— Это не имеет никакого смысла, — подала голос Эмма. Валентайн пожал плечами.

— Согласен, но таковы факты. Нижние Уровни можно обсуждать только находясь на них. Сначала я не мог понять, почему видел над головой небо, а не потолок. Когда же нас отправили на первую вылазку, это стало скучнейшим из моих вопросов.

Валентайн вздохнул и обвёл рукой вокруг.

— Да вы и сами видите. Передвигаться мы могли только со специальными следопытами, которые знали, какими дорожками идти можно, а какими нельзя. Как они говорили, даже если ты идёшь по пустырю, всегда есть коридоры, в которые ты не захочешь сворачивать. Время и пространство искажались так сильно, что мы, иногда, встречали своих знакомых повзрослевшими. А некоторые рассказывали, что встречали самих себя из прошлого или будущего. Приходилось довольно часто искать укрытия от бурь энергии, которые могли поглощать целые кварталы. Люди, попадавшие в них, просто испарялись. Медцентр приказал не возвращать мертвецов с Нижних Уровней, потому что большинство были заражены. Неизвестно даже чем. Выживших пускали обратно, но за ними был пристальный присмотр. И, в общем-то, можно было бы всё бросить, если бы не Гильдия, продолжавшая нападать на наши базы. Это была бесконечная война. Сломав оборону, Стрелки исчезали, наворовав припасов. Если же мы отбрасывали их и пытались преследовать, то в большинстве случаев просто упускали. Они прекрасно знали свой дом и то, как он работает. За всё время полковник успел снарядить несколько десятков экспедиций, чтобы составить карту Нижних Уровней. Бесполезно — сколько бы они ни пытались, ландшафт менялся чуть ли не каждый день. Зато мы выяснили, что жители находили этакие карманы, которые защищали их от бурь. И, похоже, людей на Нижних Уровнях было намного больше, чем в Старом Городе. Солдаты полковника успели зачистить сотни поселений, а враги и не думали кончаться. Их будто даже становилось больше.

— Так вот почему мне не давали экспериментировать над солдатами, — произнесла с придыханием Эмма. Валентайн вздёрнул брови.

— Не хочешь нам рассказать, о чём ты?

Коннели вздохнула:

— До того, как меня изгнали, я была исследователем, работала над королевским проектом. В университете мне попало в руки тело солдата с Нижних Уровней. Занявшись им, я выяснила, что то, что Медцентр называл заражением, может быть ключом к человеческому бессмертию. Только у меня возникли проблемы с королём, потому что после нескольких лет исследований я отказывалась ставить эксперименты на людях, а военные больше тел не предоставляли. Да и первый раз был ошибкой. В общем, я сделала огромную глупость, из-за которой я теперь здесь.

Она загребла песок в кулак и с ненавистью ударила им по земле:

— Посреди этого грёбаного ничего!

Валентайн очень внимательно посмотрел на неё и произнёс:

— То, что ты называешь ошибкой, было частью плана полковника. Армия не могла рассказать, что находится внизу. Потому и пришлось устроить утечку. И тебе повезло оказаться человеком, сделавшим такое открытие.

— Оно разрушило мою жизнь, — мрачно заключила Коннели. — Значит, всё это время за всем стоял Эймс?

— Я думаю, все мы здесь не просто так, — сказал Валентайн. — Я набирал вас по приказу человека, приближённого к королю. И мне начинается казаться, что выбрали вас не случайно. Все мы здесь, так или иначе, связаны с полковником. Ведь так, Саргий?

Иммигрант мрачно кивнул.

— Да. У меня есть к нему кое-какие счёты.

— А ты, Томми?

— Из-за его приказа я вылетел из армии, — произнёс Марцетти и вдруг ощутил, насколько легче ему стало. Казалось, признание сняло с его плеч груз, тяжести которого он не осознавал. — Да! Я хочу найти его и расквитаться! Разве это плохо?

— Нет, ни в коем случае, — покачал головой Валентайн. — Насиф?

— Вы и так всё знаете, — ответил шаман. — Полковник совратил мой народ, сыграв на их суевериях. Оправдав все худшие их поступки.

Валентайн вздохнул:

— Остаёшься только ты, Ли.

Мальчишка встрепенулся и заулыбался, как идиот:

— Что? Я просто помощник на катере Томми. Ничего более.

