В этом бою участвовали «немезидовцы» — и гости из будущего, и набранные из местных. А подданные Карла Двенадцатого с того дня стали всерьёз опасаться словосочетании «русские егеря» и «русские пушки».

Вторая серия Северной войны началась для Карла не самым удачным образом, но о конфузии под Петербургом он не знал: русские корволанты перехватывали гонцов. Лишь к концу ноября финский корпус присоединился к основной армии Карла, сидевшей в Варшаве. Численность каролинской «хувудармен» достигла семидесяти тысяч. И тогда король, поручив Стенбоку с Левенгауптом ограбить поляков до нитки и собрать большой продовольственный обоз вдогонку армии, объявил поход на Россию. «Если обыватели сопротивляются сбору, берите у них вдвое от прежнего. Если сопротивляются сборщикам — истребляйте всех, вне зависимости от того, виновны или нет, мужчины то, женщины или дети», — это были собственноручно писаные инструкции Карла своим генералам. И те, козырнув, радостно помчались исполнять.[11]

Вестей из Батурина он даже дожидаться не стал: его целью был обозначен Смоленск.

Карл, конечно, был хорошим полководцем. Но идти на Россию войной в декабре? Идея короля граничила с безумием. Он заявлял, что зимовать шведы будут в Смоленске. Однако самые умные головы в Европе уже понимали, к чему всё идёт, и сделали выводы. Те, кто шведу не симпатизировал, просто ждали, когда тот разобьёт себе лоб о русскую стенку. Те, кто его поддерживал — уже направили помощь. Такую, которой никто не ожидал.

[1] В реальной истории София-Шарлотта Ганноверская, первая королева Пруссии, скончалась 1 февраля 1705 года от ангины.

[2] Именно это и произошло в реальной истории, только позднее. Трезини и Леблон карты почв не составляли.

[3] Гости из будущего явно вдохновились плакатом первых лет советской власти и адаптировали его под текущую реальность.

[4] В реальной истории это случилось в 1709 году.

[5] В реальной истории его посадили на кол, где он умирал 14 часов, на морозе.

[6] Нынешний польский Гданськ некогда был немецким Данцигом.

[7] Бунт Кондратия Булавина в нашей истории возник именно из-за того, что Меньшиков стал «отжимать» соляной бизнес донских казаков. А копали они соль там, где сейчас находится город Соледар.

[8] В реальной истории это произошло 4 октября 1705 года.

[9] В реальной истории это случилось в мае 1705 года.

[10] В реальной истории это произошло в 1708 году, шведов было 13 тысяч против нескольких полков Апраксина. Но результат всё равно оказался тот же.

[11] То же самое Карл приказывал своим генералам и в нашей истории.

1

Данциг или Гданськ? Однозначно Данциг. Здесь говорят не по-польски, а по-немецки, причём, не на хох-дойч, а на северогерманском диалекте. Его она за последние изучила более-менее хорошо. Теоретически могла бы отыграть роль небогатой горожаночки не слишком выдающегося интеллекта. А приходится играть какое-то странное существо с весьма определённой ориентацией.

Хорошенько подумав, Катя решила не вписываться в оригинальный образ на сто процентов, а позаимствовать многое от того же де Еона. Прошло три года с тех пор, как пан Владислав покинул родную Речь Посполитую. Притом он был тогда пятнадцатилетним подростком. К восемнадцати годам мог и не так измениться. Потому пусть лучше будет косплей шевальессы де Еон де Бомон, чем какого-то местного сторонника ЛГБТ. По крайней мере, меньше возникнет проблем по пути.

Но внешнее копирование должно было быть безупречным. Гардероб, манеры, даже мимика и голос — это одно. Совершенно другое — аксессуары, по которым пана Владислава могли опознавать лишь по описанию… В одну из последних встреч с «прототипом», Катя заметила, что он ведёт беседы с эдакой ноткой превосходства и лёгкой насмешки. Окинув его внимательным взглядом, она сделала кое-какие выводы и на следующую беседу привела двоих крепких парней из Тайной канцелярии. Ребятки, не говоря худого слова, скрутили пленника и зажали ему рот. А госпожа сержант лейб-гвардии, старательно копируя слегка дёрганые манерные жесты и походочку поляка, изящным движением вынула из его левой мочки маленькую бриллиантовую серёжку. «Говорят, — произнесла она, подражая его голосу и выговору, — будто подобные цацки носят либо пираты, либо содомиты. Что-то я не вижу за вашей спиной корабля и лихой команды». Не смогла удержаться от почти дословного цитирования анекдота из своей эпохи. Пан Владислав взвыл и задёргался, но крепкие ребята держали надёжно, не вырвешься. А его почти точная копия макнула серьгу в стаканчик с хлебным вином, заботливо протёрла её чистой тряпочкой и только после этого вдела в мочку уха.

