— Я хотела тебе сообщить, но кое-что произошло, и я попала в больницу. — говорю я и надеюсь, что он не станет расспрашивать о том, что там произошло.

Алекс снова опускает глаза на листок с результатами УЗИ, рассматривает его. Наблюдаю за тем, как он прикрывает глаза и делает несколько глубокий вдохов, а потом открывает и смотрит на меня так, что все внутри переворачивается.

Вскрикиваю, когда он подается вперёд и прижимает меня к себе. Так сильно, что дыхание перехватывает. Обнимаю его за шею и, наконец, вдыхаю родной запах. Сердце замирает в груди от того, как Алекс прижимает к себе и от того, что шепчет на ухо. Целую его щеки, губы, а потом утыкаюсь в шею, пока он прижимает к себе, гладит по спине.

Отстраняется и усаживает меня на кровать, а сам снова отходит к окну и шумно выдыхает, присаживаясь на подоконник.

— Мне немного времени надо, Вика, — едва слышно говорит Алекс. Ты меня сейчас словно накаутировала, я себя к другому готовил. Да, хоть и способен был принять такую ответственность, но понимал, что на месте Янковского не отпустил бы тебя, да и от ребёнка, тем более такого долгожданного в жизни не отказался бы. Разрывать тебя в таком положении не хотелось, да и чтобы этот мудак третьим между нами мелькал — тоже. Меня после визита твоей матери, словно с землей сравняли.

— А сейчас что чувствуешь? — едва слышно спрашиваю я

Алекс широко улыбается — А сама как думаешь? — улыбается он — Просто я этого не ожидал. Ты, наверное, не такой реакции ждала, но я действительно счастлив. Это неожиданно, потому реакция заторможенная. — он широко улыбается и проходит вперед. Садиться на кровати рядом со мной и долго смотрит, а потом протягивает руку и прикладывает к животу. А я бросаюсь ему на шею, крепко прижимая к себе, давлюсь слезами. Пульс зашкаливает, и голова начинает кружиться от эмоций, что вижу в глазах напротив. Алекс начинает волноваться и просит меня прилечь, с трудом отговариваю его от того, чтобы он позвал врача и вместо этого утягиваю его с собой. Поверить не могу, что он на самом деле здесь и знает о моей беременности. Крепко обнимаю его и кладу голову ему на грудь.

Какое-то время мы лежим в тишине, я слушаю, как стучит его сердце, а он перебирает пальцами мои волосы. Вот бы время остановилось, чтобы насладится моментом. Мне его всегда мало, а сейчас и подавно, хочу повиснуть на нем, целовать его и вдыхать. Вытираю слезы, и Алекс приподнимается, чтобы заглянуть в лицо. Когда он начинает расспрашивать, что случилось, меня прорывает, и я рыдаю навзрыд, пытаясь объяснить, что это гормоны. Я так счастлива.

— Что с Янковским? — спрашивает Алекс, когда я немного прихожу в себя. — С разводом что решили?

— Я подала на развод, а он оказался совсем не доволен этим фактом. Петр, друг Кирилла обещал помочь, но предупредил, что будет не просто.

Алекс вздыхает, и сильнее прижимает меня к себе.

— Когда выпишут тебя, поедем к отцу. Какое-то время там побудем, а с этим Петром я хочу поговорить. Развод переживем, не волнуйся, всё, что от меня зависит, сделаю. Он о ребенке знает? Истерику устроил? Не из-за него ли в больничку попала? — спрашивает Алекс, слышу холодные нотки в его вопросе и не спешу отвечать. Боюсь, что если скажу причину, по которой оказалась в больнице просто дракой дело не ограничиться. — Поделишься со мной, что за проблемы с картинами?

Я приподнимаюсь и смотрю ему в лицо.

— Откуда ты об этом знаешь? — спрашиваю я — И что за дела с Эдитой за моей спиной? — не знаю откуда берётся этот приступ неконтролируемой ревности. Алекс издает смешок, наслаждаясь.

— Я купил для тебя помещение, это был сюрприз. — отвечает Алекс и пытается скрыть улыбку. — Когда ты сказала, что у вас проблемы я связался с Эдитой, а после нашел помещение, чтобы в будущем ты не искала никакие другие варианты. Место просто идеальное: окна в пол, солнечная сторона, элитный спокойный район. Необходимо покрасить стены и повесить освещение. — говорит Алекс — ну, — смотрит на меня требовательно — так, что с картинами то?

