– Не подходи к ней ближе, у нее все еще торшер в руках. И она о-о-о-очень меткая. А у тебя полуформы нет, моментально регенерировать не сможешь.

О, так он принял полуформу не ради атаки, а для спасения будущего наследия драконьей империи? Хорошая реакция!

– Да, я в курсе. – Орсен хлопнул принца по плечу, а потом обратился ко мне: – Вот совпадение так совпадение. А теперь скажите мне, уважаемые, кто из вас готовил торт-отраву для принца?

Сильвия все поняла первой. Похоже сделанный тортик и в итоге решили признать ядом! Прежде, чем я успела во всем признаться, Сильвия взяла вину на себя:

– Его делала я.

Принц уставился на мою госпожу как-то очень странно. Мое чувство тревоги взвыло, сигнализируя о высшей степени опасности! И эта опасность не имела никакого отношения к убийству или желанию заточить госпожу в тюрьму, дело было куда хуже! Кажется, в Сильвию влюбились с первого взгляда. Поверьте, уж я-то знала толк во взглядах на Сильвию.

– Леди, позвольте представиться! Я третий принц империи драконов, Альберт Решеф! Я влюблен в вас, а посему предлагаю помолвку! – торжественно сказал этот принц.

Сильвия онемела. Я прекрасно ее понимала, не так часто ей делали предложения мужчины. Точнее, никогда. Неприличные пресекала я (иногда весьма болезненно и не совсем спокойно), а приличные сдерживали ее родители, оправдываясь юным возрастом госпожи.

Честно признаться, я тоже впала в ступор. Да и Орсен, кажется, был в шоке от поведения принца, иначе бы не молчал, приоткрыв рот.

А этот Альберт – дракон без тормозов. Мало того, что он сделал госпоже такое предложение, так он еще, да пусть древние драконы в гробу перевернутся, упал на колени прямо перед Сильвией и стал читать ей стихи!

Нет, чтобы вы понимали, я ничего не имею против стихов, да и против ухажеров для госпожи – тоже. Но только тех, кто по-настоящему ее достоин! А не тех, кто влюбляется в сомнительную готовку и фактически с первого взгляда. Не тех, пусть драконыши искусают его голый зад, которые ночью вламываются в девичьи спальни, достают веревки и просят связать!

Орсен, кажется, до сих пор не мог отойти от шока. Он пытался начать говорить, но я видела, что никак не может собраться с мыслями, потому вместо членораздельных слов получалось какое-то мычание. Сейчас, конечно, можно было шутить на тему противостояния шокирующим ситуациям, но… Но если бы моя госпожа вела себя как придурок, то кто знает, как бы я отреагировала. Бедный, бедный Орсен! Он же почти адекватный, как его угораздило-то, а?

– Так что вы решили, леди? Мне считать ваше молчание согласием? – спросил Альберт, закончив читать очередной стих, не иначе как собственного производства.

– Нет! – заорала я. Орала я ни капельки не стесняясь, чтобы здорово резануть по ушам и нервам просто наглейших наглецов. – Только через мой труп! Моя госпожа ни за что не будет помолвлена с фетишистом!

Если судить по тому, как вытянулось лицо у принца, то такие заявленьица он слышал впервые. Но тем не менее не разозлился, а растерянно поинтересовался:

– Почему это я фетишист? Я отличный мужчина и мое внимание зачастую приятно…

О драконий божечка! Да вы только посмотрите на эту растерянную мордашку потерянного щеночка! Сама милота и невинность! Как будто не дракон в полуформе, который предлагал связать мою прекрасную госпожу, а недавно рожденное дитё. Мало, ох мало я его торшером…

– Приятно, да? Покажите мне, какой девушке будет приятно, если в ее комнату ворвутся с веревкой, грозя ее связать? – устало вздохнула я, а после увидела задумчивое выражение лица принца и поняла – ситуация скоро превратится в катастрофу! – Орсен, отомри!

Я повернулась к единственному нормальному дракону мужского пола, который мог что-то сделать, и пнула его от души по ноге. Вы не подумайте, это я нежно. Дракон крепкий, моя ножка – слабенькая, так что… В конце концов, Орсен же не принц Альберт, чтобы его торшером по главному мужскому месту бить! Наследие у Орсена будет хорошее, если сможет когда-нибудь от золота отвлечься, зачем такое губить?

