Ещё одна мысленная «зарубка»: за услуги трактира девица расплачивалась иоахимсталерами, не рублями. Мелочь, но из таких штрихов и вырисовываются портреты.

Белые фигуры по жребию достались Карлу. Партия началась. Впрочем, закончилась она очень быстро, поскольку его величество по привычке начал развивать атаку фигурой короля. А на шахматной доске это всегда заканчивается одинаково. Девица в несколько ходов окружила его «монарха» и поставила мат.

— Я так и думала, — сказала она, снова расставляя фигуры. — Играть в шахматы вы тоже не умеете.

Что значит — «тоже»? Что она себе позволяет?

— Я бы попросил вас обойтись без оскорбительных намёков, — надулся Карл.

— Это был не намёк, — девица развернула доску белыми фигурами к себе. — Но оскорбительный тон действительно имел место, за что прошу прощения… Ещё партию? Попробуйте не двигать короля хотя бы первые десять ходов.

Попробовал. Не получилось. И снова мат, теперь на одиннадцатом ходу. Впрочем, Карл давно к этому привык, порой проигрывая даже своим сёстрам. Но лишь сейчас он понял одну вещь: не только он изучает свою …тюремщицу, но и она изучает его. Интересно, много ли вызнала таким образом?

— У вас накопилось много вопросов, — ровным, без эмоций, голосом произнесла девица. — Не скажу, что готова ответить на все, но, если вы получите какой-либо ответ от меня, он будет максимально честным.

— Что ж, — Карл посмотрел на неё с подозрением, — рискну воспользоваться вашим великодушным предложением. Кому вы служите?

— Родине, — последовал ответ.

— Какой именно?

— Странный вопрос, ваше величество: я их, знаете ли, не коллекционирую. Родина у меня одна — Россия.

— Хорошо, спрошу иначе: чей приказ вы выполняете?

— Своего командира и брата.

— И он приказал…

— Доставить вас государю Петру Алексеевичу как можно скорее. Что я и собираюсь исполнить в точности.

— Какова будет моя судьба …в плену?

— Это зависит не от меня, — по-прежнему бесстрастно ответила девица. — А жаль.

— Значит ли это, что вы ни при каких условиях не можете причинить мне вред?

— Нет.

— Я понял, вы свяжете меня по рукам и ногам, и в таком виде доставите …по назначению, — озлился король.

— Если вы не оставите мне иного выбора — да.

— У меня более нет к вам вопросов, сударыня.

— Вот и замечательно.

— Нет, пожалуй, есть ещё один, — решил уточнить Карл. — Вы настолько хорошо знаете шведский язык, что я поначалу принял вас за своего… свою подданную. Вы долго жили в Сконе?

— Ни единого дня, — не задумываясь ответила девица. — Помните мальца, которого вы обругали и ударили? Это он меня научил. И, да, предвосхищая ваш следующий вопрос: как раз иностранные языки я коллекционирую, с детства. Говорили, что у меня к ним талант… Это всё?

— Может быть, ещё партию в шахматы, сударыня?

— С вами неинтересно играть, вы банальны и предсказуемы.

— Карты?

— Нет.

— Да чёрт возьми, предложите же сами что-нибудь. Сидеть и прожигать друг друга взглядами — это скучно, в конце концов! — вспылил Карл.

— Давайте снова поиграем в «вопрос-ответ», но теперь спрашивать буду уже я. Хотите?

— Что вас интересует?

— О чём вы мечтали в детстве?

Король почувствовал себя так, словно со всего маху налетел на стенку. Он ждал расспросов о шведской армии, явных и тайных союзах, политике, войне… Но это?

— Я не совсем понимаю, почему вас интересуют мои детские мечты, — проворчал он.

— Считайте это проявлением женской логики. Мне просто интересно… Говорят, вы любили читать истории великих полководцев древности. Это правда?

— Святая правда.

— Кто из них был вашим любимым героем?

— Александр Македонский.

— Тот, кто создал величайшую империю и умер в зените славы. Но после его смерти всё пошло прахом… Что ж, мне понятен ваш выбор.

— А какой выбор сделали бы вы?

— Сложно сказать, — девица задумалась. — Вероятно, тот, кого бы я избрала примером для подражания, ещё не родился.

