— Вадим, если ты не объяснишься, то нам головы снимут, — зашептал Захарченко, отведя друга в сторону.

— Мы должны выступать, Ахмет рассказал, что горцы хотят подорвать военную дорогу.

— Это же сколько пороха нужно! И потом, зачем было взрывать твой склад?

— Так, все легко, если понимать разницу между порохом и динамитом, — Вадим показал обгоревший уголок от ящика, — мой динамит на порядки мощнее пороха. Нескольких ящиков хватит, чтобы устроить обвал.

Захарченко снял фуражку и платком протер выступившую испарину.

— Дай угадаю, здесь взорвался не весь динамит?

Вадим оглянулся, осматривая окружающие дома.

— Если бы взорвали все, то Владикавказ решился бы нескольких кварталов.

— Вадим! — Захарченко схватил его за рукав, — на кой черт ты притащил в город столько взрывчатки?

— Ты же видел, что можно сделать одним ящиком? Взорвать стены аула, устроить засаду на горцев, обрушить дорогу или ущелье…

— Значит, что не только я один видел, Мартынов как-то узнал обо всем.

— Что значит как-то? На дороге весь караван видел, пусть и издалека, Лермонтов, он же был другом майора. Никто секрета не делал, — Вадим пожал плечами, — я же хотел показать мощь оружия. Чтобы у генералов челюсти отпали.

— Они и отпали, — в разговор вмешался Василий, незаметно подкравшийся, — только я успел показать винтовки и гранатометы. Пластуны у генералов, конечно выпрашивали новинку… Но все тяжко.

— Денег нет? — понял Вадим.

— Не-а, они, конечно пообещали написать в Петербург и все такое, — расстроился Вася и принялся теребить запонку на рукаве, — а, точно! Еще Михаил показывал казакам револьверный карабин, по тыквам стрелял на скаку и все такое.

Захарченко скривился, вспомнив, что его снова привлекли для торговли и в отместку спросил:

— А тебя как сюда пустили после взрыва?

— Склад же я покупал.

Вадим и Михаил переглянулись.

— Василий Гермонович, а вы случаем никому не говорили, что будете хранить на складе? — поинтересовался Вадим, тихим, вкрадчивым.

— Вадим ну что ты, так был один майоришка, — Василий посмотрел на погоны Захарченко и откашлялся, прежде чем продолжить, — тёмненький такой, интересовался неопасное ли я чего храню.

Захарченко сплюнул.

— Давно интересовался?

— Часа три назад, при нем еще пара казаков была, или местных, черт их знает, а потом меня вызвали в штаб, — Василий задумчиво почесал острый подбородок, а Михаил рядом жалобно завыл.

— Ты бы хоть документы спрашивал…

— Миш, подожди с документами, что сказали в штабе?

— Да ничего, ошиблись, наверное. Никто не звал.

— Вадим, и этому человеку ты доверяешь караваны с оружием? Винтовки и ружья хоть не пропали? — устало спросил Захарченко.

— Все на месте, я несколько складов купил, только что их проверил, — заверил насупившийся Василий. Он если и обиделся на замечание, то поставил дело на первый план.

К оцеплению из солдат вокруг склада подбежала пара запыхавшихся казаков. Младший Лев Львович спрыгнул на землю, весь взмокший, он тяжело дышал, вытирая пот с бровей.

— Ушли, — он сорвал бурдюк с седла, чтобы напиться.

— На север? — уточнил Вадим.

— Все так, на север, к Пятигорску.

Вадим повернулся к Михаилу.

— Собирай людей, командир. Пойдем в горы.

— Вадим, в которые?

— Вдоль военной, в сторону Грузии, — прежде чем казак и Захарченко начали задавать вопросы, он продолжил, — не просто так Шамиль прятался у Владикавказа. Он готовил удар по дороге. Сейчас горцы украли взрывчатку и убежали якобы на север, чтобы обмануть преследователей. Заметают следы.

Про наводку Ахмета Вадим решил умолчать в присутствии малознакомых лиц.

— Ты себя хорошо чувствуешь? Раны… — Михаил указал рукой на впалые щеки Вадима, — только приехал и сразу в погоню.

— Иначе никак.

***

По узкой горной тропинке поднимался отряд горцев. Они зашли в тень вершины, чтобы устроить привал.

