— Калум.

— Что?

— Пить надо меньше. В твоём случае — кофе.

Тихий смех был мне ответом. Я связался со второй группой, ребята тоже нашли высоту для наблюдения, но и там было всё тихо, только пару голлумов видели, но трогать не стали, чтобы не поднимать шума. Похвалив парней за сообразительность, я вернулся к созерцанию тёмного… ничего.

— Босс, — кофеиновому наркоману с трудом давалась тишина.

— Чего тебе?

— Как думаете, ваш отец оценит то, чего вы здесь достигли? — на этот раз голос Калума звучал осторожно. Как будто блондин был готов пригнуться, если я решу в него что-нибудь кинуть. И правильно делал.

Но вопрос был закономерный, я и сам его себе задавал, только боялся предположить ответ.

— Демон его знает, — раздраженно отозвался я, пытаясь скрыть досаду. — У него на всё свой взгляд. Да и чего я такого достиг, чтобы он оценил? Убил больше остальных? Словил пуль меньше остальных?

— Вы создали целый клан! И…

— Калум, заканчивай.

Тот в ответ молча зашуршал ботинками по бетону.

— И не вздумай пытаться с ним поговорить! — тут же добавил я, зная своего помощника. — А то с тебя станется.

— Но…

— Без «но». Это приказ.

— Да, босс.

Через некоторое время внизу зашуршало, я подобрался, выглянул, всматриваясь в ночь. Там, у гор трупов, суетились голлумы. Ночь наполнилась звуками тех, кто хочет есть и тех, кто ест. Видимо их не пугал даже запах гари и бензина, хрустели так, что можно было не услышать выстрела.

— Не хватает тех, кого едят, — хмыкнул я тихо, вспоминая старую шутку. С удовольствием бы послушал, как Триадовцев ели заживо.

Однако сути это не поменяло. За все те ночные часы, что мы провели почти без движения, там внизу ничего не происходило. Голлумы доедали трупы — вот и вся активность. Триада даже не попробовала явиться на место смерти своих бойцов.

Тело затекло, я поднялся, прошёлся, разминаясь. Калум проводил меня взглядом, открыл было рот, но так и не решился что-то спросить. Я не стал любопытствовать. Вернулся на своё место и занял наблюдательный пост. В голове роились не самые радостные мысли.

То ли клан Поднебесной получил такой отпор, которого не ожидал, и теперь тигр зализывает раны где-то на своей территории, то ли там поняли, что нахрапом нас не взять, и теперь разрабатывают план по захвату с учётом данной информации. Во втором случае мы могли оказаться в полнейшей заднице, а такая перспектива не радовала от слова вообще.

Поэтому по возвращении в комплекс я устремился в главный зал, но по пути был перехвачен Лиз.

— Как ты? — спросила сестрёнка, подходя и мягко обнимая за плечи.

В коридоре было пусто, так что лишние глаза этой сцены не видели.

— Нормально, как всегда, — я пожал плечами, кладя ладони на её тонкую талию. Она и раньше была стройная, а тут на тренировках и скудной пище вообще отощала. Кашлянул. — Как отец?

Лиз улыбнулась, кладя голову мне на плечо.

— Папа уснул. Я просидела с ним, пока он не отключился. Рассказала про клан, про тренировки, про тебя. Он, правда, ничего не говорил про себя. Ни как сюда попал, ни чем занимался, — Лиз вздохнула. — Мара сказала, что его сильно избили. Были повреждены внутренние органы.

Я скрипнул зубами.

— Но она всё залечила, сейчас папа в порядке. Поссориться им я не дала, докторша цела, — сестра хихикнула.

— Спасибо, — поблагодарил искренне. Знает ведь, чертовка, что сейчас мне конфликты с отцом ни к чему, потому и минимизировала его контакты.

— Ложись спать, выглядишь уставшим, — Лиз коротко чмокнула меня в щеку и убежала.

Но в итоге я засел с картой за круглым столом в главном зале и цедил из кружки что-то горячее и по вкусу похожее на чай. Калум заварил, сказал, что особый бодрящий рецепт. Ему, правда, не помогало, но остальным советовал.