Тяжело вздыхаю и рассказываю Алексу о том, что Женя их испортил, а потом упоминаю о том, что обещал сделать с моей репутацией. Вижу, как тяжело Алексу сдерживаться, но я беру с него слова, что он не станет в это лезть. Он успокаивает меня и говорит, что все с моей репутацией будет хорошо, и я ему верю. Успокаиваюсь и снова укладываю голову ему на грудь.

Он остается со мной до самого вечера, не покидает палату даже, когда меня приходит осматривать врач. А после снова укладывается со мной, и я проваливаюсь в сон.

Самый лучший день. Всё — таки мне следовало рассказать ему о беременности сразу, как только я вышла от врача, тогда мне не пришлось бы лежать в больнице и волноваться об угрозе выкидыша и испорченных картинах.

Просыпаюсь от лёгкого касания к лицу, но не спешу открывать глаза. Снова чувствую на щеке теплые пальцы, потом губы на виске. Алекс прижимает меня к себе и снова касается моей щеки. А потом пытается выбраться из моей хватки, аккуратно снимая с себя мои руки. Не открывая глаз, сильнее прижимаюсь к нему и утыкаюсь в шею, глубоко вдыхаю.

— Разбудил тебя? — шепчет он и несколько раз целует меня в шею. От этих поцелуев по телу бегут мурашки. — Прости. Не хотел тебя беспокоить. Мне нужно идти.

Открываю глаза и вижу довольное лицо Алекса, Совсем не хочу, чтобы он уходил, но понимаю, что не могу держать его в заложниках. Он итак провёл со мной весь день. У меня всё внутри переворачивается, когда Алекс целует меня в щеку, а потом захватывает губы и дарит глубокий поцелуй, который, кажется, длится целую вечность.

— Завтра снова приду, — хрипло говорит он, когда отстраняется и поднимается, чтобы встать. — Может быть, вам что-нибудь нужно? — спрашивает он и протягивает руку, чтобы положить мне на живот. Я расплываюсь в улыбке, и замираю, когда его ладонь ложится на живот. Даже через ткань чувствую его жар. Он какое-то время смотрит на свою руку, улыбается, кажется, всё ещё пытается свыкнуться с мыслью, что скоро станет отцом. — Может быть, хочешь, селёдки с вареньем или ещё чего-то подобного? — улыбается он.

Качаю головой, нет, и улыбаюсь в ответ. — Никакой селедки, только клубнику. — усмехаюсь я.

— Ну, клубнику, так клубнику, — выдыхает Алекс. Выглядит сейчас немного помятым. Он ловит мой взгляд и проводит рукой по волосам. — Могу я кое-что спросить? — неохотно киваю, потому что точно знаю, о чём пойдет речь. Вижу сейчас всё по его лицу. — Ты здесь, почему оказалась? После истерики Янковского это случилось? Из-за того, что он с твоими картинами сделал? Или было что-то ещё? — прищуривается Алекс, неужели думает, что Женя меня ударил?

— Он меня не бил, если ты об этом спрашиваешь, — отзываюсь я и сажусь удобнее. — Пожалуйста, не надо к нему ходить и разбираться с тем, что он устроил в мастерской. — прошу я — Картины уже всё равно не вернёшь. Да, угроза всё ещё сохраняется, но под наблюдением ничего плохого со мной не произойдет. Новых нервных потрясений я не хочу. Пожалуйста, Саш.

— Всё будет хорошо, об этом не думай, — говорит он и присаживается на кровать. Берёт мою руку в свою и прикладывает к губам. Такой ответ меня не устраивает.

— Пожалуйста, не надо с ним разбираться и драться то же не нужно. Я итак боюсь всего, что будет во время развода, — говорю я и опускаю голову — Я сама виновата в том, что происходит сейчас.

Алекс недовольно хмыкает, привлекая моё внимание, — Сама виновата, значит? Это с подачи Янковского и матери твоей такая уверенность в этом? — Его теплые пальцы касаются моего лица, и он заставляет меня поднять голову и посмотреть на него. Смотрит на меня так, что мне становится не комфортно от такого взгляда. — Все мы в этом виноваты. Но я уже говорил, что сделал бы всё, чтобы тебя вернуть. Жалею только о том, что ты здесь оказалась. Завтра поговорю с врачом, а после выписке к отцу поедем. Там хорошо и спокойно. Будешь есть клубнику и дышать свежим воздухом. Об остальном я позабочусь и сделаю всё, чтобы этот развод требовал минимум твоего участия.