— Довольно блеклый взгляд на вещи, — сказал Вик, хотя и сам прекрасно понимал, о чём она говорила. Он бы плюнул на всё, если бы не Синтия и Норман. Паркер замотала головой, докуривая сигарету и засовывая окурок в карман.

— Просто я, как и вы, многого не осознавала. Пока не увидела их. Сейчас они счастливы. Но придёт время, и размеры их поселения будут вызывать больше проблем, чем удобств. Начнётся деление ресурсов. Появятся богатые и бедные. Начнётся всё с самого начала. Как иронично, да? Ваш шаман сказал, что основал этот клан с нуля из людей, которым осточертело всё в Карасе. Которым не нравился старый порядок. Только они не хотели бунтовать и просто ушли. А сами когда-нибудь станут точно такими же. И я не думаю, что их можно спасти от этой участи. Так уж мы созданы.

Посмотрев на небо, полное облаков, Паркер протянула:

— Вы знаете, я всегда думала, что абсолютного счастья не существует. Сами подумайте: мы всегда хотим большего. Будь ты самым красивым и богатым человеком, ты будешь беситься, что не контролируешь абсолютно всего. Даже если тебя любит куча людей, всё равно жизнь не будет подчиняться всем твоим хотелкам. Столько людей в мире, столько неподконтрольных факторов. А оказавшись на самом верху, ты понимаешь, что там довольно одиноко. Даже Господь, который может управлять абсолютно всем, совершенно один. И тебе всё кажется, что вот ещё чуть-чуть, ты достигнешь цели, и всё станет совершенно по-другому! А по-другому не становится. Мир не меняется, да и ты не меняешься, потому что «завтра» и «вчера» не существует. Ты живёшь сейчас, пока просто не перестанешь жить. Пока в твоей голове вдруг не выключат свет и тебя все эти проблемы не перестанут беспокоить навсегда. И тогда получается, что всё это было бессмысленно изначально. Нам никогда не быть счастливыми. Нам никогда не удовлетворить бесконечный голод наших сердец. И вся жизнь это просто метание из угла в угол, в попытках найти то, чего в принципе достигнуть невозможно. А они учат нас в церквях с любовью относиться к ближнему своему. Говорят, что нужно оставить после себя хороший след. Чтобы было какое-то наследие. Что после смерти нас ждёт покой и рай, если мы будем хорошо себя вести. Вот только в темноте, где ничего не существует, нас уже совсем ничего не будет волновать. Какое нам дело до наследия и благополучия других? Мы мертвы! Всё, нет, был и не стало! Получается, они говорят это только для того, чтобы мы не превращали в ад и без того короткие жизни друг друга. И если всё изначально бессмысленно и счастья никогда не достигнуть, то можно делать всё, что хочешь. Раньше я хотела вернуться в Город, когда закончится война, и просто начать всех убивать. Без разбору. Взять побольше патронов, гранат, винтовку или пулемёт. Выйти на улицу и начать отстрел. Просто чтобы посмотреть, почувствую я что-то или нет.

Паркер упёрла взгляд в землю и покачала головой. Вик потрогал её за плечо и спросил:

— А сейчас?

— Сейчас я смотрю на этих людей и думаю: «Сара, мать твою, а они действительно счастливы». И я прекрасно понимаю, что это всё временно. Что дальше будет хуже. И всё равно, единственное, что я хочу, так это стать частью их общества. Испробовать, какова такая жизнь на вкус. Стать столпом, на который полагаются остальные люди, потому что я могу сделать их жизнь лучше. И опять же прихожу к выводу: я им не нужна. Я не умею ничего делать, даже воевать. В ремеслах ничего не смыслю. Толку от меня ноль. Я не стану такой, как они. И даже временно не почувствую то, что они чувствуют постоянно.

— Я когда-то был счастлив, — сказал Вик. — У меня была жена и сын. Сейчас у меня нет никого. Они сейчас в Городе, а я здесь, хотя должен быть рядом с ними. Я изначально отдалился от них из-за работы на короля. А сейчас я прилагаю все усилия на работе, чтобы снова стать ближе к ним. Я вернусь домой и попытаюсь начать всё сначала. У меня может и не получится. Может, результат будет не тот, который я ожидаю. И всё же, побыть счастливым хоть несколько мгновений всё равно лучше, чем не быть счастливым вообще. Где твои люди, Паркер?

— В поле, помогают убирать урожай, — с унынием ответила Сара.

— Так подними свою задницу и иди к ним, — с нажимом произнёс Вик.

— Я же не знаю, что нужно делать!

— Тебя научат. Нужно только попросить.

Уставившись на него невидящим взглядом, Паркер раскрыла рот, а затем быстро закивала. Вскочив, она сбежала вниз по холму, напоследок развернувшись и помахав ему рукой:

— Спасибо, кэп! Не скучайте тут!

— Не буду, — усмехнулся Вик, встал на ноги и поплёлся вниз. Ему нужно было найти Насифа. Понять, куда и как им дальше двигаться.

Он прошёл мимо хижины, у которой потягивался Саргий.

— Я ищу Насифа, — сказал Вик. — Ты его не видел?

— Он у реки, — ответил иммигрант. — Разговаривает с рулевым.

— Спасибо.

Стоило Вику двинуться, как Саргий окликнул его:

— Капитан! Один момент.

Лемортов подошёл ближе и с высоты своего роста сказал:

— Ты веришь в свои слова? О том, что я могу уйти с остальными туда, где нет ни Первого Города, ни Союза?

— Если мы не закончим миссию, у Союза все шансы победить. И после того, что рассказал Насиф, я действительно не знаю, останется ли во всём мире место, где не будут править сааксцы.

Саргий огляделся и кивнул:

— Понимаю. Если у нас ничего не получится, это местечко просто испарится. Я бы не хотел, чтобы так вышло. Всё же, если мы победим? Думаешь, Первый Город оставит всё, как есть? Он тоже будет разрастаться. И, рано или поздно, поглотит всё. Там, откуда я пришёл, ещё есть другие люди. Они называют себя Федерацией. Если они ещё друг друга не поубивали, Первый Город может пойти и туда.

— К чему ты клонишь?

Саргий снова огляделся, будто проверяя, не подслушивает ли кто, а потом произнёс:

— Ты действительно хочешь, чтобы Первый Город победил?

Вик провёл ладонью по щеке.

— Я знаю короля достаточно хорошо, чтобы сказать — у него много недостатков, и всё же он хочет, чтобы люди жили в спокойствии. Синдикат достиг порядка и мира только благодаря ему.

— А будет ли решать всё король? Что, если за дело возьмётся Эдем?

— Эдем не может напрямую чем-то заниматься, — с раздражением ответил Вик. — Всё, что делается здесь, делается нашими, людскими руками. Иначе, зачем бы им давать нам столько техники? Справились бы Стражами, вот и всё.

— Эдем может надавить на короля, — Саргий хлопнул кулаком по ладони. — Почему первенцы вообще здесь? Того хотел король? Или же сам Освободитель?

Вик вдруг вспомнил разговор с Карлом. «Не моя была идея. Того хочет Бог».

— Думаешь, Эдем заставит нас всё здесь уничтожить?

— Я думаю, что Освободителю нужен Карас и технология переноса. Я думаю, что Освободитель не просто так снарядил эту экспедицию. И я думаю, что полковник работает на Эдем.

Вик вспомнил про Орла Свободы на передаче Эймса.

— Почему? Кто тебе такое сказал?

Саргий помялся.

— Я ведь не просто так здесь оказался. В каком-то смысле, в этом виновата церковь. У меня вышел с ней небольшой конфликт. И я узнал то, чего не должен был знать.

— Куда ни глянь, везде тайны, — просипел Вик, чувствуя, как это ему начинает надоедать. — Может, поделишься?

— Пока что я не уверен, что остальным стоит это слышать, — пробормотал Саргий.

— Тогда что ты предлагаешь?

— Нам нужно остановить полковника. И не дать первенцам взять Карас.

— Да мы даже не знаем, в Карасе ли он! — воскликнул Вик, потрясая рукой воздух. Саргий поднял указательный палец.

— Нет. Пока нет. Только рано или поздно он там окажется, когда дело запахнет жареным. Уж поверь мне.

— Это всё, что ты хотел сказать?

— Ты сейчас не веришь мне, капитан. А зря. Потому что ты с самого начала думаешь, что дело только в тебе. Только я оглядываюсь и вижу, что происходит какая-то чертовщина. Весь наш отряд собран не просто так.

— Думаешь, здесь какой-то умысел?

— Мне кажется, что нас ведут, — сказал Саргий. — Полковник хочет, чтобы мы его нашли.