— Лежи так и не рыпайся! — велел я ему.

Мамед ткнул револьвером в висок Резо.

— Говори, сволочь, за что Веню Дохина убил?

— Мент, ты чего — головой тронулся?! — прохрипел налётчик. — Я в жизни никого не убивал.

Я вспомнил, что ни в одном из дел, по которому он проходил, никогда не было трупов. Своих жертв он всегда брал на испуг. Этим и объяснялись сравнительно небольшие сроки его заключения.

— Убери револьвер, — сказал я Мамеду. — Пусть рассказывает.

Челик кивнул и, убрав ствол, позволил Резо распрямиться.

— Что у тебя было с Дохиным? — задал первый вопрос я.

— А то вы не догадались? Работали мы с ним вместе. Он наводку давал, прикрывал, если что от вас, ментов… Ну, а я с ним потом делился. Всё честь по чести, четверть от того, что взяли, отдавал.

— Почему он с тобой связался?

— Деньги были нужны. Говорил, что хочет уехать куда-то, возможно, заграницу. Показывал какой-то плакат иностранный, вроде бы из Швейцарии. Говорил, что там лучшие в мире врачи, — усмехнулся Резо.

— А зачем ему были нужны врачи?

— Он не говорил, а я не спрашивал. Это его дело, начальник, меня оно не касается.

— Врёшь, сука! — не выдержал Мамед. — Это ты и твои дружки его грохнули, обставив всё как самоубийство.

— С какой стати мне его убивать? У нас была с ним договорённость ещё парочку касс взять, а потом он бы отчалил в свою Швейцарию с деньгами… Мент вроде него — он для нашего брата полезный, на вес золота.

Я посмотрел на Мамеда.

— Думаю, он правду говорит.

— С чего ты так решил?

— Портфель с деньгами…

— Что — портфель?

— Резо не оставил бы его в доме, тем более с такой кучей бабла.

— Чего-чего?!

— С кучей денег, — поправился я. — Ни один нормальный бандит так не поступит. Убийцу Дохина надо искать в другом месте.

— И ты знаешь где? — удивлённо вскинул брови Мамед.

— Догадываюсь.

И снова кабинет Овчинникова, куда мы с Мамедом «зарулили» после успешно проведённой операции по поимке банды Резо и его подельников (те двое типов, что были с ним в доме, оказались членами этой шайки).

— Замечательный результат! — довольно проговорил начальник угрозыска. — Но вы, товарищ Быстров, считаете, что Дохина убили не они…

— Ну, сам Резо и его люди категорически отрицают свою вину. Более того, для них известие о смерти Дохина стало сюрпризом, — пояснил Мамед.

— Так кто захочет себе срок увеличить, — усмехнулся начмил Русанов, тоже присутствовавший на разговоре. — Резо — уголовник матёрый. Знает, как вести себя на допросах и что говорить.

— У него есть алиби, подтверждённое хозяйкой квартиры.

— Выгораживает, — предположил Овичнников.

— Учитывая, сколько ей неприятностей причинили Резо и его шайка — симпатий к ним она точно не испытывает.

— Боится?

— Ей сейчас наоборот выгодней упечь Резо на всю катушку. Ну и согласен с товарищем Быстровым: для Резо инсценировка самоубийства — слишком замысловато и вообще не вяжется с его психологическим портретом, — с жаром стал приводить аргументы Мамед.

— Ого! И где ж ты таких слов нахватался?! — удивился Русанов.

— Товарищ Быстров научил. И он же заметил, что Резо не оставил бы у Дохина портфель с деньгами. Бандиты бы обязательно унесли его с собой.

— То есть тот, кто подстроил это как самоубийство, не знал о деньгах? — догадался Русанов.

— Да. И это автоматически выводит Резо из числа подозреваемых, — сказал я.

— Что ж, логика ваша, товарищ Быстров, нам понятная. Допустим, Резо не убивал Дохина. Тогда кто мог это сделать?

— Понимаю, что могу показаться странным, но мне кажется, что здесь замешан Федорчук, которого искал Дохин. Если моя версия права, и Федорчук действительно организовал ограбление банка, а потом ещё и сделал так, что все стали считать его чуть ли не героем, то инсценировка — как раз в его духе.

