчающих обстоятельствах на свою жену, с которой в браке тридцать лет. Мой начальник Джонас Адамс, близкий друг Холтена, лично попросил меня заняться этим делом. Крупная удача. Защита Холтена может стать поворотной точкой моей карьеры в фирме.

Поэтому знакомлюсь с документами, хоть у Холтена пустые, лишенные чувств глаза, от взгляда которых мне становится сильно не по себе. И несмотря на то, что при чтении файлов, просмотре фотографий и отчетов о травмах его жены за последние годы меня пробирает дрожь. Желудок сводит от всего этого.