Нет, поспать я собирался, даже до комнаты честно добрался, разделся и упал на кровать, желая придавить подушку часов так на пять. Только вот вместо мягкого матраса подо мной оказались не слишком-то мягкие дамы. Причём сразу две. И если одну из них я ещё мало-мальски ожидал увидеть в своей постели, то на вторую планов не было вообще. Так что поспать мне помешали обстоятельства. Те самые, которые за такой косяк перед руководством сейчас отбывали наказание: одна патрулировала улицы вокруг комплекса со скоростью лёгкого бега, вторая готовила доклад по финансовому состоянию клана за всё прошедшее время.

Ну а что, я не сплю, вот и они пусть делом займутся, раз в своих комнатах не сидится. При таком недосыпе от мысли устроить тройничок я испытывал отнюдь не возбуждение.

Что меня удивило, так это повторный категорический отказ Пятницы оставаться в комнате без меня. Так что мартышка теперь сидела на столе рядом и зевала, водя осоловелым от еды взглядом по голым стенам зала и периодически отбиваясь всеми лапами и хвостом от Чаина. Этот Арейни с тремя помощниками всё пытался прикоснуться к зверю, рассмотреть, повертеть в руках. Но такая перспектива совершенно не устраивала Пятницу. Даже несмотря на все те угощения, от которых сейчас у обезьянки живот топорщился, как будто она вот-вот разродится потомством.

Чаин же в полнейшем восторге написывал круги вокруг Пятницы, что-то постоянно помечая в своём блокноте. Эти его метания стали уже ощутимо раздражать, хотелось при очередном витке мимо меня схватить Арейни и вбить в пол.

— Представляете, Джек, это существо живое!

— Да что вы говорите, — вырвалось у меня язвительно замечание. Я поднял глаза на мартышку, как будто хотел убедиться, что ещё не свихнулся и не таскаю за собой плюшевую игрушку. Кисло улыбнулся, и неудержимо зевнул вслед за обезьянкой. — Я вижу, что оно живое. Судя по сожранному — более чем.

— Я неправильно выразился, — Чаина моя ирония нисколько не задела, он пояснил: — Поймите, разум голлума, как и его оболочка, заняты вирусом, который вызывает в них неудержимую жажду убийства. Как вы понимаете, ваш новоприобретённый питомец почему-то не относится к этой категории. Как, впрочем, и весь его вид, я полагаю.

— Вот тут я бы поспорил, — невольно вспомнилось, как бабуины загоняли несчастного перепуганного до грязных штанов медвеголлума, а потом остервенело рвались за мной в ангар. — Это всё очень интересная информация, док, но что там насчёт нашего скоропостижного переезда?

Я поднял глаза на Арейни, напоминая ему о теме утреннего разговора.

— Нам следует убираться с этого слоя в ближайшее время и переходить на следующий.

— Но вы же должны понимать, Джек, там, за барьером, может быть крайне опасно, — покачал головой Чаин. — Животные, которые были изменены приходом системы. Их изменения нельзя предсказать! У нас ещё слишком мало данных о том, что произошло с ними и…

— Система изменила всё! И нам рано или поздно придётся с этим столкнуться, — я почувствовал, что моё раздражение усиливается. — Но там мы будем ближе к разгадке случившегося. А конкретно — к выходу из города. Ведь если верить карте, это последний ярус города полигона, а значит, за ним следует выход!

Арейни смотрел на меня, не отрываясь. И, пожевав губами, вдруг спросил:

— Выход куда, Джек?

Я понимал, что это вполне логичный вопрос. И на него придётся давать ответ, только вот у меня его не было. Точнее, не было его разумной и объективной формулировки. Я шестым, седьмым, да хоть десятым чувством понимал, что ответы могут быть близко. У меня буквально под кожей начинало зудеть от предчувствия. Только вот ответы на что? Меня в первую очередь интересовала отнюдь не система, не её последствия или причины возникновения. Это пусть учёные разбираются. Мне нужен был чёткий ответ на вопрос: как вернуться домой?

Да, это до сих пор было моей целью номер один. Я не собирался до конца своей жизни играть в догонялки со смертью на это грёбанной планете, где каждый второй имеет длиннющий послужной убийственный список. А каждый первый попросту верит в инопланетян, которые годами приказывали ему расчленять людей. Инопланетян можно заменить на макаронного монстра, рептилоидов или покойную матушку — суть одна. Эта планета — рай для психов. И пусть полностью нормальным я себя назвать не мог, но и до такой жизни скатываться не хотел.