Если я не буду тренироваться также, как в лесу, то скоро потеряю форму. А это плохо. Но ничего. Скоро перееду обратно.

Ехал обычным маршрутом. На метро. Потом электричка. По дороге зашел в магазин. Накупил продуктов.

Лес после пожара изменился. Сильно пострадал. Во многих местах остались обугленные стволы. Там, где раньше чащоба, теперь свободное пространство.

Теперь нужно время, чтобы опять заросло. В ближайшем будущем вряд ли. Тем более, что торфяники в Подмосковье продолжали полыхать. И там еще ожесточенно боролись с пожаром.

Так что, моя робинзонада точно закончилась. Надо придумать, как продолжить неистовые тренировки в городе.

Когда приехал, уже стемнело.

На даче осталось мало народу. Многие еще не вернулись. Но те, кто приехал, потихоньку копались в земле. Собирали урожай. Поливали деревья и растения. Огонь не затронул дачи.

Первым делом, я сделал свой обычный круг силовых и ударных. Если с силовыми проблем не было, то материал для ударных пришлось поискать.

Наконец, я нашел бетонные плиты в подвале дачи. Дядя хотел выложить ими дорожку к бане.

Прислонил плиты к стене. И лупил по ним.

Тренировался на улице. Свет не включал. Достаточно фонарей на дороге. Наконец, остановился, тяжело дыша. Все болело. Костяшки пальцев, ребра ладоней, колени, локти и стопы.

— Браво, молодой человек, — сказал незнакомый голос из темноты. — Если бы не видел собственными глазами, ни за что не поверил.

Я резко обернулся. Возле моего забора стоял мужчина. В тени вишни, растущей тут.

Лица не видно. По голосу слышно, что не молодой. Но и не старик. Как он подкрался? Так, что я не слышал?

— Вы кто? — спросил я. — Чего надо?

Незнакомец указал на ворота.

— Меня зовут Воловников. Игорь Станиславович. Можно войти?

Почему бы и нет? Я кивнул.

Мужчина вошел во двор. Приблизился. Потрогал плиту, которую я молотил. Уважительно поцокал языком. Сделал вид, что беззвучно аплодирует.

— Настоящая. Каменная. Как вы это делаете, Виктор Кириллович? Почему руки не ломаются?

Он был одет в темно-серый костюм с галстуком. Короткая аккуратная стрижка. Подтянутый и спортивный. Военная выправка. Ага, я кажется начинаю догадываться, откуда он.

— Тренировка специальная нужна, — ответил я. — И настрой на успех. А вы из какого отдела? Вернее, управления? Пятое или четвертое?

Лицо у мужчины улыбчивое. Но при необходимости он мгновенно посуровел. Как сейчас, например. Улыбку как ветром сдуло. Он стал похож на бульдога, у которого отобрали кость.

— Пятое управление. А откуда вы узнали?

Я пожал плечами.

— В вас за версту можно угадать военного. Поэтому нетрудно догадаться.

Воловников продолжал сверлить меня подозрительным взглядом. Как будто шпиона поймал. Наконец, расслабился.

— Ладно, один ноль в твою пользу, юноша. Да, я действительно из КГБ. Капитан госбезопасности. И я пришел поговорить с тобой.

Он указал на дом.

— Может, зайдем? Мне нужно кое-какие бумаги тебе показать.

Даже так? Это интересно.

Мы зашли в дом. Уселись за столом. В руках у Воловникова, как по волшебству, появилась папка с документами. Он раскрыл ее. Прочитал. Снова улыбнулся мне.

— Тут немножко материалов про вас, юноша. Вы с недавнего времени очень заинтересовали нас.

Угу, как же иначе. Это с какого?

— Когда выступил на соревнованиях? — спросил я. — Или когда поселился в лесу?

Воловников кивнул.

— Вот-вот. Мы всех каратистов взяли под наблюдение. А когда никому неизвестный белый пояс вдруг добрался до полуфинала. И чуть не победил. У многих появились вопросы. Потом аскетичная жизнь в лесу. Это, я вам скажу, и вовсе… нечто небывалое.

Он перелистнул бумажки.

— И вот это. Спасение людей во время пожара. Прямо дядя Степа великан. Мы говорили со специалистами. Они все уверяют, что выжить в том месте, откуда вы вывели людей, невозможно.

Капитан захлопнул папку. Огляделся.