– Что? – спросил Орсен.

– Хоть ты можешь объяснить, зачем вы к нам ночью приперлись? В масках, с веревками и прочим?

Орсен тяжело вздохнул, скинул с себя маску на пол, туда же отправил оружие, сел на краешек моей кровати и изрек:

– Можно я уйду в монастырь?

– Что, в женский? С веревками? – я не удержалась от сарказма.

– В необитаемый, – горестно застонал Орсен. – И без ничего.

– Драконий божечка! Что, прям голым? – почти что искренне ужаснулась я, а потом, сама теряясь от своей щедрости, предложила: – Ты если хочешь, я тебе одежду одолжу. Могу даже с себя снять!

Орсен окинул меня нечитаемым взглядом, сглотнул и отвел взгляд. Ну что тут такого, а? Неужели себя в моей одежде представил? Ага, точно.

– Лучше я сразу утоплюсь, чем пойду в монастырь в твоей одежде. И да, понятия не имею, что тебе сказать о принце, веревках, масках и прочем.

– Как есть сказать не пробовал?

– О да! Мы пришли разобраться с человеком, который подсунул принцу отравленный торт, чтобы похитить и допросить. Торт, возможно, и не был отравленным, но три часа на отхожем месте заставили насторожиться. Но принц вместо того, чтобы следовать своему же плану, признался в любви своей отравительнице и предложил ей выйти за него замуж.

Я потерла подбородок и присела рядом с Орсеном.

– Мне кажется…

– Что тебе кажется? – спросил Орсен. – Что это сюжет плохой комедии?

– Нет. Мне кажется, что империю драконов ждет весьма темное и сомнительное будущее.

Орсен посмотрел на меня так, словно темное и мрачное будущее ждало исключительно меня. С учетом того, что я, кажется, только что косвенно оскорбила драконьего принца, то нельзя сказать, что совсем безосновательно. Я опасливо посмотрела на принца, но тот точно меня не слышал – слишком увлекся наблюдением за госпожой. У меня аж зачесались.

Иголки.

Спрятанные под юбкой.

Но я решила, что пока в тюрьму не хочу, поэтому о глазки, пусть и красивые, но от этого не менее нахальные, я эти иглы чесать не буду. Я точно знала, что Орсен нормальный дракон, а потому подошла к нему и едва слышно спросила:

– Твой принц… немного… глуп? Просить руки девушки в такой ситуации?

– Я бы поставил на любовное зелье, а не на глупость принца Альберта, – шепотом ответил Орсен. – На то зелье, которое содержалось в том ужасном торте.

Я посмотрела на него с некоторым сочувствием. Нет, я прекрасно понимала Орсена: мало кто готов принять правду и признать, что служит принцу со странностями. Но надо быть реалистом, потому, сколь бы мне ни было жаль Орсена, я не стала лгать. Вздохнула, закатила глаза, а потом спросила:

– Орсен, ты слышал хоть об одном приворотном зелье, которое бы вызывало диарею?

– Нет. Но если я не слышал, то это не значит, что такого не существует, – возразил Орсен.

Разумно, конечно, но лучше бы этот драконище опирался сейчас на общеизвестные факты. И где его драконья самоуверенность, а?! Где убежденность в своих знаниях? Нет, это мило, конечно, что Орсен не толстолобо-толсторогий дракон, но сейчас так не вовремя!

– Так проверил бы торт! – возмутилась я. Не сделал основного, а теперь все виноваты.

– Как? Мне надо было вскрыть принца? Ты же видела, что он все сожрал, я и грамма прихватить не успел! Потому что когда попробовал, получил ложкой по лбу!

– У Сильвии нет навыков приготовления зелий. Никаких, можешь проверить, – я снова тяжело вздохнула, приводя основной аргумент в нашу пользу.

Так и знала, что с этим отбором хлопот не оберешься. А ведь торт – всего лишь первый этап! Что дальше-то будет…

– Да, у нее нет. Но зато есть у тебя.

– И? Я в твоем принце не заинтересована. Я, знаешь ли, предпочитаю совсем иной тип, – я гордо вскинула подбородок.

Кого-нибудь такого же великолепного, как госпожа Сильвия, только мужского пола и незнатного происхождения. Разумеется, вслух я этого говорить не стала.