* * * * * * * * * * *

Пока Борис поднимался по лестнице тяжёлые мысли, одолевавшие его, только усилились. Сам не отдавая себе в этом отчёта, он не воспользовался лифтом и поднимался на шестой этаж пешком. Ему не хотелось идти туда, он жалел, что связался с этими ребятами. Сперва, это было прикольно, но теперь ему уже так не казалось. Борис не считал себя трусом, но при одной мысли, чтобы заговорить об этом с этим Димой, которого остальные называли Шакалом, ему становилось не по себе. Этот человек действительно пугал Бориса. Другие восхищались им, но он ощущал только ужас, сдерживаемое безумие, которое готово было прорваться в любой момент и именно поэтому, он ощущал свою полную беспомощность, стоило только Шакалу посмотреть на него своими жёлтыми сумасшедшими глазами. Постояв некоторое время около чёрной, обтянутой дешёвым дерматином двери, он с тяжёлым вздохом он нажал на кнопку звонка.

– Ты опаздываешь!

Небольшого роста подвижный юноша с глубоко посаженными чёрными глазами пропустил его вперёд себя. Шакал сидел на старом продавленном диване в растянутой майке и грязных спортивных штанах.

– Принёс деньги? – спросил он вместо приветствия.

– Да, – Борис подал ему конверт.

– Отлично! – Шакал, не пересчитывая, бросил их рядом на диван.

– Шакал, я … – собравшись с духом начал Борис, и опять этот быстрый, волчий, испытующий взгляд, заставил его оборваться на полуслове.

– Ну?! – нетерпеливо спросил Шакал.

– Нет, ничего, – упавшим голосом отвечал Борис.

– Отлично! Товар получишь у Вени!

Дверной звонок заставил Бориса вздрогнуть.

– Кого там ещё принесло? – раздражённо спросил Шакал. Веня пошёл открывать. Всё дальнейшее, для Бориса пронеслось за долю секунды, и было похоже на какой-то сон. Из коридора донёсся какой-то шум, дверь в комнату распахнулась, глаза Шакала сверкнули яростным, злым огнём, Борис сам не понял, как он оказался между ним и тем, кто вошёл в гостиную. Правая рука Шакала вдруг удлинилась, превратившись в клинок, прошила грудь Бориса, потом его отбросило в сторону, он ударился головой о стену и потерял сознание. Когда он пришёл в себя, то всё ещё лежал, согнувшись у стены в луже крови. Прямо перед ним хрипел Шакал, обе его руки были отрублены, он плевался кровью и стонал, нависая над ним, стоял не молодой коренастый японец в расстёгнутом пиджаке, из-под которого виднелась идеально выглаженная белая рубашка, засунув руки в карманы серых брюк, и что-то говорил ему на непонятном Борису языке. И уже затем Борис заметил ещё двух людей, это были две девушки в обтягивающих костюмах, наподобие лыжных, в белых лисьих масках и с окровавленными мечами в руках. Шакал огрызнулся злобно и беспомощно, и японец отошёл от него, бросив что-то коротко одной из девушек. Одна из «лисиц» подошла к Шакалу, короткий взмах и его голова покатилась в сторону, забрызгав кровью грязные занавески. Под Борисом натекла уже приличная лужа крови, но боли не было, и он смотрел на всё вокруг сквозь постепенно тяжелевшие веки. Другая девушка подошла к нему и склонилась над ним, он ощутил еле уловимый приятный запах каких-то духов, глаза его закрылись.

Борис очнулся и с трудом открыл глаза, он лежал на своей кровати, в своей комнате. Ему жутко хотелось отлить, с трудом встав, он поплёлся в туалет. Сон, который снился ему только что, был до жути реалистичным и пугающим. Лампочка в туалете перегорела, руки его были в чём-то засохшем, тем, что коркой стянуло кожу на его ладонях. Борис зашёл в ванную и, бросив взгляд в зеркало в ужасе замер. Его рубашка была разрезана на груди и почти вся выпачкана в чём-то тёмно-буром. Трясущимися руками он распахнул рубашку, на его груди, примерно шесть сантиметров в длину, появился вертикальный свежезарубцевавшийся шрам. На автомате он снял с себя рубашку, бросил на пол и, включив душ начал смывать с себя засохшую кровь. По дороге в свою комнату он, скомкав, выбросил рубашку в мусорное ведро, затем лёг на кровать и закрыл глаза. Сколько времени он так пролежал он не мог бы сказать. Кажется, он ходил в туалет, иногда доходил до кухни и что-то жевал, не ощущая вкуса еды. Так прошло несколько дней, Борис открыл холодильник и тупо смотрел на пустые полки, за его спиной бабка суетливо бормотала:

– Бабушка кушать хочет! Бабушка кушать хочет!

