— Картер, — шепчу я дрожащим голосом, все еще плача.

— Что?

Я моргаю и смотрю на него. Он близко — так невыносимо близко — и все же так далеко.

— Раньше, когда я сказала, что сожалею об этом…

Его руки отстраняются от моего лица; я мгновенно оплакиваю их потерю.

— Я помню, — прохрипел он.

— Я не имела в виду, что жалею о том, что была с тобой. Та ночь, то, что мы разделили… Я никогда об этом не пожалею. — Я сглатываю, пытаясь найти правильный способ сказать это. Мои слова осторожны и настолько тихи, что я даже не уверена, что он их слышит. — О чем я сожалею, сильнее, чем могу выразить… так это о том, что после этого, между нами, все так резко изменилось. О чем я сожалею, так это о последствиях. О чем я жалею, так это о невыносимом расстоянии, между нами. Я не знаю, как ее закрыть. И я не хочу этого, Картер. Я не могу смириться с тем, что она там, потому что…

Я не успеваю закончить фразу.

Потому что Картер протягивает руку, обнимает меня и прижимается своим ртом к моему… фактически стирая все существовавшее, между нами, расстояние в мгновение ока.

КАРТЕР ТОРН ЦЕЛУЕТ МЕНЯ.

Держит меня.

Прикасается ко мне.

Он наконец-то, наконец-то прикасается ко мне, и я снова могу дышать, впервые за несколько недель. Он прикасается ко мне, и весь мой мир снова начинает вращаться.

Я даже не заметила, что он остановился.

Его руки забираются в мои волосы, а язык проникает в мой рот. Я не осознаю, что двигаюсь, но вдруг моя спина прижимается к одной из каменных стен башни, а он прижимается ко мне, прижимая наши тела друг к другу. Я обхватываю руками его спину, чтобы притянуть его ближе, настолько близко, насколько это физически возможно, отчаянно желая ощутить жар его точеного тела на своем.

Его руки вцепились в мои волосы, оттягивая мою голову назад, чтобы получить доступ ко рту. Этот поцелуй жесткий, горячий, требовательный. Это не столько поцелуй, сколько предъявление претензий, давно назревших. Мною овладевают, одним движением языка за раз, и я не возражаю. Если что, я подстегиваю его.

Мои руки скользят под его толстый свитер, ища голую кожу и гладкие мышцы. Я провожу пальцами по сильным линиям его спины, наслаждаясь тем, как он вздрагивает, когда чувствует мое прикосновение.

Может быть, я тоже претендую на него.

На долгое, долгое время мы теряемся друг в друге — забываем, где мы находимся, забываем, кто мы. Мы — один переплетенный клубок конечностей. Мы — блуждающие руки и пожирающие рты, полностью захваченные украденным моментом. Не обращая внимания ни на течение времени, ни на ледяную температуру, ни на то, что то, что мы здесь делаем, вероятно, худшая идея в истории человечества.

Мои трясущиеся руки в конце концов переходят на переднюю часть тела Картера, прослеживая вмятины его накачанного пресса, поглаживая эластичный пояс его треников, следуя за волосами, которые я там нахожу, вниз, вниз, вниз, вниз, пока я не проникаю под ткань. Когда он понимает, куда я направляюсь, Картер резко отстраняется, отрывая свой рот от моего.

Мои руки падают по бокам, а брови взлетают вверх.

— Что случилось? Почему ты остановился?

Он смотрит на меня с припухшими губами, его глаза горят от вожделения. Его дыхание неровное. Я вижу, как сильно он хочет меня — черт, я почувствовала, как сильно он хочет меня, когда бегло взглянула на его треники. Поэтому я знаю, как сильно его убивает желание отстраниться, прямо сейчас. И не только его; меня это тоже убивает.

Я не знаю, почему он остановился. Если быть до конца честной, я достаточно отчаялась, чтобы не заботиться об этом.

— Поцелуй меня, — умоляю я, наклоняя свое лицо к его лицу. Но он не целует. Вместо этого он со стоном опускает голову в лоно моей шеи. Его быстрые выдохи горячи на моей коже.