Этот донельзя странный ответ отбил у Карла охоту продолжать беседу. Тут было над чем подумать.

— У нас три часа на отдых и сборы в дорогу, — напомнила девица. — Кофе, кстати, уже остыл.

12

«Немезида» практически в полном составе — кроме трех бойцов, сопровождавших Карла — осталась на месте нарвского сражения. Задача у подразделения стояла нетривиальная: создавать у шведов иллюзию, что захваченный в плен король находится в расположении русской армии, отбившей свои позиции и полуразгромленный обоз. А это означало, что Шлиппенбах будет рваться на помощь своему повелителю со всей яростью, на какую способны нынешние шведы. И дело тут не столько в идеологии восемнадцатого века, когда монарх был живым символом державы. Все понимали, во сколько может обойтись выкуп короля из плена. Это могли быть и деньги, и земли, и невыгодные политические союзы, и всё вышеперечисленное. Не говоря уже о том, что подобная ситуация уже сама по себе — неслыханное унижение страны.

Именно поэтому в тот самый момент, когда старая ободранная карета, угнанная невесть из какого сарая, увозила Карла XII в сторону Новгорода, в глубине русского воинского лагеря разыгрывалась драматическая сцена.

Для начала — атака гвардейских полков, как тот камушек, спровоцировала целую лавину событий. Следом за преображенцами, семёновцами и лефортовцами в атаку пошли не очень стройные, но многочисленные полки генерала Вейде — новобранцы, но зато их было много. И непобедимые «каролингеры», не выдержав удара во фронт и во фланг, да, к тому же, сражённые слухами о пленении короля… отступили. Нужно отдать им должное: это действительно не было беспорядочным бегством. Оставшиеся в живых офицеры сумели навести порядок и произвести отход грамотно. А русские войска, лишённые центрального командования, которое чуть не в полном составе находилось в шведском лагере с целью почётно сдаться, не сумели развить успех, лишь закрепились на отбитых позициях и приготовились к обороне. Впрочем, их можно было понять: в тылу находилась осаждённая Нарва, гарнизон которой вполне мог ударить в спину. К чему неоправданный риск? Уж лучше половина виктории, чем полный афронт.

Своё верховное командование, кстати, русские тоже отбили. И здесь Шереметеву пришлось пустить в ход всё своё влияние, чтобы солдаты не порвали изменников в клочья. На том, кстати, настаивал и тот странный казачий сотник, который уверял, что шведский король в плену. Казалось бы, кто такой этот сотник? А поди ж ты, у Бориса Петровича до сих пор перед глазами то, что он устроил, когда де Круа отказался сдавать шпагу…

— …Вы все арестованы как изменники. Сдать оружие.

И ответ — через переводчика, так как командующий не знал русского языка.

— Кто вы такой, сударь?

— Сотник Войска Донского.

— Перед вами фельдмаршал, командующий армией его величества государя Петра, господин сотник. Вы не можете…

— Шпаги сдать. Или я вас пристрелю на месте…

— Убирайтесь к чёрту!

Раздался тихий металлический щелчок, казачий сотник навёл короткий ствол своего странного ружья вниз. Следом прогрохотало сразу несколько выстрелов, показавшихся всем громом небесным. У самых ног командующих… то есть уже бывших командующих взбились многочисленные фонтанчики земли.

— Здесь достаточно зарядов, чтобы перебить вас всех, как собак. Ты переводи слово в слово, — процедил сотник, обращаясь к немцу-толмачу. А затем рявкнул так, что услышала половина лагеря: — Сдать оружие!

…И ведь сдали. Куда бы они делись? Борис Петрович Шереметев лишь возблагодарил Богородицу за то, что невесть какой силой удержала его от похода за капитуляцией. Иначе сам бы стоял в той же перепуганной кучке.

Тот сотник, представившийся Евгением Васильевичем Черкасовым, и сейчас находился в его палатке. Нужно было обсудить кое-какие детали.

— Кто же нынче условия ставит? — поинтересовался он, спровадив адьютанта с каким-то поручением и оставшись с казаком один на один. — Надо полагать, тот, у кого Каролус. То бишь ты.