Она произносит слова раздумчиво, мечтательно растягивая, а я чувствую, что ко мне откуда-то свысока склоняются две жирафьих морды на длиннющих узорчатых шеях: одна – улыбающаяся, жизнерадостная (жёлтая), другая – немного грустная, задумчивая (фиолетовая). У обеих мягкие, большие, подвижные губы, которые щекочут мои волосы. Стеша это тоже чувствует, мы обе смеёмся.

Сон – это всегда чудо. Ну неслучайно же ей приснился такой необычный сон, которым она поделилась со мной, да и не только со мной, а со всеми нами. Значит, этот сон теперь и наш тоже. И что же это всё значит для неё, для меня, для её родителей? Не знаю, что бы сделали вы, но я лезу в сонник – и не в первый попавшийся, а подхожу к вопросу вполне научно и исследую все сонники, до которых только могу докопаться. Получается интересно.

Сначала поискала в шкафу потрёпанный семейный сонник, перешедший мне по наследству от кого-то из двоюродных бабушек (именно эта категория родственников оставляет самое неожиданное наследство, которое не знаешь, как применить, а выбросить рука не поднимается). Но не нашла и тогда, вспомнив, что на дворе двадцать первый век, прибегла к помощи интернета. Сонников в сети оказалась тьма-тьмущая, хорошо ещё, не во всех упоминается жираф. Я не нашла его в древнееврейском и ассирийском сонниках – должно быть, в те далёкие от нас времена мало кто знал о существовании длинношеих животных или просто не было времени на интересные сны.

Не было его и у Карла Юнга. Впрочем, с его методом ассоциаций однозначного толкования и быть не может, для каждого оно своё. По мнению Юнга, главное – понять, почему бессознательное выбирает именно этот символ для спящего, что оно хочет этим сказать. Собственно, я хочу того же, что и великий психолог, – хочу понять, почему жирафы и для чего так причудливо раскрашены. Пролистав ещё несколько страниц учёного трактата и почти уже забыв о первоначальной причине своего интереса, я вдруг натыкаюсь на постулат, в котором говорилось, что если сновидение не имеет смысла для того, кто его увидел, то невозможно и толкование. «Надо будет к этому вернуться и спросить Стешу, что она сама-то думает о своём сне», – решила я и продолжила поиски. Если уж Юнга не поленилась открыть, то надо и Фрейда посмотреть, у него хотя бы символика носит универсальный характер, а значит, и сонник должен быть. Я не ошиблась, основатель теории психоанализа не обошёл вниманием жирафа.

«Видеть жирафа во сне, – повествовал Зигмунд Фрейд, которого прошлое с врезавшимися в него, точно остеофиты, комплексами интересовало гораздо больше, чем будущее с его радужными надеждами, – значит, что вы обратили внимание на человека, который считает ниже своего достоинства общаться с вами. Совершенно непонятно, что послужило стимулом для того, что вам захотелось быть с этим человеком, потому что он – неисправимый сноб и гордец, который любит в жизни только себя одного. Вы испытаете жесточайшее разочарование. Вам это нужно?»

«Нет, – решила я, – ни мне, ни Стеше этого не нужно». Но что-то всё-таки не давало покоя, уж больно красив был этот фиолетовый жираф и загадочен, и я продолжила поиски.

Жирафа не было в толстенном томе Генри Миллера, я нашла там целый зверинец – в алфавитном порядке выстроились: волк, лисица, земляные черви и жабы, царь зверей – лев и символ нашей российской ментальности – медведь, а также небольшой птичник, неизменно включающий петуха, заменяющего собой феникса, ворону, совмещённую почему-то с вороном, сову и орла, как родоначальника целого семейства ястребиных. Что делать, толкователи снов далеки от орнитологии. Любопытно было бы узнать, что снится самим орнитологам, жаль, у меня среди них знакомых нет. Но то, что в этой компании не было жирафа, меня даже порадовало. Единорога тоже не было, а по моему мнению, два этих образа очень близки в эмоциональном восприятии.

Полистав другие сонники весьма уважаемых, но большей частью глобально мыслящих провидцев, включая Нострадамуса и Вангу, где жираф также отсутствовал, я перешла к тематическим изданиям. И первым, конечно, выбрала детский сонник, хотя гендерный подход мне не кажется особенно уместным. Но в данном случае мне было любопытно, сильно ли будет отличаться трактовка сновидений.

