– Я с белками не слишком часто общался, – ответил Орсен. – Такое большое упущение в моей жизни, огромнейшее! Столько потерял.

– Орсен, я не хочу говорить, где заканчивают люди, которые общаются с белками…

– Это угроза?

– Это напоминание, что о беседах с белками в приличном обществе говорить не стоит – отправят в лечебницу для лечения психо-магических отклонений имени великого Мозготта Фердуса Ферейдуса.

– Поздно, кажется, я свою тайну уже выдал, – ответил Орсен, ничуть не опечалившись перспективой пребывания в сим заведении.

Интересно, кто и что его так веселило-то, что настроение не испортить ни одной подколкой? Надеюсь, что не та барышня, которая только что попыталась положить золотую монетку в задний карман с явным намерением пощупать кое-что красивое. Да-да, можно вечно говорить про женскую красоту, но мужская-то тоже была! Иначе не тянулись бы чужие женские ручонки к изумительным ягодицам одного не менее изумительного внешне экземпляра.

– Не поздно, не волнуйся. Я-то не слишком приличное общество, бояться тебе нечего, – сказала я, решив сохранить дружеские отношения с этим драконом.

– Кажется, мы друг другу на диво хорошо подходим, – пробормотал Орсен.

– И это как ты определил? – скептически хмыкнула я. – Поговорил с воображаемыми белочками?

– Зачем мне воображаемые, когда прямо рядом со мной совершенно реальная? – ухмыльнулся Орсен, а после подмигнул мне: – Из твоих слов о неприличном обществе вывод сделал. Я ведь тоже, знаешь ли, не самое приличное общество.

Я отстранилась от дракона и придирчиво осмотрела его. В каком месте он не самый приличный-то? Вон тот мужик людского рода справа с маской крокодила на затылке и голой пятой точкой (ай, вру, ну какой голой-то? Волосатой до такой степени, что правильнее сказать шерстяной! Густая такая шерсть, я даже не у всех оборотней подобную видела, а у них шерстка-то ого-гошечки) – определенно неприличное общество.

А Орсен, как минимум, одетый. И штаны нормальные, без огромных дырок в области… крепкого «персика». Да и не только в прикрытом «персике» дело! Орсен умный, сильный, красивый, богатый и знатный, за его головушку, правда, не ручаюсь, но так оно ж не видно! А вот то, что он представитель высшей расы, дракон и аристократ до мозга костей, следовательно – желаемый гость в любом доме аристократа, – понятно сразу. И тут он на себя поклеп возводит, бессовестный. Это я на него могу, я на всех мысленно его возвожу, а он-то сам на себя зачем? Ну я и ляпнула:

– Да брешешь как гиена под приворотом!

Захотелось прикусить себе язык – это ж надо такое в приличном обществе (пусть и утверждавшем, что оно неприличное) ляпнуть?! Совсем расслабилась рядом с Орсеном, почувствовала, называется, близкое по духу общество. Вот только с какой стороны хвост драконьего боженьки не рассматривай, а на человеческий он не похож. Так и я должна была помнить – сколько вместе с Орсеном мы чего ни сделали, ближе от этого к драконам я не стану.

– Ничуть! Годовым запасом золота клянусь! – возмутился Орсен, ничуть не разозлившись на мои абсолютно бескультурные слова.

– Ну-ну, а то я не знаю, какое ты общество, с кем общаешься, в какие аристократические дома входишь, сколько матримониальных планов в отношении тебя строят самые благородные семьи, – скептически хмыкнула я. – Могу прям пофамильно перечислить все пятьсот шестьдесят пять штук. Хотя очень хотелось бы знать, почему ты себя причисляешь к неприличному обществу.

– И давно знаешь? Про семейства?

Я посмотрела на Орсена как на совершенно глупенького дракона:

– Конечно же.

– Всегда знал, что белки шустрые. Спасибо, что ты проявляешь ко мне интерес, этот факт меня вдохновляет, – хохотнул Орсен.

– Проявляла, – отрезала я. – Когда ты попал в список потенциальных женихов госпожи, вот и узнала, что и как.

– Ты специально сказала все это, чтобы у меня вдохновение пропало? – цыкнул Орсен.