Когда он вышел из подъезда, солнечные лучи ослепили его и Борис невольно сел на скамейку и сидел, щурясь, глядя на окружавшую его зелёную листву, деревья, припаркованные во дворе автомобили, точно впервые увидел всё это. Лавина запахов и звуков, которых он никогда не ощущал, не чувствовал раньше накатила на него, сбила с ног. Борис ощущал себя так, словно попал в какую-то другую, альтернативную реальность. Так сидел он некоторое время и вот чёрный автомобиль остановился прямо перед скамейкой, на которой он сидел, ссутулившись, распахнулась задняя дверь и его, тонкого теперь, нюха достиг лёгкий и знакомый уже сладкий, невероятно притягательный запах. Повинуясь безотчётному чувству, он поднялся и сделал шаг навстречу машине и вдруг очень ясно ощутил, что делает шаг в новый неизведанный мир, из которого уже не будет возврата.

На другой день в школьном коридоре он наткнулся на своих прежних друзей. Зажав толстяка Шварца в углу, они привычно выколачивали из него деньги.

– Барс, чувак, где тебя неделю носило? – обратился к нему один из них. Борис не ответил, будто не заметил их, и лишь проходя мимо, вдруг остановился и тихо сказал:

– Отвалите от него!

– Чё?! – их руки разжались, и Шварц поспешил улизнуть.

– Ты что, с ума сошёл? – их было четверо и им казалось, что они сила.

– Ещё раз увижу, как вы кого-то обуть пытаетесь, по стенке размажу! – сквозь зубы проговорил он, пристально глядя в глаза одному из них. Повисла пауза, и Борис так явственно ощущал отсутствие какой-либо угрозы, что даже поразился себе. Прозвенел звонок и, оттолкнув того, что стоял перед ним, он прошёл в класс, даже не оглянувшись.

– Что это с ним? – удивлённо спросил один из хулиганов.

– Думаешь, он мог Шакала грохнуть? – тихо спросил другой. И хулиганы поспешили в класс, и каждый из них думал, что не связываться с Барсом было правильным решением.

В скоростной лифт, поднимавшийся только до пен хауса, зашли мальчик лет четырёх и невысокая худенькая девушка, которая могла бы сойти как за его мать, так и за сестру. Мальчик смеялся и от нетерпения подпрыгивал на месте.

– Успокойся, Такеши! – с напускной строгостью сказала девушка.

– Не пристало так вести себя юному принцу!

– Аска, – отвечал ребёнок, обнимая её ноги.

– Я решил! Я женюсь на тебе, сестрёнка, когда подрасту! Потому что ты очень, очень хорошая! И очень красивая! – решительно заявил он, глядя на Аску снизу вверх.

– Хорошо, Такеши! – ласково улыбаясь, проговорила Аска, гладя чёрные волосы мальчика.

– Я дождусь, когда ты подрастёшь, и если до тех пор ты всё ещё будешь хотеть этого, мы сможем пожениться.

– Я не передумаю! – серьёзно сказал Такеши, на секунду глаза его стали глазами совсем взрослого человека и Аска невольно покраснела под его взглядом.

Почти сразу, после того, как они зашли в квартиру, девушка почувствовала, что что-то не в порядке. Пока они снимали обувь, это её чувство перешло в уверенность. Она приложила, палец к губам ребёнка и потащила его, испуганного её странным поведением в свою спальню. Там всё, также, не издавая ни звука, она запихнула его под свою кровать, знаком запретив ему вылезать. Потом выпрямилась, гордо подняла голову и решительным шагом направилась в гостиную.

– Кто Вы такой и что Вам здесь нужно? – громко сказала она чёрному покрытому бронёй мужчине, повернувшемуся ей навстречу. Увидев её, монстр секунду смотрел изучающее и затем угрюмо усмехнулся, похожие на металлические пластины, защищавшие всё его тело, чуть дрогнули на его безобразном удлинённом лице.

* * * * * * * * * * *

Като открыл глаза, он заснул незаметно для себя и в течение нескольких секунд пытался понять, что его разбудило. Он знал, что жены нет дома, на нижнем этаже их пен хауса, находились сейчас Такеши и Аска и именно оттуда он ощутил опасность. Като сел на постели, взгляд его невольно упал на инъектор с тёмно-красной жидкостью, лежавший на столе. Он вспомнил слова Мартина: