И кто такое издевательство долго вытерпит? Правильно, никто. Когда половина экипажа вражеских трием была перебита, а вторая половина тушила пожары, не отвлекаясь даже на внезапно наступивший конец света, Лала-Зор зычно подал очередную команду. Его пираты, непревзойденные мастера абордажа и молниеносных атак, приблизились вплотную к врагам, метров на десять и положили конец всякому сопротивлению, бросая на вражеские корабли вручную горшки с порохом и с нефтью. Они косили людей как пшеничные колосья.

После этого на море появилось еще три огромных, пылающих погребальных костра, в которых сгорали живьем остатки греческих команд, вперемешку с прикованными с веслам рабами. Рабы корчатся, умоляют их прикончить и с искаженными лицами бьются в предсмертных судорогах. Многие греческие солдаты в бессильной ненависти бросались на свои мечи, кончая самоубийством от горя и негодования, не в силах перенести это страшное поражение.

После этого Лала-Зору осталось только доплыть до места основной битвы, выловить всех уцелевших соратников по морскому сражению, и прикончить последнюю недобитую триеру, экипаж которой пытался спастись, выбросив свой корабль на берег. Упоенные победой, пираты не щадили пленных и приканчивали даже тех, что бросились в воду.

Это Барселонское морское сражение получилось ужасающей мясорубкой, в которой погибла масса народу. Конечно, экипажи трех драккаров Лала-Зора пострадали мало. Несколько раненых, не более того. Трем буксирам вообще удалось спастись, улепетывая с поля боя «со всех ног». Но из ста двадцати констентанов Алете уцелело всего двенадцать человек, схватившихся за обломки. Из шестидесяти моряков, составлявших команду брандеров, спаслись всего десять. И, самое печальное, из ста пятидесяти моряков зерновоза выплыло всего тридцать человек. Итого — 278 жертв этой резни. Сколько пустых мест у родовых очагов! С противной стороны в гости к Нептуну отправилось шесть сотен врагов, и тысяча двести невинных рабов.

Зато теперь морской путь к Пиренеям был открыт…

То что так замечательно начиналось, к сожалению, не получило своего закономерного продолжения. Триумф не удался. Нет, правящая верхушка Барселоны, пребывающая после уничтожения своего флота в состоянии тихого охренения, мгновенно переобулась и побежала договариваться с Ганнибалом. То есть сдаваться со всеми потрохами. Дураков нет. Увидев против себя подлинную, не стесняющуюся в средствах силу, подобные персонажи, как правило, уползают в нору, трусливо поджав хвост.

Но на этом приятные новости кончились. Резко. Как отрезало.

И началась целая череда неудач, поставившая смелый и дерзкий проект Ганнибала на грань катастрофы.

Сначала в центре Средиземного моря, у берегов Сицилии, этого Треугольного острова, состоялась битва, в которой небольшой карфагенский флот в первый (и последний) раз за эту войну померился силами с огромным римским.

Вскоре после объявления войны карфагенское правительство отправило 20 больших пентер с тысячей воинов опустошать италийское побережье; карфагенские солдаты и моряки рвались в бой. Когда еще Ганнибал дойдет до Италии за несколько месяцев! А туда можно легко попасть всего за несколько дней! Флотоводцы же древней Финикии, веками шлифовавшие мореходное искусство искуснее плутоватых греческих навархов будут. Девять кораблей из высланной эскадры бросили якорь у Липарских островов, восемь — у острова Вулкана, а три были занесены течением в Мессинский пролив и там захвачены сиракузским царем Гиероном — старым союзником Рима.

Допросив пленных, Гиерон узнал, что еще другие 35 кораблей идут в Сицилию для того, чтобы там побудить к антиримским выступлениям старинных союзников Карфагена и захватить Лилибей (старую столицу бывшей карфагенской половины острова). Эти сведения Гиерон тотчас сообщил претору Марку Эмилию, управлявшему римской провинцией на острове. Эмилий приказал повсеместно на побережье быть в боевой готовности, а морякам заготовить на кораблях десятидневный запас сухарей, чтобы быть готовыми без промедления выйти в море. Свои войска он, следуя совету Гиерона, сосредоточил в Лилибее. Как мы помним, у римлян было 160 военных кораблей и еще 25 им охотно предоставили союзные сицилийские греки.

Карфагенская флотилия не сумела незаметно подойти к Лилибею; при ее приближении лунной ночью в городе подняли тревогу; все воины мгновенно заняли свои места на стенах, башнях и кораблях. На рассвете карфагеняне отступили в открытое море и там, в абордажном бою, под гром падающих «воронов», под треск ломающихся бортов и весел, потерпели поражение. Римляне захватили семь пунийских кораблей с экипажем в 1700 человек и без потерь вернулись в Лилибей. Короткой была эта битва, но она имела решающее значение.

Тем временем в Сицилию явился консул Тиберий Семпроний Лонг и вместе с Гиероном двинулся в Лилибей. Там, узнав об одержанной победе, он отправил Гиерона обратно в Сиракузы, а сам, поручив претору охрану сицилийского побережья, стал готовится к нападению на остров Мелиту (Мальту). Этот остров теперь оставался беззащитным.

Почти одновременно с этим, убогий разумом консул Сципион перебазировал свои 60 огромных пентер в порты Заальпийской Галлии. Эти пентеры были медленные, но огромные махины весом в девяносто тонн, сделанные из отборной древесины.

Каждая перемещалась усилиями двухсот рабов, прикованных к веслам. И на каждой было восемьдесят воинов, неполная центурия легионеров. При помощи своего флота Сципион сумел буквально за несколько дней перебросить пять тысяч своих бойцов в Мессаллию (Марсель). Теперь южное побережье Галлии было надежно прикрыто. Двадцать пентер базировались в гавани Мессалии, еще тридцать были передвинуты еще ближе к Иберии, в порт Нарбона. Еще десяток медленных пентер, сопровождаемых двумя десятками быстрых триер, предоставленных местными союзными греками стал патрулировать западный участок побережья Галлии вплоть до самых Пиренеев.

Узнав об этом прискорбном факте, осторожные карфагенские купцы, на чьих судах перевозились припасы для войска Ганнибала, выгрузили все свои грузы в гавани недалеко от южных отрогов Пиренейских гор и, спасая свои жизни, бежали на юг без оглядки. Их можно было понять, в этих водах никакого карфагенского флота не существовало. А уцелевшие драккары Лала-Зора могли лишь только пиратствовать на вражеских коммуникациях, нападая на небольшие конвои сопровождаемые одним или двумя военными кораблями. Не более того.

Кирилл, базировавшийся с начала весны в Новом Карфагене и пытавшийся протолкнуть армию Ганнибала дальше по дороге, понял, что больше ничего не сможет сделать. Он решил не тратить силы напрасно. Все суррогаты флота, что он попытался собрать, были уже уничтожены и добыть что-то новое он не мог. Так что парень со спокойной совестью письменно на прощание пожелал удачи уходящим в поход «братьям» Сафону и Бостару и уехал обратно в Гранаду, продолжать развивать свои производства. И искать людей для маленькой личной армии. Конкурируя в этом вопросе с наместником Гасдрубалом, который так же безуспешно искал команды для экипажей недостроенных судов. Новые корабли пытались строить так интенсивно, что даже пилы и другой инструмент перегревался.

Армия Ганнибала налегке довольно быстро прошла по своей территории до реки Эбро, а потом и преодолело небольшой участок пути до Пиренев, поставив на колени местных горных князьков. Без особых проблем. Если не считать того, что в дороге насильственно мобилизованные ополченцы набранные Ганнибалом для массовости из различных иберийских племен, как мясо войны, по пути начали стремительно разбегаться и дезертировать. А так как армия передвигалась с большой скоростью, то ловить их было некому. Этот поход Ганнибала подобным обстоятельством напоминал отступление Наполеона из Москвы. Кроме того, карфагенский полководец был вынужден оставлять на землях покоренных племен и в городах небольшие гарнизоны. Из африканских ливийцев, что еще более ослабляло его армию.