– Забудь, – скомандовала я. – Считай, что я пошутила, и вдохновляйся какими хочешь фактами.

Мало ли какие вкусы у дракона, урчащего прямо на горке из золота? Не мне, простому человеку, об этом рассуждать.

– Пожалуй, так и поступлю.

– Тц, – я с трудом (не без помощи одного ловкого и предусмотрительного дракона) уклонилась от парочки, которая стремительно направлялась в сторону комнат, которые нам с Орсеном предлагали посетить еще раньше.

– Ладненько, пойдем, – сказал дракон.

– Куда?

– Вон в тот темный угол, где нас никто не потревожит, – Орсен ловко подхватил меня под руку и повел.

– Это еще зачем?

– Как зачем? Ты же хотела узнать, почему я неприличное общество? Вот и расскажу.

Не то что я подумала о чем-то нехорошем… Хорошо, я подумала о самом плохом! Если дракон заявляет, что он абсолютно неприличное общество и прям готов об это рассказать, то это одно из двух: либо он при всех начнет раздеваться и купаться в золоте, либо приставать к девушке самым ужаснейшим способом. С учетом особенностей характера Орсена и того факта, что с самого начала ему прилично золотили ручки, карманы и даже пытались позолотить исподнее… Нет-нет-нет! Я точно не хочу видеть приступ золотофилии. Точнее, не так. Я-то, может, и посмотрю – ну, что я там не видела? Но проблема в другом! На то, как Орсен начнет рассыпать золото, а после по нему кататься, будут смотреть все присутствующие! И я могу хоть сто раз говорить о том, что у меня нет стыда, но исключительно для Орсена, боюсь, найдется…

– Кэра, – шепнул мне на ухо дракон. – У тебя сейчас такое выражение лица, словно ты подумала о чем-то ужасно-ужасно неприличном, я бы сказал – непристойном.

Я вздрогнула и жалобно посмотрела на Орсена. Если он и удивился, то я ничего не заметила.

– Клянусь, я не буду приставать к…

– Золоту?! Спасибо! – быстро выпалила я, пока кое-кто не передумал.

– … тебе, – закончил Орсен, а потом тяжко вздохнул, немного хохотнул и добавил: – Ты ничего не слышала.

– Я ничего не слышала, – ответила я, добавив в голос изрядную долю сочувствия.

Почему? Да потому что понимала, почему Орсен так сказал и как ему неловко было! Уж слишком часто я видела, как некоторые благородные (а иногда – и не очень) дамы кричали о том, что их «компрометируют нахальные бессовестники и бессовестные нахальники», «принуждают к действиям небогоугодным» (хотя драконий боженька нередко говорил, что нужно предаваться огню любви и ценить его плоды, какому они богу там пытались угодить-то, богохульники!) и много подобного. Из-за чего? Из-за абсолютного ничего! Стоило какому-нибудь потенциальному кавалеру сказать что-то слегка двусмысленное или же, не дай драконий боженька, случайно зацепить невинную девичью ручку, а иногда даже просто подол платья – происходила разрушающая катастрофа. Разрушающая разум любого нормального существа, разумеется. Нас-то, нормальных, много. Из ста точно девяносто, но зато остальные десять… Ух! Причем некоторые девицы не просто придерживались коварного плана, они действительно верили, что их опорочили словами… Так что все аристократы привыкли подбирать слова, а если уж выразились двусмысленно, то сразу шугались и пытались прояснить все как можно скорее.

Так что ничего удивительного, что Орсен подумал не про то неприличное, про которое подумала я.

В уголке (темном!) нашлось удобнейшее кресло, в которое я села без зазрения совести. Подумала, подумала, скинула туфли, одна из которых зачем-то полетела далеко в сторону, и забралась с ногами. Кто меня тут в темно углу увидит? Ну, кроме Орсена. Кстати, чего это он притих?

Орсен совершенно невозмутимо подобрал мою улетевшую в дальние дали обувь, поставил около кресла и поинтересовался:

– Если преследовать кого-то будем, то как ты побежишь? Босиком?

– Ага, – кивнула я. – Так удобнее.

– Кто бы сомневался, – пробормотал Орсен, а после хмыкнул (как-то подозрительно нагло!) и устроился на подлокотнике моего кресла.