— У меня к вам дело, Александр Майрамович.

— Это какое такое дело в такую рань?

— Опергруппа обшарила весь лес. Но безрезультатно. Теперь я думаю, нужно осмотреть входы и выходы в ущелье Бестастау, если считаете нужным, то попросим руководство колхоза, чтобы на несколько дней загнали свой скот туда на пастьбу.

— А при чем тут скот? Что это нам даст? — удивился прокурор.

— Дело в том, что крупный рогатый скот хорошо чует запах крови.

— Что ж… Это идея. Действуй, — после продолжительной паузы согласился прокурор.

На второй день с рассветом Николай с группой работников милиции, вместе с колхозными пастухами двинулся в сторону Черного леса. Животные, жадно набросившись на сочную траву, рассыпались по лесу. Вдруг в одной стороне стада послышался рев коров. Он повторился снова и снова, а затем заревело все стадо. Через несколько минут Николай уже был около стада.

Опергруппа приступила к изучению местности. Но долго поиски были безрезультатными, хотя изучали каждую пядь земли. Вдруг Николай заметил пятно крови на желтых листьях. Не веря еще своей догадке, он раздвинул кусты и увидел следы человеческих ног. В предчувствии чего-то страшного сердце Николая забилось, кровь застучала в висках.

«Нужно разобрать камни», — подумал про себя следователь, но группа без приказа старшего уже приступила к раскопкам. Один из пастухов зацепил лопатой какие-то лоскутья, а вскоре показалось и лицо.

При обследовании трупа оказалось, что грудная клетка его пробита в двух местах. Одежда на груди забрызгана запекшейся кровью и продырявлена. Видимо, ножевые ранения.

Труп был отправлен в морг, а Николай со своими помощниками еще долго сидели на корточках и смотрели на следы преступления.

…В дверь постучали. Вошел худощавый человек среднего роста, с бегающими глазами.

— Мне нужно поговорить с вами, — обшарив кабинет глазами и, вероятно, довольный отсутствием посторонних, проговорил хрипловато вошедший.

— Я вас слушаю, — сказал Николай.

— Нет в селе дома, которому бы Ламбег не помог. Все односельчане уважали его. Не слыхал, чтобы он причинил кому-нибудь вред, — начал вошедший. — Давно это было. Отец Ламбега Барисбий был во время гражданской войны красным партизаном. Один раз он столкнулся с абреками. В стычке был убит Астан из нашего села. С тех пор семья Астана держит камень за пазухой на Ламбега. Я думаю, в гибели Ламбега виновата эта семья, а точнее — сын Астана Салафир. Он, как и отец, мстителен и нелюдим, — тяжело вздохнув и опуская резко на стол руки, словно подводя итог сказанному, закончил вошедший. Потом встал, еще раз окинул быстрым взглядом комнату, словно испугался, не подслушал ли кто, и вышел.

Сам еще не зная, что нового даст в расследовании посещение этого человека, Николай отдал распоряжение установить наблюдение за Салафиром и его окружением.

Прошло несколько дней. Никаких новых данных по делу не поступало. И Николай уже стал нервничать. И вдруг в кабинет не вошел, а скорее влетел сотрудник, которому было поручено наблюдение за Салафиром.

— Сейчас я был в школе, разговаривал с младшим братом Салафира. По его словам, брат несколько дней назад уехал. Он и до этого часто отлучался, ходил куда-то. Однажды пришел домой в испачканной одежде. На вопрос, что с ним, сказал, что убил собаку.

Группа оперативных работников пришла в дом Салафира. При обыске среди вороха старой одежды нашли два сапога с капельками запекшейся крови. Размер сапог сходился с размером следов в ущелье. В саду под грушевым деревом с помощью собаки нашли и другие вещи Салафира, испачканные кровью.

Экспертиза показала, что пятна крови на одежде Ламбега и Салафира однородны по составу. Сомнений в том, что убийцей является Салафир, больше не было. Теперь оставалось поймать преступника.

…Солнце уже давно клонилось к горизонту, но жара не спадала. Пристроившись в тени, Николай и Рашид (помощник следователя) терпеливо ждали появления Салафира. И вдруг в конце улицы появился высокий, могучего телосложения молодой человек. Друзья переглянулись. Это был он. Не вынимая рук из карманов, Салафир медленно шел им навстречу.

