А то в «городе мастеров» — Гранаде люди на печах уже в три смены работают. Местные кустари уже с поделками из стали не справляются, приходится полуфабрикаты и в Севилью отправлять, и в Кордову, и даже в Гадес. А в горах в каменоломнях добычу доломита наладили. Он тут за строительный камень идет, но из него очень удобно огнеупорные тигли делать. Уже даже один высекли размером с треть ванны. Меха на печах буквально «горят», на них шкур не напасешься. Зато все при деле. Как там великий кормчий Мао учил: «Пусть расцветают сто цветов».
Люди нужны. И производства развивать, и торговлю, и для рудников. Парень прикармливал бесконечные волны эмигрантов и бедняков. Для угольных карьеров и шахт с рудниками хоть из Африки негров вози. Но на нынешних галерах по океану их не привезешь, слишком дорого выходит. А караванами через пустыню Сахару еще дороже. И в Сахаре, южнее Карфагена есть государство гарамантов, по слухам выходцев из Европы или с Ближнего Востока, так они сами всех чернокожих рабов себе забирают. Им для ирригации в Сахаре с/х полей негров много надо. А пустыня все наступает и наступает. Так что с чернокожими пустой номер выходит. Хорошо хоть сенатор Малх налаживает связи с пиратами и они начали поставлять захваченных рабов по дешевке. В основном азиатов с восточного побережья Внутреннего Моря.
Это — руки. Но нужна и голова. А лучшие руководители, администраторы и менеджеры сейчас — карфагенские финикийцы. Они всегда творят чудеса. Разве без поддержки Сияющего Мелькарта сумели бы карфагеняне совершить порой совершенно неслыханное?..
Любой иноплеменный странник, чей путь пролег через Карфаген, когда-то бывшим скалистым мысом, возвращается под крышу родного дома потрясенный, и рассказы его, хотя и правдивые, вызывают недоверие соотечественников, не бывавших нигде дальше соседнего поселка.
Ибо он говорит о рукотворных лесах, взращенных на сухой и каменистой почве полуострова, о срытых скалах, повествует вернувшийся, о каналах, не прорытых в земле, но пробитых в тяжелом камне, о садах, растущих на утесах, куда многие поколения едва ли не горстями приносили черную землю, купленную в плодородных краях.
И для армии тоже люди край как нужны. Слава богу, из армии Ганнибала в Испании сбежало сорок тысяч дезертиров. В большинстве своем это простые крестьяне и пастухи, но тыщенку, другую, авантюристов без страха, если и не без упрека, надо нанять в свое ЧВК. И снабдить всем необходимым. Те же малые бронзовые «ручницы», типа ручной минипушки стали получаться, путем внедрения бронзового литья в стальной кокиль. И надо собираться через месяц выдвигаться к Таррагоне, готовить горячую встречу римлянам.
В Гранаде пытались из кирпичей примитивные большие печи (штукофены) делать, но температура у них оказалась недостаточна. Только железные крицы на них делать выходит, даже чугун они не расплавляют. А сразу огромные домны делать страшно- парень ни разу не металлург. Так, где-то в кино посмотрел, где-то краем глаза почитал. Не его это сфера.
Как и война. И отбора путевого в его ЧВК нет, и муштра совсем не получается. Максимум «веселые старты». «Делай как мы, делай с нами, делай-лучше нас.» Но строй держать его солдаты все равно не умеют. А если построятся, то в ходе учений все равно рассыпаются. А дирижеров центурионов, чтобы свистками, палками и кулаками этот строй держали нет и не предвидится. Да и найди такого — где гарантия что вспыльчивые кельтиберы просто такого «надсмотрщика» не прирежут и скажут что так и было?
Кстати, получилось еще один экспортный товар создать — парафиновые свечи. Восковые сейчас дороги неимоверно, так как пчелы еще дикие, и борти разоряются варварскими способами. А тут уголь с карьера свой, кузнецы помучились, но сварганили здоровенную стальную реторту, в ней уголь греется, через клапан кустарным бронзовым шприцем впрыскивают воды, получается внутри угарный газ, метан и водород. Эти газы по бронзовым трубкам подаются в такую же стальную реторту, только перевернутую и с «холодильником», в который подают постоянно студёную ключевую воду. И там еще в качестве катализатора кусками порубленная железная проволока находится. Продукт реакции стекает вниз.
