— Ещё по одной? — предложил Мамед, покончив с кружкой.

— Я — пас. Да и тебе, думаю, хватит.

Он вздохнул.

— Тогда пошли.

Мамед встал из-за стола и улыбнулся продавщице:

— Бывай, красавица!

Та никак не среагировала на его слова.

Мы вышли из пивной.

— Что дальше?

— А дальше пошли в во-о-он тот скверик, — показал Мамед. — Подождём минут пять.

Скамеек в сквере не было, и мы стали прохаживаться вдоль густо насаженных деревьев. Я с сожалением посмотрел на башмаки: они постепенно промокали и покрылись очередным слоем грязи. Ещё немного и помрут естественной смертью, а второй пары у меня нет, и не факт, что удастся купить. С деньгами у сотрудников внутренних и прочих органов была конкретная напряжёнка, а получку, иначе как издевательской, — язык не поворачивался назвать.

Спрашивать, кого ждём, я не стал. Не надо иметь три пяди во лбу, чтобы понимать: в пивной обычно ошивается кто-то из агентов Мамеда, который после визита сыщика в заведение выходит на связь в условленном месте.

Сотовых нет, так что извращаться приходится по разному.

— Привет, начальник! — откуда-то с улицы вырулил невзрачный мужичок лет сорока с серым от беспробудного пьянства лицом.

— Здорово, Крокодил!

Мужичок с опаской посмотрел на меня.

— Это мой коллега из Ростовского угро, — успокоил его Мамед. — Будешь курить?

— Спрашиваешь!

Мамед протянул ему пачку, из которой Крокодил выбил сразу две папиросы, одну сунул за ухо, а вторую вставил в рот. Черканул спичкой, глубоко затянулся, выдохнул большое облако табачного дыма и с хитрым прищуром поинтересовался:

— Чего хотел, начальник?

— Ты такого Кутузова помнишь?

— Кавалериста что ли? Начальника школы…

— Бывшего начальника школы.

— А, ну да…

— Он мне нужен, Крокодил. Знаешь, где его найти?

— Так у этой — Муськи Фаворитки спроси. Он теперича с ней живёт.

— Точно?

— Могу побожиться.

— Хорошо, Крокодил. Можешь идти.

— Погод! — остановил информатора я.

— Чего тебе милчеловек? — недовольно спросил Крокодил и покосился на Мамеда.

Тот кивнул. Дескать, можно мне отвечать.

— Про такого Федорчука слышал что-то?

Крокодил равнодушно повёл плечами.

— Нет, а что — должен?

— Не должен. Это я так, просто спросил.

— Я пойду?

— Ступай, Крокодил! — разрешил я.

Информатор ушёл.

— Что за Муська Фаворитка?

— Проститутка местная.

— Индивидуалка? В смысле, на себя работает или на мамку? — поправился я, поймав недоумевающий взгляд таганрогского сыщика.

— Раньше на себя, а теперь, похоже, Кутузов у неё за сутенёра.

В курсе ли Мамед, где проживает ночная бабочка, с даже спрашивать не стал. Такой контингент всегда на особом счету у нормального опера, а мой таганрогский коллега явно входил в их число.

И снова галопом по Европам, то есть на своих двоих понеслись практически на другой конец не такого уж маленького Таганрога. Маршрут проходил мимо знаменитого дома Чехова — скромного флигеля, который мы с дочкой посетили в далёком будущем.

Даже сейчас в это непростое для страны время, здание не выглядело заброшенным и запущенным, стены были побелены, ставни покрашены. Не было разве что того самого вишнёвого садика — саженцы, насколько я помню от экскурсовода, посадят через несколько лет.

Ночная бабочка на то и ночная, что выходит на работу в позднее время суток. Мы подоспели как раз к тому моменту, когда расфуфыренная и разряженная дамочка не первой свежести вырулила из подъезда двухэтажного жилого дома.

— Ба! Кого я вижу! — губы на лице Мамеда расплылись в ироничной улыбе. — Муся Фаворитка — собственной персоной!

— Гражданин начальник! — без особого страха произнесла проститутка.

Красавицей её можно было назвать, разве что приняв на грудь литр горячительного, а с кучей слоёв «штукатурки» на лице и обилии помады, она смахивала на фарфоровую куклу, изрядно побитую жизнью.

