Владимир Андреевич усмехнулся.

— На какие деньги, Вадим? Я года два только зарплаты буду собирать. А еще артиллерия, корм, — он загибал пальцы, — боеприпасы и ружья.

На последнем слове генерал-губернатор посмотрел на Марченко.

— Скажем так, есть группа заинтересованных финансово и не только в успешном походе.

— Не сомневаюсь, — Владимир Андреевич грустно улыбнулся.

— Я лично готов поставлять новейшее оружие, не пушки, их у вас должно хватать, а винтовки. Новые, скорострельные, с такими можно и город взять. Мои же друзья из Петербурга помогут с остальным, от вас нужно только разрешение и войска.

— Всего-то, — посмеялся Владимир Андреевич, — это, это не так просто.

— Я и не прошу вас подготовиться за день, нам тоже потребуется время. Есть карта?

Если Владимир Андреевич и удивился, то не сильно. Он достал из картотечного шкафа кожаный тубус. Гладкая карта пахла чернилами. Одна из немногих подробных копий степей южного Урала и дальше, почти до границ с Персией. Карту пополняли благодаря торговцам, исследователям и дипломатическим миссиям. Вдоль актуальной границы стояли точки, которые обозначали посты наблюдения, карандашом отмечались крепости, посты, дороги, племена.

— Эти точки, триангуляционные башни? — Вадим достал ручку из кармана и провел по границе.

— Какие башни? — уточнил Марченко сильно гнусавя.

— Триангуляционные. Такими британцы сейчас миряют Индию. Строятся башни, скажем вдоль берегов и замеряют расстояния между ними. Еще пара десятков лет и они обрисуют всю Индию.

— Всего-то. Что ты предлагаешь? — Владимир Андреевич натянул очки, чтобы разобраться.

— Как нам начать новый поход? — Вадим решил объяснить идею. — У вас денег нет, Николай не даст средства на новый. Пока не даст. Но, что если мы предложим государю организовать научный поход, чтобы измерить расстояния и срисовать на карту все, что можно? Тонкая цепь башен вдоль торговых дорог на юг. Пусть ученые измеряют расстояние и, например, записывают изменения в погоде.

— А кто их пустит просто так? — уточнил Марченко

— Никто, поэтому рано или поздно, начнутся нападения, — улыбнулся Вадим, — и тогда, мы говорим государю: вот мирная просветительская цель, а эти дикари не могут жить спокойно. И сразу: но у нас уже есть отряд, с новым оружием, припасами и так далее.

Генерал-губернатор задумался.

— Что ты хочешь?

— Земли, — Вадим взял со стола карандаш и принялся выводить линии вдоль дорог к основным городам.

— Подожди, не сами дороги? — уточнил Владимир Андреевич.

— Я построю лучше.

Марченко и Перовский засмеялись.

— Черт больно, — полковник зажал нос, — А это что?

Он указал на южные земли почти у самой Персии.

— Дороги хорошо, но нужна и земля. Нараспашку. И конечно, мы будем ожидать рабочих. С этим нет проблем?

— Предварительно нет, но вы не одни заинтересованы в походе, возможно, придется поумерить аппетит.

— Возможно, а возможно и нет, — Вадим молча указал на Марченко и Перовского и карандашом на карте написал тридцать.

— Маловато, — заметил генерал-губернатор.

— Вам двадцать пять.

— Ааа, тогда пойдет, — Владимир Андреевич пожал Вадиму руку, — надеюсь, что ты выживешь на Кавказе.

— Постараюсь. Я пришлю человека для обсуждения условий.

— Хорошо, а теперь, полковник, оставьте нас наедине, — Владимир Андреевич как-то сладко улыбнулся, и эта улыбка не покинула старое лицо, пока за полковником не закрылась дверь.

— Я сквозь пальцы смотрел на ваши выходки, пропускал мимо ушей все слухи, молчал о твоих похождениях, и что в итоге?

— Жизнь в итоге. Жизнь, — Вадим стал серьезным, отбросив шутки, — Насилу мил не будешь.

Генерал-губернатор даже не сразу нашел, что сказать.

— А что, что это тогда все было? К кому Аня поехала в Петроград? С кем общалась все эти годы?! Ответь!

Вадим откинулся в кресле, которое протяжно заскрипело.

