— Ух ты, — Райли оцепенел.

— Нравится?

— Да не то слово, — Райли кажется весь перетек в полученный график. — Смотри, как красиво: по краям облака — в основном водород со следами окиси углерода, а ближе к центральной части доля окиси существенно увеличивается. А кластеры, кластеры, ты видишь? Гидроксил, вода, метанол и этиловый спирт. Спирт, Лёх!

— Гоним зонд Ву, собрать в канистру на остаток пути?

— Да какая канистра, плотность кластеров около восьмидесяти молекул на кубический сантиметр, тут даже понюхать толком нечего. Но этиловый спирт! Девятиатомная молекула!

Глядя, на совершенно счастливого Райли, я подумал, что свой долг перед мировой наукой на сегодня выполнил и можно идти завтракать.

За время нашей остановки автоматика подняла канал g-связи с Землей. По дороге в столовую я воспользовался этим и скачал на телефон личные сообщения.

Сев за столик, первым делом открыл переписку с Лео. Я скучал по ней. Мы так мало времени успели провести вместе, что теперь это время казалось сном. Я перебирал ее сообщения одно за одним, вспоминая ее запах, улыбку, непослушные локоны, падающие на лицо, тепло ее тела.

Написал большой ответ. Стер его. Он был похож на отчет, который мне следовало бы отправить в Космическое управление. Вместо него написал, что скучаю. Что вокруг меня космос, о котором я так мечтал, газовые облака, настоянные на этиловом спирте, смена маршрута. Исследования, аномалии, Ву в темных коридорах технических шахт. А я скучаю. Что просыпаясь, с первой чашкой кофе я иду в обсерваторию и глядя на звездный рисунок за бортом, думаю о ней. Что я очень рад, что нахожусь в этой экспедиции, но сейчас как никогда понимаю, что больше никакой космос на свете не сможет заменить мне ее.

Вздохнул. И стер.

Написал, что как прибудем к Проксиме наладим постоянный канал связи и можно будет поговорить. А пока мы отклонились от маршрута, изучаем газовые облака, из-за чего прибытие откладывается на два-три дня.

И что я скучаю.

После просмотрел сводки Космического управления. Нашел сообщения от родителей, ответил. Пробежался по основным мировым новостям.

И долго не мог заставить себя открыть сообщения от Лерки. Странно, пока я был в Лондоне, она молчала, а с момента начала экспедиции стала писать довольно активно, чем подняла во мне очередную волну угрызений совести. Сообщения ее были довольно нейтральны, их вполне можно было охарактеризовать как «дружеский треп», но помня все, что между нами было в Питере, я не мог найти в себе силы поддерживать такой тон. Поэтому просто смахнул переписку. В конце концов все сообщения были сформулированы так, что ответа и не требовали.

В командный центр меня вызвал Ву.

Они с Райли выглядели так, будто тайком от всего экипажа таки надышались этиловым спиртом из облака.

— Это круто, Лёх, — Ву ткнул в экран. — Я занимался исследованиями газовых скоплений в окрестностях Солнечной системы, они другие. Более однородные, хотя интересные элементы там тоже были. Но про это вполне можно писать статью.

— Не, не надо, — внезапно откликнулся Райли, чем вызвал наши удивленные взгляды. — Ты напишешь, а Боровский опровергнет. Ему там с Земли лучше же знать.

Я давно так беззаботно не смеялся.

— Правильно, давай теперь скрывать все наши исследования, — фыркнул Ву. — Да Боровский от этого облака расплакаться должен.

— И не он один, — поддержал я.

— Мы все данные сохранили? — Райли оторвался от экрана.

— Все. Отдельно не обработанные, отдельно обработанные. Я тебе позже анимацию еще сделаю, будешь смотреть перед сном.

— Ну… тогда возвращай нас на курс, — Райли с сожалением бросил взгляд на обзорный экран, за которым притаилось наше газовое облако.

Программа подтвердила смену курса. До возвращения на заложенную в навигаторскую библиотеку траекторию оставалось около семи часов. В этот раз я сгладил угол приближения и запланировал более пологое возвращение к основной траектории. Запасся кофе и теперь пытался смотреть сразу на все мониторы — и там, где отображались метрики выполняемого маневра, и на трансляцию обзорных камер.