«Молчал бы ты, малец, — с сожалением подумал Марцетти. — Увидев тебя в первый раз, я сразу понял, что что-то не так. Просто не хотел смотреть фактам в глаза».

— Ты был в моём досье, — мягко произнёс Валентайн. — То, что ты здесь, совершенно не случайно. А учитывая твои боевые навыки, так и вовсе глупо думать, будто мы тебе поверим.

Ли развёл руками:

— Я не знаю, что сказать, капитан. Что вы ожидаете услышать?

— Мне есть что сказать, — оборвал его Томми. — Хотите правду? Через пару месяцев после начала войны я нашёл его на берегу, уставшим, в грязи, сбившимся с ног. Он бежал изо всех сил через джунгли и добрался до реки, когда я занимался патрулированием. У меня тогда никого не было в команде, потому я взял его без вопросов. Я не поверил его истории, что он дезертир из армии — никто в своём уме не будет бежать, в джунглях одному не выжить. Вот только он выжил. И не раз уходил в одиночку, без всяких объяснений.

— И ты просто держал его рядом? — поинтересовался Валентайн. Томми ощерился:

— А у меня был выбор? Я слишком долго пробыл без людей. Синдикат не выдавал мне команду. Я думал, что сойду с ума.

— Потому приютил неизвестно кого? — подал голос Ли. В нём чувствовалась откровенная враждебность. — Вот значит как? Я просто раненый волчонок, которого ты подобрал и выходил? Лицемерный сукин сын.

— Так расскажи свою версию! — гаркнул Томми. Он так разозлился, что почувствовал, как по всему телу отдаётся бешеный пульс его сердца.

— Хотя бы не плети им, будто мне была нужна помощь, — сказал Ли, дёрнув плечом. — Я чувствовал себя прекрасно. Вот ты, с другой стороны, выглядел так, будто через пару деньков умрёшь. Ни Эдем, ни Синдикат не интересовало, в каких условиях ты находишься. Да когда я набрёл на катер, ты месяц не мылся! Ты даже не патрулировал реку, а встал возле берега и сидел на борту, смотря на солнце, с револьвером в руке.

Томми задрожал. А ведь он действительно забыл, как произошла их первая встреча. А Ли продолжал:

— Давай, скажи, что не помнишь. Если бы я тогда не подошёл и не привлёк к себе внимание, ты бы вышиб себе мозги. И знаешь что? Наверное, стоило дать тебе это сделать и просто угнать катер.

— Это не объясняет, почему ты оказался посреди джунглей, — сказал Валентайн, и Томми почувствовал подобие благодарности за то, что капитан увёл внимание от него к Ли.

— Я дезертир. Давайте, казните меня, — мальчишка состроил кислую мину, огляделся и выдал: — Что, никого?

— Хватит паясничать, — сказал Валентайн. — Мы всё равно не уйдём отсюда, пока не закончим этот разговор.

— Что же, раз так, я бы предпочёл не говорить, — сказал Ли. Саргий поднялся во весь рост и подошёл к мальчишке, хрустнув костяшками пальцев.

— Ты хочешь, чтобы я тебя заставил? — осведомился иммигрант. Ли насмешливо посмотрел на него:

— Хочешь попробовать, здоровяк? Я уложил бы тебя на лопатки в лучший твой день. Драться с тобой сейчас просто негуманно.

— Оставь его, Саргий, — сказал Валентайн. Он подался вперёд и произнёс: — Я подозреваю, откуда ты. Церковь, верно?

Ли застыл на месте, взгляд его стал острее ножа.

— Попал в самую точку. Родители твои либо погибли, либо же попросили не указывать нигде родство с тобой. Тебя взяла к себе церковь — она иногда так делает, когда ей нужны свежие силы. Тебя воспитали уважать и любить всё, что делал Освободитель. Постепенно проталкивали всё более и более радикальные идеи. А потом отпустили на все четыре стороны, сказав, что тебе нужно повидать мир. По твоему лексикону и говору предположу, что ты провёл некоторое время на окраинах. С мелкими бандами, сформированными сбежавшими из Приютов подростками. Может быть, ты даже сколотил собственную, кто знает? Пока тебя не позвали обратно и не сказали: пришло время отплатить Богу за всю благодать, которой он тебя одарил…

— Заткнись, — прошипел Ли, уставившись в землю и качая головой. — Ты ничего обо мне не знаешь.