— Кстати, вас представили к награде. За проявленное мужество. Поздравляю. Вот только скажите, Ермолов, кто вы такой?

Мда уж. Никогда не думал, что из-за карате окажусь под колпаком.

— А что в этом противозаконного? — спросил я. — Из того, что вы сейчас перечислили? Я ведь ничего не нарушил?

Воловников покачал головой.

— Нет, конечно. Разве что, по мелочи. Разведение костров, проживание на территории заповедника. Без ведома госорганов. Представление ложных данных о прохождении практики. Ерунда, одним словом.

Он по-прежнему улыбался. Но глаза холодные и неподвижные.

Все ясно. В случае чего, эта мелочь превратится в большие проблемы.

Мне надоели эти игры.

— Что вы хотите? — спросил я. — Я не иностранный шпион. Просто парень, который хочет развиваться. Для себя.

Воловников перестал улыбаться.

— В том-то и проблема. В нашей стране люди должны развиваться для народа. На пользу общества. И не под влиянием восточной философии. А в соответствии с принципами марксизма-ленинизма.

Я не стал спорить.

— Разве это противоречит друг другу? Пользу можно принести в любой форме. Например, эта восточная философия помогла мне. Спасти людей во время пожара.

Капитан поморщился.

— Слушай, Ермолов. Давай не будем толочь воду в решете. Парень ты неглупый, как я вижу. Я тоже буду с тобой откровенен. Короче, расклад такой.

Он помолчал, нахмурил брови.

— Мы предлагаем тебе сотрудничество. И покровительство. Не спеши отказываться. Ты не поверишь, сколько ваших на самом деле уже сотрудничают с нами. Не ты первый. Не ты последний.

Ага, какое прекрасное предложение. Я должен восхититься. Слюни пустить от восторга?

— Меня это не интересует, — тут же ответил я. — Я же говорю. Хочу просто развиваться в карате. И никого не трогать.

Воловников ухмыльнулся.

— Карате — это спорт. И восточная философия, как ты сам сказал. Ты не сможешь вечно заниматься им в лесу. Ты должен будешь общаться с людьми. А тогда тебе обязательно понадобится наша поддержка. Это не вербовка, Витя. Это сотрудничество. Взаимовыгодное.

Я покачал головой. Но капитан тертый калач. Наверняка, не одну вербовку провел. Он собрал документы и поднялся.

— Я еще не ставлю точку. А запятую. В нашей с тобой беседе, — достал из кармана пиджака визитку. Положил на стол. — Если передумаешь, звони. В любое время.

Он вышел. Не прощаясь. Двигался бесшумно. Я даже шагов во дворе не слышал.

Посидел немного. Посмотрел на прямоугольник картона. Сначала думал порвать. Потом убрал в сумку с документами.

Вышел на улицу. В темноте пели сверчки. Над лампочкой у двери кружили мотыльки.

Продолжил тренировку. Постарался отвлечься от посторонних мыслей.

Это не удалось. Чертов капитан госбезопасности здорово меня встряхнул. Против воли я думал, чего он сюда явился.

Чтобы отвлечься, я устроил себе нечто вроде водопада. Набрал два ведра с холодной водой.

Разделся. Вылил на себя. Одно за другим. Отряхнулся, как собака.

Вот теперь все лишние мысли исчезли. Я доделал тренировку. И лег спать.

Утром я встал засветло. Как привык. Сначала сделал пробежку. Минут на сорок. Потом провел занятия. Десять кругов силовых, как обычно. И ударные.

Потом опять облился ледяной водой. Собрался и поехал в город. Взял сумку с ги. Рюкзак с вещами.

У меня полно дел в универе. В общаге. И надо, наконец, заглянуть к Щепкину в спортзал. Проведать, как там дела.

Но все эти планы еще в универе чуть не порушились. Когда я закончил и вышел на улицу, то столкнулся с Юлей. Она как раз шла с подругами.

Я ее даже не заметил сначала. Шел задумчивый. Анализировал вчерашнюю схватку. С дружками Нокина.

Мне не понравилось, что один меня зацепил. Значит, моя защита хромает. Или я двигался слишком медленно.

С другой стороны, у меня сейчас жесткое карате. Силовое. Совсем не мягкое и тягучее.

Значит, я должен уметь защищаться. Жестко блокировать удары противника. Принимать самые сильные его атаки. И отбивать их.