Второй пилот, филиппинец Бенджи Мартинес, в этот раз остался со мной в рубке. Сидел тихонечко, стараясь лишний раз ничем не отвлечь. Вообще, насколько я успел его изучить еще в первый полет, он был неплох, но в базовых вещах. Умения быстро принимать решения, идти на какой-то осознанный риск, или хотя бы просто здорового любопытства ему не хватало. Даже сейчас, я на его месте и разрешения влезть в код давно бы попросил, и миллион вопросов по трассе задал, а он сидел и молчал.

— Ты понял, какой маневр я заложил? — я обернулся к филиппинцу.

— Да, вполне, — уверенно кивнул он. — Выходим на прежний курс по касательной. На участке сопряжения траекторий сглажены углы поворотов и уменьшена длина скачков.

Я хмыкнул.

— Я хороший пилот, — внезапно блеснул белозубой улыбкой Мартинес.

— Плохой бы здесь и не оказался, — вынужден был согласиться я.

Мартинес с нами практически не общался, у него в экспедиции была своя небольшая компания. Поэтому я почти ничего про него не знал, лишь то, что содержалось в базе данных членов экипажа. Но тем как, почти не глядя в код, он смог разобрать мою трассу, впечатление он произвел.

— У тебя получаются перемещения через разрывы пространства? — поинтересовался я, чтобы разогнать сгущающуюся тишину.

— Да. На среднем уровне.

— Покажи.

Я наконец оторвался от нервной слежки за траекторией, сел в кресло и отхлебнул бессовестно остывший кофе.

Бенджи пожал плечами и буквально через секунду я сидел с пустыми руками, а кофе оказался у него.

— Это — средний уровень? — оторопело переспросил я.

— Стаканчик маленький. Он легкий для перемещения. Физическое оборудование мне дается сложнее. Вы любите холодный кофе?

Я фыркнул.

— Знаешь, Бенджи, раз ты так хорошо разбираешься в пилотировании, последи-ка за полетом, а я сделаю себе кофе погорячее.

— Выбирайте либерику. Он более ароматный. С древесными нотками.

Я замер у двери.

— Филиппины расположены в самом центре кофейного пояса, — Мартинес улыбался. — У моего деда кофейная плантация. На продажу он выращивал арабику, а для семьи только робусту или либерику. Здесь, на корабле, в больших кофемашинах есть либерика, надо в меню выбрать.

— Ладно, — я вышел.

Неужели я настолько невнимателен к окружающим людям? Ведь в нашей прошлой экспедиции Бенджи довольно много был на виду, почему же только сейчас я первый раз перекинулся с ним парой неформальных фраз?

Выход на основную трассу прошел как по маслу. Когда системы отчитались об окончании маневра, я снова включил автопилот. Еще немного посидел в рубке, глядя на обзорные экраны.

Мартинес давно ушел, а у меня до сих пор оставалось послевкусие от либерики.

Ву застал меня за работой над визуализацией облака. Я удобно развалился в кресле, запустив кадры сразу на несколько мониторов и в данный момент пытался сгладить переход от кадра к кадру.

— О, ты наконец-то узнал о существовании второго пилота, — Ву принюхался к моей чашке кофе. — Научился переключать сорт кофе в кофе-машине?

— Ой, да перестань, — я немного смутился. — Я не настолько невнимателен.

— Настолько, Алексей… настолько. А почему ты тут, а не в командном центре?

— Мне тут уютно, а там Райли по мозгам ездит.

— А, ну если уютно. Вот здесь используй сглаживающий фильтр и тогда движение станет плавным, — Ву ткнул в экран.

Я рассеянно кивнул.

Он постоял еще какое-то время рядом, после молча вышел.

Я отставил кофе в сторону. Да, возможно он прав, и чуткости мне не хватает. Но, видимо, уже поздно пытаться ее в себе растить, уж что есть, то есть.

В следующие несколько дней я улучшил визуализацию облака. Сделал несколько вполне добротных анимаций, которые завирусились среди членов экспедиции. После добрался и до камер внешнего вида. Встроил в обработку видеопотока реалтайм распознавание подобных нашему облаку аномалий. С ним мы насчитали на маршруте еще с полсотни газовых скоплений.