Последний штрих. Завершающий мазок. Образ был готов «к употреблению». Оставалось только одно: как следует утягивать и без того не слишком-то пышную грудь, и прятать ноги либо в высоких ботфортах, либо под длинными полами модных кафтанов. Конечно, здесь не каждый способен по коленям отличить мужчину от женщины, но сама Катя, к примеру, могла, притом практически безошибочно. И не собиралась рисковать даже такой малостью.

…В Данциге шёл мерзопакостный осенний дождь, когда к более-менее приличной портовой таверне «Две кружки» подошёл высокий молодой человек в тёмном плаще. Судя по качеству кожи его сапог, денежки у этого персонажа водились. За ним семенили двое мокрых мальчишек, тащивший дорожные баулы господина. И судя по тому, что пареньки были донельзя оборваны, это навряд ли постоянные слуги путешественника. Скорее, наёмные носильщики из порта, готовые за пару медяков выполнить какое-нибудь поручение. Хозяин «Двух кружек», почтенный господин Баум, понял, что не ошибся, когда человек в плаще не глядя бросил мальчишкам несколько монеток, едва те втащили его багаж в общий зал и поставили в избранном углу.

Хозяина слегка насторожило то, что путешествующий господин сел за столик в левом углу, подальше от окна. Место там было неуютное, гости редко занимали то место. А этот — мало ли, может, устал, хочет немного подремать, прежде чем снова пуститься в дорогу. Но нет, молодой человек не был расположен дремать. Сделал жест самому хозяину: мол, хочу сделать заказ.

— Глювайн, милейший, — голос у гостя странный — срывающийся, как у подростка, с лёгкой хрипотцой. — И корицы не жалейте, плачу полновесной монетой.

— Будет сделано, господин, — с лёгким поклоном ответил хозяин. Он по жизни был флегматиком и всегда скрывал свои истинные эмоции. Только поэтому сумел не показать, что где-то в середине груди заледенело: это был знак, который за последние два года получал всего лишь второй раз.

Дальний столик в левом углу, гость без слуги, заказ глювайна, фраза «И корицы не жалейте, плачу полновесной монетой». Господину нужен сопровождающий. И господин получит то, чего хочет. Бауму за то платят немного, но постоянно.

2

Роль слуги агент отыгрывал отменно, не придерёшься. Судя по едва заметному акценту — вероятнее всего, немец, но либо долго жил в России, либо вовсе из кукуйских, что родились в Москве. Знать этого Катя не могла, да и не хотела: таковы правила, которые сама же ввела в Тайной иностранной канцелярии. Вместо паспортов у каждого личное дело, набор оперативных псевдонимов и служебных обязанностей, пресловутые «явки и пароли», по которым свои могут узнать своих.

Но, оказавшись в комнате наверху, они пожали друг другу руки.

— Меня здесь будут знать как Владислава Запольского, — представилась солдат-девица: кажется, коллега действительно думал, что перед ним мужчина. Хорошо, значит, маска работает.

— Рад знакомству. Вы можете звать меня Мартином, — сказал «слуга». — Какие будут приказания?

— На рассвете выезжаем в Варшаву. Желательно верхами, нужно поторопиться. Дальнейшие инструкции будут на месте.

— В пути бы поостеречься, господин, — Мартин произнёс последнее слово с добродушной иронией. — Здесь, в городе, свейские конфиденты через одного, даже бургомистр у них на прикорме. Ежели заподозрят, то бежать придётся весьма резво… Все войны ждут, готовятся. Сперва купчишек польских сюда допускать отказались — мол, у вас в договоре торговля токмо через Палангу[1] — а теперь, думаю, и вовсе долго не увидят в Данциге ни поляков, ни их товары.