— Осталось самое мало — найти Федорчука, — усмехнулся Овчинников. — Даже если мы его найдём — в чём я собственно не уверен, всё равно у нам нет против него улик. Хотя, ладно — пока не будем думать об уликах! Как вы собираетесь искать Федорчука? Он ведь явно живёт под чужим именем, наверняка, сменил внешность. Тем более, Дохин не оставил после своей смерти никаких материалов, мы по сути будем вынуждены искать иголку в стоге сена.

— Убийца прокололся, — спокойно произнёс я.

— Неужели? — удивился Русанов. — Интересно, в чём?

— Про болезнь Дохина знал очень узкий круг людей. Всё-таки сифилис — не та болячка, о которой стремятся рассказать всем встречным и поперечным. Федорчук явно не входил в ближний круг Дохина. И узнать про люэс мог чисто случайно. Скорее всего, у них общий лечащий врач, Дохин с Федорчуком могли случайно столкнуться в приёмной. И сам Федорчук, как мне кажется, тоже болеет чем-то «интересным», — резюмировал я.

Овчинников хмыкнул.

— Что-то в этом есть. Товарищ Челик, помогите товарищу Быстрова найти лечащего врача Дохина и проверить его пациентов.

— Думаю, это будет несложно. Венерологов в городе раз-два и обчёлся.

— А что касается пациентов, проверять всех не нужно, — дополнил я. — Должны же врачи вести график приёма пациентов. Скорее всего, встреча Федорчука и Дохина произошла совсем недавно, неделя, максимум полторы назад. Надо смотреть кто в это время был на приёме до и после Дохина.

— Тогда завтра с утра этим и займётесь, товарищи, — кивнул Русанов и повернулся к Овчинникову:

— Освободи Челика пока от текучки.

— Сделаем, — ответил тот.

Нам повезло, мы с первого раза наткнулись на лечащего врача Дохина. Им оказался высокий, весь седой венеролог Яков Рувимович Файнбург.

— Да, Вениамин Дохин был моим пациентом. — подтвердил он. — К сожалению, у него был довольно запущенный сифилис. Курс лечения ему помогал слабо. Но… я делал всё, что в моих силах.

— Яков Рувимович, к вам у нас претензий нет, — поспешил успокоить врача я.

— Тогда чем я могу вам помочь?

У меня с собой была фотокопия портрета Федорчука в одной из ростовских газет. Качество снимка, правда, было неважное, но лучше что-то, чем ничего.

Я показал снимок доктору.

— Вы знаете этого человека? Скорее всего, это один из ваших пациентов.

— Разрешите взглянуть поближе?

— Конечно, Яков Рувимович.

Я передал снимок врачу.

Он надел очки и стал пристально всматриваться в изображение.

— Я не уверен, — наконец, заговорил он, — но человек на этом фотопортрете отдалённо… Повторюсь — отдалённо похож на больного, который у меня лечится.

— Его фамилия?

— Есть такое понятие — врачебная тайна. Тем более речь идёт про пациента, у которого венерическое заболевание, — стушевался Файнбург.

— Поймите, доктор, — склонился над ним Мамед, — у нас есть все основания полагать, что этот человек — не тот, за кого себя выдаёт. И он так же замешан в убийстве нашего коллеги — агента угрозыска. Вы ведь не хотите покрывать убийцу?

— Хорошо. Мужчина на фотоснимке — предположительно мой пациент Степан Белянчиков.

— Его адрес, место работы?

— Адрес должен быть в его карточке, а работает он на строительстве водопровода в отделе кадров.

— Спасибо за понимание, Яков Рувимович, — поблагодарил я. — И да, надеюсь, вы понимаете — наш разговор должен пока оставаться в секрете.

— Понимаю, — вздохнул он.

Мы с Мамедом вышли на улицу.

— А быстро всё закрутилось, — усмехнулся он. — Только ты приехал и всё понеслось.

— Фамилия обязывает.

— Это да, фамилия у тебя говорящая. Ну что — махнём в отдел кадров?

— Махнём.

У входа в нужное здание я столкнулся с товарищем из Харькова, с которым мы ехали вместе в одном купе поезда в Таганрог. Он сразу узнал меня.

— Что, решились пойти к нам на работу? Правильно! Вы б знали, сколько ещё всего предстоит сделать! Видели, какую башню мы отгрохали за кладбищем? Тридцать восемь метров высотой! Бак наверху вмещает в себя аж пятьдесят тысяч вёдер! И это только начало, товарищи!