— Владимир Андреевич, я другой человек, не тот хулиганистый кадет, который убежал с Марченко в поход.

— Вижу. Теперь тебя нужно послать в ссылку, чтобы избавиться, — Владимир Андреевич по привычке провел рукой по пустому месту, где раньше стояла бутылка с коньяком, — свободен.

Вадим уходил со спокойным сердцем. Он сделал все что хотел в Оренбурге. Из города отправлялась карета Вадима и караван с шелком.

— А мастера где? — Вадим убрал шторку с окна.

— Вместе с тканями, — Ефим зевнул. Они уезжали ранним утром, — Два повара, пять строителей, три карабледела, металлург, врач и мастерицы.

Ефим читал с блокнота, оттянув веко по привычке, подаренные Вадимом очки он держал в руке.

— Мда, Максим писал уже, что им для училища не хватает учителей, пришлось звать из Пруссии.

— А что? Там народ толковый, — Ефим отложил блокнот и устроился поудобнее, чтобы подремать.

Пока Вадим будет добираться до перевалочного Пятигорска, караван из Оренбурга с шелками пересечется с караваном из Петербурга с кремневыми ружьями для Ли. Взрывчатку китаец уже отправил в империю, чтобы учить людей ею пользоваться.

Дорога через Саратов, а потом и Царицын заняла больше полутора месяцев. Сюда, к сожалению Вадим, а мода на шоссейные пути еще не добралась. Лучше стало только от Царицына до Пятигорска, куда стекались войсковые колонны, вязи интендантов и цепи торговцев. Дорога по плотности уступала только военному пути до Грузинских княжеств.

Сперва Пятигорск появился как город-крепость. Когда-то форпост российского мира на Кавказе, но уже вскоре разросшийся до курортного города со знаменитыми "горячими водами", где паломники со всей России лечили кожные заболевания, ревматизмы и все то, что не могла одолеть современная медицина.

20 июня 1841 года, Пятигорск

Карета остановилась у двухэтажного здания гостиного двора. Вадим вышел первым, чтобы размять шею и окинуть взглядом город, который стелился на вершинах гор. Солнце садилось, и в небе разносился стрекот кузнечиков. Где-то в Пятигорске уже должен ждать Захарченко с бойцами и партией нарезных ружей. Утром Вадим отправит кряхтящего Ефима на поиски, заодно узнает обстановку на фронте.

Дверь гостиного двора открылась и на улицу вышла шумная компания офицеров. Возглавлял веселую компанию поручик лейб-гвардии Гусарского полка, если верить эполетам. Прилизанный такой офицеришка, лет на пять старше Вадима. Одной рукой он обнимал смеющуюся мадам, а другой держал начатое шампанское.

— Вы поймите, что человек, это карета! Кучер — это ум, а кони это…

— Деньги, — закончил за поручика Вадим, который достал трубку, чтобы закрыть.

— Верно. Мы с вами нигде не встречались, поручик? — офицер окинул мундир Вадима пристальным взглядом, остановившись на ордене.

— Не думаю, я только приехал, — говорить Вадиму не хотелось, просто фраза всплыла в голове, как это бывает у всех нормальных людей.

— Уверены? Хотя наверно, я бы точно запомнил человека в темном пенсне на ночь глядя, — посмеялся поручик.

— С кем имею честь? — Вадим зажег спичку и закурил. Компания офицеров удерживалась вместе невидимым полем или плотным запахом алкоголя.

— Лермонтов, Михаил Юрьевич.

— И как поручик гвардии попал на Кавказ в ТАКОМ состоянии? — Вадим трубкой указал на расстегнутый мундир.

— Вы не представились, сударь, — заметил корнет, товарищ Лермонтова.

— Беркутов Вадим Борисович.

— Знаете, Вадим Борисович, вы может, долго были в дороге и не читали газет, но у нашего государя особенный трепет к отечественным поэтам, — Лермонтов улыбался, но в глазах стояла тоска, — Как говорится: с глаз долой, из сердца вон!

— Так вас тоже сослали? — удивился Ефим, который так не вовремя вылез из кареты с парой чемоданов.

— Тоже? А это уже интересно, — Лермонтов подошел ближе, дама, которую он держал под руку, нетерпеливо заныла:

— Мишель, ну, пошли уже в ресторан. Все собрались, только мы опаздываем.