— Картер? Что случилось?

— Нам нужно немного притормозить.

— Но я не хочу замедляться.

Я хочу продолжать, пока не забуду все причины, по которым мы должны держаться подальше друг от друга. Пока я не забуду все катастрофические последствия того, когда мы в последний раз поддались этому же импульсу, в лунной оранжерее темным осенним вечером…

— Господи, Эмилия. — Он смеется, но звук болезненный. — Ты меня убиваешь.

— Тебе станет легче, если ты поцелуешь меня, клянусь…

Он поднимает голову, чтобы встретиться с моими глазами. И впервые, под похотью, я вижу что-то еще. Что-то большее, чем просто физическая химия или сексуальное влечение. Что-то глубоко серьезное.

От увиденного дыхание перехватывает в горле.

Увидев это, я пугаюсь до полусмерти.

Лоб Картера прижимается к моему, так что мы оказываемся глаза в глаза, нос к носу.

— В прошлый раз мы сделали это неправильно, — бормочет он, так близко, что я чувствую каждое слово на своих губах. — В этот раз я не хочу, чтобы мы все испортили.

Мои плечи напрягаются.

— Картер…

— Я не собираюсь рисковать, снова торопя события с сексом. Это слишком важно. — Он делает паузу. — Ты слишком важна.

Мое сердце болезненно сжимается в груди. Я чувствую, как мое кровяное давление подскакивает с каждым его обреченным словом. Слезы начинают течь из уголков моих глаз, и я знаю, что он чувствует их мокрыми на своих щеках.

— Картер. — Его имя срывается с моих губ. — Не надо.

— Не надо?

— Не говори больше, — шепчу я. — Просто поцелуй меня. Разве этого не может быть достаточно сейчас? Просто поцелуй меня и… Пожалуйста, что бы ты ни делал, просто… не говори мне больше таких вещей.

Он отстраняется, между его глазами появляется трещина, когда он, наконец, замечает выражение моего лица, напряжение в моем теле. Его голос душераздирающе уязвим, когда он шепчет:

— Почему?

— Потому что это только усложнит ситуацию.

— Что усложнит?

Мое горло сжимается в конвульсиях, сильный спазм мышц. Я пытаюсь произнести слова четким голосом, но он срывается на полуслове.

— Уход.

Взгляд обиды и предательства, промелькнувший на его лице, будет преследовать меня до конца жизни.

Ты что, не понимаешь, — хочу закричать я. В прошлый раз это был просто секс, и уход от тебя чуть не убил меня. Так что если ты скажешь мне все эти прекрасные вещи… если мы позволим этому быть чем-то большим, чем просто физическое влечение… если мы позволим нашим сердцам догнать наши тела… Я не думаю, что выживу, когда это неизбежно закончится.

Его руки отстраняются от меня, словно я его ошпарила. Он делает полный шаг назад, как будто ему невыносимо прикасаться ко мне.

— Верно. Моя ошибка. Я думал, что на этот раз все по-другому. Но я вижу, что мы вернулись туда, где были раньше.

— Картер, не говори так. Это неправда.

— А разве не так? Что именно изменилось? — Его великолепные черты исказились в ненавистном оскале. — Ты трахаешь меня в оранжерее, потом уходишь; ты целуешь меня на башне замка, потом уходишь. Конечный результат всегда один и тот же. Единственное, что отличается, так это то, что на этот раз я даже не получил оргазма от нашей маленькой договоренности.

Мои слезы набирают скорость, льются из глаз с пугающей скоростью.

— Не делай этого.

— Что я делаю, Эмилия?

— Не надо… удешевлять это. Не превращай его в то, чем оно не является.

— Тогда скажи мне, что это такое. Определи это для меня. — Он делает паузу, глаза дикие от ярости. — Ты не можешь, да? Потому что ты не хуже меня знаешь, что нельзя определить то, чего не существует.

Всхлип вырывается наружу.

Боже, я больше не могу этого выносить. У меня нет сил. Еще минута, и я забуду всю свою решимость и упаду в его объятия, к черту последствия.