«Не спорь с теми, кто старше тебя, им виднее» – истина, разумеется, вечная, не поспоришь, только при чём здесь жираф и даже два жирафа. О возрасте и социальном статусе во сне ничего не было, только цвет, хотя жирафу с его колокольни окрестности, конечно, виднее. Ладно, посмотрим, что ещё есть.

Поскольку Стеша – член семьи, даже можно сказать – центр семейной вселенной, вокруг которого всё и вращается, то её сон не может не отразиться на всех нас, и я заглянула в книжечку с многозначительным названием – «Сонник для всей семьи». Да, если предположить, что Стешин сон в руку, то нас ждут большие расходы и африканское сафари с последующим непременным безденежьем. Ничего удивительного, экзотические путешествия сегодня дор́ оги, а если возьмут в заложники (какой-нибудь местный племенной царёк, например), то и вся родня на выкуп собирать будет, и неизвестно, соберёт ли. Нет, в Африку пока не поедем, как это ни заманчиво.

«Если вы погладите жирафа, то скоро добьётесь расположения дамы, о которой мечтаете уже длительное время», – гласила следующая запись в том же соннике. «Интересно, – подумала я, – сонник позиционируется как семейный, а подтекст у него определённо мужской. В наше время всеобщей эмансипации звучит как-то несовременно и не к месту романтично».

В следующей книжке с настораживающе-неопределённым названием «Сонник странника» жираф, как ни странно, присутствовал. Впрочем, «странник» – понятие очень неконкретное, он может оказаться и путешественником, и охотником, а в таком случае жираф просто необходим, как символ чего-то далёкого и труднодостижимого. Однако автор сборника был предельно лаконичен – сон о жирафе означал успех. Это хорошо, но хотелось бы пояснений. Вот так всегда. Либо чернуху какую предскажут с подробными пояснениями, так, что, кажется, неприятностей уже не избежать, а как что приятное, так обязательно кратко, сам, мол, додумывай, и ответственность за предсказание только на тебе: неправильно расшифровал – сам и виноват.

Наконец я добралась и до наших современников – «Сонник Белого Мага», значит, и такие бывают, а ведь двадцать первый век. Здесь всё оказалось неоднозначно и весьма противоречиво, но можно было выбирать, что нравится больше. Так подряд всё и дано, и, как этими толкованиями пользоваться, я не вполне поняла: может быть, как при гадании на книгах – строчку загадывать. Так, например, вторая строка сверху сообщала, что жираф означает недостижимую мечту и надо набраться терпения. На строчке седьмой был дан совет – не стоит недооценивать окружающих и преуменьшать свою значимость. Тоже весьма неоднозначно и противоречиво, одно, на мой взгляд, исключает другое.

Не знаю, видели ли вы где-нибудь стадо жирафов, но такой сон предвещает встречу с врагами и выяснение отношений. Если вы к этому не готовы, то лучше избегайте таких снов или не пользуйтесь сонником Белого Мага. Хотя услугами Чёрного Мага тоже лучше не пользоваться, а то ведь от этого стада потом не оторваться без его же помощи – скорее всего, недешёвой.

«Ладно, Бог с ней, с учёностью, спрошу лучше ребёнка», – решила наконец я, вспомнив давнюю поговорку: устами младенца глаголет истина. Пора было эту истину услышать.

– Стеша, а ты сама как думаешь, почему тебе жирафы снились?

– Потому что кла-си-вые, – нараспев и делая ударение на последнем слове, ответил ребёнок.

Всё тут же встало на свои места. Не надо было больше ворошить гору литературы, скопившуюся у меня возле стола, не надо рыскать по интернету в поисках чего-то упущенного. Всё просто: красота – это главное, она, как тут же подсказала мне услужливая память подходящую цитату, спасёт мир.

В июле подмосковные дачи – лучшее место для отдыха: там нет ни удушающей в своих объятиях ночной духоты, ни испепеляющей страсти полуденного зноя, а только ощущение бесконечного лета, которым пропитано всё вокруг, создающее чувство детского праздника, радостного даже в самых незначительных своих проявлениях, таких как, например, чаепитие с самоваром в саду или утренняя чашечка кофе, сваренная на раскалённом песке мангала, или качание на садовых качелях. Качели – это в полной мере летнее чудо: на них можно сидеть, откинувшись на спинку, и читать, оставаясь невидимой для всех за разросшимися кустами гортензии. Можно лежать, изучая беспрерывно меняющийся сюжет небесной пантомимы, где облака без устали меняют свой облик, рассыпаясь и вновь сливаясь воедино, послушные то ли ветру, то ли твоей фантазии, непонятно.