Греть сильно не надо, где-то в половину температуры кипения воды. И даже меньше. А то охлаждать не получится и на выходе будет газ идти. А поскольку термометров тут нет, то пробуют голой рукой — окунают в воду и на мгновения прикладывают к корпусу реторты. В подставленную внизу миску стекает нормальный легкоплавкий парафин. Угля в карьере много, воды в реке тоже, так что сырья завались. Температуры большие тут не нужны, так что к топливу особых требований нет.
Даже старую солому с крыш жгут, в ее пепле даже больше дефицитного поташа для производства красителя содержится. Конечно, с оборудованием мороки много, но зато результат- можно в формах парафиновые свечи лить в больших количествах. Так как из баржи с углем этого парафина можно много сделать. Особенно если с водой шприцем еще и скипидар добавлять. А скипидар у них теперь в горах при пережоге угля и добычи дегтя в специальных печах получается. Если перегоняют средиземноморскую сосну, то как раз скипидар и канифоль выходит.
В Севилье, вместе с зеркалами тамошние стеклодувы мудрят с оптикой. И на основе оксида свинца, и с обычным калиевым стеклом. Но пока выходит не очень. Все какое-то мутное и радужное и почти не увеличивает. Максимум вдвое.
Еще из лыка придумали делать не лапти, а щиты. Тут нужен для фанеры пресс, или даже просто груз в качестве гнета, клей, можно просто костный. И время. Еще можно эту свежую фанеру распаривать в горячей воде и гнуть. А потом опять под гнет. Затем сушка. Объемы конечно не ахти, но все же лучше местных дерьмовых щитов выходит, сплетенных по принципу корзинки. Их спасает только что они композитные, и сверху и снизу покрыты слоем кожи, которая и амортизирует удары. А фанерные тоже делаются композитными, так что совсем хорошо получится. А если еще вместо воловьей шкуры использовать кожу носорога выйдет вообще — сказка. Жаль столько носорогов не напасешься…
Возле Севильи картонажная фабрика начала работать, она же немного бумажная. Под названием «Картонажный труд». Рубщики в дельте Гвадалквивира камыши срезают, потом их на мелкие кусочки шинкуют. Затем берется гигантский горшок, целый керамический чан, все кусочки бросают туда и заливают водой. Пусть отстоится. Рядом поставили еще один горшок с накрытый плотной крышкой. В крышке две медные трубы. Одной подается воздух кузнечными мехами, другая ведет к дну керамического чана. Это чтобы серную кислоту не возить издалека в амфорах. Все на месте делается.
В горшок серы закинули, подожгли, погнали воздух, серный дым погнали мехами в большой чан. Он побулькал и серную кислоту образовал. Еще в чан извести добавили и можно содержимое варить. Сваренное на сито высыпали получили целлюлозную массу. Грязную, желтоватую. Для картона сделали валики, как раньше на старых стиральных машинках белье выжималось. Целлюлозу с мелом смешали, на валиках ручку покрутили- на подложке целлюлозную массу подали- получился картон. Пока этот картон идет для упаковки и даже для письма, не все же дефицитную бумагу тратить. В перспективе можно попытаться из этой целлюлозы что-нибудь взрывающееся сделать, если время будет.
Все это а так же многое другое (красители, сталь, цветные и благородные металлы, зеркала) становилось золотыми ручьями, стекающимися со всех четырех сторон света в сундуки Кирилла. И золото и серебро обеспечивало чеканку полновесной монеты, за которую можно было купить все что угодно.
В том числе и отряд, который Кирилл решил обкатать в деле. Отчего-то клинку вдруг стало в ножнах узко. Хотелось парню, исходя из своего «бригантинного возраста», в пампасы. Или в Крым. Или на войну. Так как пампасы сейчас временно не доступны….
Собралось в поход три сотни воинов. В том числе сотня лучников, три десятка стрелков из арбалета, семь десятков балеарских пращников, полсотни панцирной пехоты из громил кельтиберов в латах и полсотни прочего люда в основном гранатометчиков, в том числе и дюжина стрелков из громоздких «ручниц». Хотя с рук с них стрелять нельзя, отдача конская, даже самым сильным людям она могла сломать руку или выбить плечо. Из-за большого наличия бойцов с дистанционным оружием оставалось только надеяться, что в день битвы дождя не будет. Иначе тетивы и ремни для пращей размокнут, не говоря уже о порохе и римляне просто вырежут его людей как баранов.
