И все же Сохиев приступил к поискам. Он поднял материалы о всех преступлениях и нарушениях общественного порядка, совершенных за последние годы учащимися техникумов. Пришлось переворошить массу документов, просмотреть сотни личных дел учащихся… Сопоставляя данные, следователь отобрал около 15 фотокарточек учащихся, среди которых мог, по его предположениям, оказаться Леший. Эти карточки были предъявлены Наташе. Она внимательно просмотрела их.

— Нет, никого из них я не знаю, — сказала она.

Следователь предъявил снимки на опознание Коле Малинину.

— Смотрите внимательно, — попросил Сохиев.

Коля стал просматривать одну карточку за другой. И вот неожиданно с его уст сорвалось:

— Кажется, он… Ну да… Тот самый!

Сохиев, стараясь сохранить спокойствие, спросил:

— Вы уверены?

— Лицо очень похоже. Это он.

В тот же день по подозрению в совершении преступления — нанесение ножевого ранения и изнасилование — был задержан учащийся одного из техникумов Таймураз Каргиев.

На очной ставке Коля Малинин подтвердил:

— Да, это он ударил меня ножом…

Каргиев, ранее имевший судимость за хулиганство, категорически отрицал свою вину и заявил, что Малинина он видит впервые. Затем была проведена очная ставка с Наташей. Но тут дело еще более осложнилось.

— Я не могу точно утверждать… Кажется, это он, — сказала она.

Следствие зашло в тупик. Каргиев продолжал категорически отрицать свою причастность к совершенному преступлению. С запиской к нему обратился отец, старый колхозник.

Однако и записка не возымела действия. Каргиев упорно отрицал свою причастность к преступлению, утверждая, между прочим, что по субботам он всегда выезжал в село, к родителям. Возвращался в город в воскресенье.

Следователь выехал в село. Опросил родителей Каргиева и их соседей. Они подтвердили, что Таймураз действительно каждую субботу приезжал домой и ночевал у родителей.

Около двух месяцев тянулось следствие. Однако достаточных улик против Каргиева не оказалось.

Таким образом, версия о том, что Каргиев — один из участников преступления, отпала. Но это не обескуражило следователя. С еще большим упорством он стал работать над порученным ему делом.

Теперь он решил идти по иному пути: искать преступников по их «почерку». История криминалистики знает немало случаев, когда преступников находили по «почерку», то есть по характеру и приемам совершения преступления. Следователь стал интересоваться всеми делами на грабителей и насильников, возбужденными органами милиции и прокуратуры за последнее время.

И вот в глаза ему бросилась кличка одного из преступников — «Козел». Сохиев сразу же вспомнил: на пустой пачке сигарет, обнаруженной в сквере, была написана такая же кличка. Неужели это случайное совпадение?

Сохиев стал внимательно изучать материалы дела. В обвинительном заключении было написано:

Стало ясно — эта группа действовала таким же методом, как и в том случае, которым интересовался следователь Сохиев. Изучая личности преступников, он, однако, пришел к выводу, что ни один из них не мог быть участником преступления, совершенного на Восточной улице. И все же Сохиев заинтересовался личностью преступника под кличкой Козел. Им был некий Казиев Владимир, 20 лет, образование 6 классов, без определенных занятий, ранее судимый по статье 206 Уголовного Кодекса РСФСР за хулиганство. Фотография Козла была предъявлена на опознание Наташе и Коле… Но они его не опознали.

Следователь решил поинтересоваться окружением Козла до его ареста. С этой целью были опрошены соседи, проживающие в доме, где жил Козел. Выяснилось, что Козел был в близких отношениях с подростком, живущим неподалеку от него и тоже зарекомендовавшим себя отрицательно. И что характерно, этот подросток, как сообщили соседи, прихрамывал на правую ногу. Сохиев с волнением подумал: «Неужели это и есть Хромой?»

О предполагаемом преступнике были собраны подробные сведения. Это Семен Васильев, 17 лет, без определенных занятий, имел несколько приводов в милицию. Выяснилась еще одна важная деталь: Васильев картавит. Следователь решил лично встретиться с Васильевым.

На стук в дверь вышла женщина лет сорока в поношенном грязном халате.

— Я из домоуправления, — представился Сохиев. — Меня интересует состояние вашей квартиры…

— Да чего там! Мы не жалуемся…

— Разрешите посмотреть?

Женщина, поколебавшись, пропустила его в дом. В комнате стоял едкий запах табачного дыма, смешанный с запахом спиртного. За столом дремал мужчина, видимо, пьяный. Перед ним на столе стояла пустая бутылка из-под водки, банки консервов, соленые огурцы…

— Это ваш муж?

— Нет у меня мужа! А вы что, милиционер? Почему спрашиваете?

— Меня интересует, кто здесь живет.

— Ну, я живу… Сын у меня.

— А где ваш муж?

— Нет, говорю, мужа. Понятно? А этот — просто знакомый. Назюзюкался…

И женщина рассмеялась, обдав его запахом водки. Сохиев, осмотрев для вида квартиру, вышел. Ему хотелось выйти скорее на свежий воздух после смрадной атмосферы, в которой он побывал. «Да, обстановка в семье у Васильева не из лучших, — подумал он. Вот так нередко бывает: отец с матерью разошлись, а сын попал под дурное влияние улицы».

…Чтобы не вспугнуть, Сохиев вызвал Хромого в паспортный стол, а оттуда доставил в райотдел. Когда они ехали в машине, следователь попросил у Васильева закурить.

— Пожалуйста! — с готовностью сказал Хромой, вынув из кармана пачку «Памира».

— Крепкие куришь.

— Ага! Привык к «Памиру».

— А с ногой что? Почему хромаешь?

Васильев вдруг, понурив голову, ответил, отводя глаза:

— Да это так… случайно вышло.

— А все же?

— Э, да что говорить. Все равно вы мне не поверите…

— А ты расскажи, может и поверю.

Теперь они уже были в кабинете следователя. Васильев сидел на стуле, облокотившись на край приставного столика. Глядя на его полудетское лицо с припухшими губами и наивными голубыми глазами, трудно было предположить, что он — участник злостного преступления.

— Ладно, расскажу… Только это ведь давно было. Пошли мы с батей на рыбалку. И там, понимаете, одна девчонка. Плавать не умела, а сама полезла в воду… Ну и кричит, как резаная. А мы как раз над обрывом шли. Вижу — тонет, вот я и прыгнул к ней…

— И ты ее спас?

— Ее-то, дуру, спас… А вот сам ногу сломал. Три месяца в гипсе пролежал.

— Молодец! — похвалил Сохиев.

— Нашли кого хвалить… Вы лучше скажите, зачем меня сюда привезли?

— Об этом разговор впереди. А сейчас у меня к тебе один вопрос. Только уговор — отвечать правду.

— Обещаю.

— Скажи, это ты писал? — Сохиев протянул пачку сигарет со словом «Козел». Васильев взял в руки пачку, повертел. На его лице появилось удивленное выражение.

— Чудно как-то… Ну да, это я писал. Козел-то недавно арестован.

— Ты его знаешь?

— Еще бы! Он человек знатный…

— Ну, положим, среди таких дружков есть люди и «познатнее». Вот, например, Леший….

— Леший? — встрепенулся Васильев. — Это кто еще такой? Козла знаю, а о Лешем что-то не слыхал…

— И Шакала ты тоже, конечно, не знаешь?

— Какого Шакала? Никого я не знаю… О Козле — пожалуйста, могу рассказать, раз он сел. А об этих — не знаю. Хотите, верьте, хотите — нет.