В том, что он вооружен, Николай не сомневался.

Салафир, вероятно, узнав Николая и сразу поняв в чем дело, выстрелил в него. Очнулся Николай в больнице. Рана была серьезной, но не смертельной.

— А где же Салафир? Ушел? Да? Ну говорите же!

Только после слов прокурора Николай поверил, что преступник пойман. Его ждет суровая кара советского закона.

Через несколько месяцев следователя выписали из больницы.

Был такой же хороший летний вечер, как тогда, до расследования. Только вот луна была теперь огромной и встретила Николая широкой доброй улыбкой.

А сколько ступенек на нашей лестнице? Вот здорово, столько раз поднимался и не знаю. Настоящий разведчик должен все замечать. Все!

У Витьки Кочеткова, например, правый глаз карий, а левый светлый, в крапинках. Это он недавно увидел.

А было так. Географичка запаздывала, в классе стоял шум. Вдруг у самого Генкиного уха что-то просвистело. В другой раз он бы и внимания не обратил. А тут настроение с утра было паршивое. Генка обернулся и увидел, как Кочетков собирается пустить вторую бумажную пульку. В два прыжка он очутился у Витькиной парты и вцепился в его светлые жиденькие волосы.

— Ах ты, рыжий!

Мальчики разошлись не на шутку. В минуту Генка оседлал Кочеткова. Тот лежал на полу и беспомощно дрыгал ногами. И тут Генка увидел глаза своего противника — карий и светлый, почти желтый, в крапинках. Изумление его было так велико, что на какое-то мгновение он ослабил руки, и тут же Витька сбросив его, вскочил на ноги. В это время в класс вошла географичка.

…22 ступеньки. А вот здесь, у самой двери Белозерцовых выбоина и на перилах зарубки какие-то.

А вот и его дверь. Как всегда, закрыто. Генка вздохнул, нажал раза два звонок для порядка, пошарил рукой под половицей и достал ключ.

Прямо в пальто прошел на кухню, бросив у порога портфель. На плите стояла большая сковородка; грязная вилка вцепилась в холодную картофелину. Стол был завален грязной посудой, стаканами; тут же стояли бутылки из-под вина.

Опять пировали, — неприязненно подумал он. — Хоть бы вечером не пришли. Телевизор даже не дадут посмотреть. — К матери часто приходили какие-то шумные дяди и тети, допоздна пили, пели, кричали. В такие вечера Генка уходил на кухню. Но и тут покоя не было. Вваливался то один, то другой.

Только бы не пришли, — с тревогой подумал он опять. И вдруг зазвенел звонок. За дверью послышались голоса, смех.

Решение пришло мгновенно — уйти на улицу и не видеть их. Он открыл дверь…

Во дворе ребята гоняли мяч. Генка присоединился к ним. В игре время пролетело незаметно. Наступил вечер. Позвали домой Славку, ушел Николка-музыкант, потянулись и остальные по домам. Скоро двор опустел, стало грустно и тихо.

Счастливчик Славка! Опять, наверное, ест булочки с вареньем, маленькие такие, пышные. Это у них бабка печет. Вкусные. Однажды Славкина мать угощала его.

Тут он вспомнил, что с утра голоден, вспомнил большую грязную сковородку, холодную картофелину с грязной вилкой в боку.

…Это была первая ночь, когда Генка остался на улице. Это было начало… новой жизни. Где коротал время мальчишка, никто не знал. Не знала об этом и мать.

Утром он забежал домой, угрюмый, продрогший (мать уже ушла на работу). И сразу набросился на остатки вчерашнего «пира». Пора было бежать в школу.

А в школе всё было, как обычно. Шумно, весело. Кто-то кого-то мутузил, кто-то доучивал урок, уткнувшись в учебник; девчонки чинно прогуливались по коридору.

Все было, как обычно. Никто ничего не заметил. Никто не заметил, что в 5 «в» появился новый человек, Генка М. Эта первая ночь вне дома как будто вывернула его наизнанку. Он и сам еще не подозревал обо всем этом.