Да и фигура подкачала. Больше всего Муся смахивала на бочонок, зачем-то поставленный на короткие и кривые ножки. Тем не менее, со слов Мамеда выходило, что клиентов у неё было хоть отбавляй, а среди таганрогских жриц любви котировалась проститутка довольно высоко и брала за свои услуги большие деньги.

— Мусечка, ты бы знала, как я рад тебя видеть! — продолжил в прежнем духе Мамед, беря женщину под руку и увлекая в сторону.

— Мамед, ты же знаешь: для меня время — деньги.

— Солнышко моё, ты же большая девочка. Должна понимать: если я захочу, у тебя не будет ни времени, ни денег, — с обворожительной улыбкой ответил Мамед.

— Но ты же этого не хочешь?! — напряглась «красотка».

— А это уже от тебя зависит, Мусечка.

Она напряглась, посмотрела сначала на Мамеда, потом на меня.

— Что, обслужить бесплатно тебя и твоего друга? Так я это… всегда пожалуйста. У меня или у вас?

Я не выдержал и усмехнулся.

— Нас твоё драгоценное и безусловно дорого тело интересует постольку поскольку. Ты лучше скажи, золотце ненаглядное, где Кутузов?

— Какой Кутузов? Тот, что Наполеона разбил? — изобразила удивление Муся. — Так он помер уже давно…

— Как тебе не стыдно — Муся! К нам товарищ аж из самого Ростова подъехал, — показал на меня Мамед, — а ты меня перед ним позоришь… Кутузов, бывший начальник кавалерийской школы, ну!

Он бросил на женщину строгий взгляд.

— А, этот Кутузов! — сделала вид, что только что вспомнила проститутка. — А зачем он тебе, гражданин начальник.

— А затем, что он сегодня Дохина застрелил!

Глаза у жрицы любви стали размером с блюдце.

— Брешешь!

— Фаворитова! — впервые назвал проститутку по фамилии Мамед. — Ты говори, да не забывайся! Твой Кутузов давно Дохина убить грозился!

— Господи! Ну было когда-то — сто лет назад! Сколько воды с тех пор утекло…

— Фаворитова!

— Хорошо, ну ходил он к нему сегодня. Побалакать собирался. Но не убивал…

— С чего так решила?

— Я Кутузика как облупленного знаю. Он, конечно, взбудораженный весь от Дохина вернулся, но Христом — богом клянусь — не убивал!

— Что он тебе сказал?

— Сказал, что мы с ним уедем в Крым. Там заживём как муж с женой. Хорошо заживём! Как сыр в масле будем кататься.

— Хм… Интересно, почему? Он что, клад нашёл?

— Клад — не клад, но деньги откуда-то у него появились. Меня сегодня на работу отпускать не хотел, насилу отговорила. Любая копеечка — чай не лишняя.

— Где он сейчас? — сузил глаза Мамед.

— Не знаю, — отвернула взгляд в сторону женщина.

Он сжал её плечо с такой сильной, что проститутка взвизгнула от боли.

— С ума сошёл?! Синяк будет!

— Это ты, дура, с ума сошла, что с Кутузовым связалась. Видели твоего хахаля, как он от Дохина выходил. А чуть погодя Вениамина убитым нашли. Не скажешь, где Кутузов — пойдёшь как сообщница в убийстве!

— А если скажу?

— Вот это уже другой разговор, — довольно ухмыльнулся Мамед. — Колись, подруга.

Насмерть перепуганная известием, что её дружок замешан в смерти сотрудника угро, Муся Фаворитка сообщила, что Кутузов находится сейчас у неё.

— Ты в коммуналке живёшь? — спросил я.

Она кивнула.

— Какая комната.

— По коридору, вторая направо.

— Чем сейчас твой приятель занят?

— Я ему вчера водки купила. Пьёт.

— Сильно бухой?

— Когда уходила — соображал. Он мужик здоровый. Чтобы нажраться — ведро вылакать нужно.

— Пошли.

— Куда? — заморгала она.

— К тебе, конечно. Впустишь нас в квартиру. Дверь в твою комнату изнутри запирается?

— Да.

— Снаружи открыть можно?

— Кутузик цепочку накинул, ключ не поможет.

— Это мы ещё посмотрим. — ухмыльнулся я.

— Смотри, Муська, поднимешь крик — я тебя со свету сживу! — угрожающе прошипел Мамед.

— Да я уже поняла, — вздохнула женщина. — Как чувствовала — не надо связываться с этим Кутузом, непутёвый он.