Среди загорелых, суровых лиц горцев затесалось две аномалии: русский майор с бледной кожей на тонкой шее и широком лбу, и тихий турок в белой черкеске и белых брюках.

С приближением сумерек к стоянке потянулись банды черкесов и чеченцев. Беки первым делом шли здороваться с Шамилем, пока простые бойцы собирались группками для обсуждения последних слухов.

Николай сидел с краю и жевал горький табак. Он чувствовал себя чужим, одиноким. Прямо как сидевший напротив Анвар. Турок не спешил сближаться с горцами, сидел, сложив руки на коленях. За время, которое Мартынов провел с горцами он так, и не увидел, чтобы Анвар присоединился к намазу или прочел молитву. Тот скорее всегда оставался наготове, спокойный снаружи, но натянутый как тетива внутри.

— Урус, а расскажи, как ты взорвал дома во Владикавказе! — один из беков Шамиля подошел к Мартынову, чтобы забрать его в круг приближенных.

— Сарай, только. И может, несколько человек, — неохотно ответил Николай, скривившись от воспоминания. Мартынов уже не раз проклял себя, сначала за деревней на горе, когда на глазах погиб Лермонтов. Мишель. Старый злоязычный друг. Николай сжал кулаки до хруста в костяшках. Поэта он бы и сам придушил, было за что, а вот поручика Беркутова, солдат, артиллеристов. Что ж, здесь Вадиму не повезло попасть в прицел старому "доброму" знакомому Николая. Если бы не треклятое письмо из Петербурга, то все пошло бы по-другому.

— Урус, Шамиль зовет тебя, — напомнил о себе бек.

— Иду, — поднялся Николай.

Имам Северокавказского имамата сидел в окружении беков и ханов. Шамиль пил турецкий кофе, пока слушал доклады. Высокий, широкоплечий мужчина выделялся крепостью даже среди закаленных воинов.

— А, Николай, — Шамиль жестом остановил докладчика и подозвал к себе Мартынова, — дорогой, расскажи, что ты забрал из Владикавказа.

— Мощную взрывчатку, ее хватит, чтобы завалить дорогу. Десять ящиков и три активатора, — Николай не знал название взрывателей, поэтому использовал пришедшее на ум слово.

— Отлично! Отлично! Завтра утром, мы отправляемся. Ты отвечаешь за взрыв склона.

Николай кивнул. Говорить ему не хотелось. Побыстрее все закончить и… И спрятаться в каком-нибудь ауле.

К имаму подошел бек с перевязанной рукой, его отряд черкесов выглядел побитым и пришел на стоянку в числе последних. Если Николай не ошибается, то именно они уводили патрули казаков на север.

— Ты ранен? — Шамиль повернулся к горцу, чем показал Николаю, что тот свободен.

— Не сильно. Мы сначала обменялись выстрелами с шакалами, чтобы броситься с холодным оружием, но они стреляли, стреляли и стреляли не прекращая. Я потерял десять человек!

У бека недобро блеснули глазки, когда он посмотрел на Николая. Дальше Мартынов не стал слушать, вернувшись на лежак.

Спал он плохо, постоянно просыпался от кошмаров, шума в лагере и нестерпимого запаха конского пота.

Николая разбудили еще до рассвета. Горцы выдвинулись в темноте, ведомые опытными стариками, они шли горными тропинками, чтобы пройти незаметно для патрулей Русских. Войско, а именно так Мартынов назвал бы не меньше тысячи собравшихся, останавливалось, чтобы подтянулись замыкающие, и отдохнули кони, прежде чем двинуться дальше.

К концу недели войско подошло к поселению Ларс. Укрепленной деревни с редутом. Русские обменяли земли у владельца на деревни рядом с Владикавказом, чтобы построить новое укрепление. В тени отвесных скал виднелись старые башни, оставшиеся с древних времен, но пришедшие в негодность сейчас.

— Николай, сколько тебе нужно ящиков? — к Мартынову подошел Шамиль и показал на склон горы, которая возвышалась над дорогой и поселением.

— Думаю все, здесь сплошная порода, — пожал плечами Николай и закрыл рукой глаза от заходящего солнца.

— А ты подумай. У меня с собой есть порох, много пороха, мы на ослах тридцать пудов принесли.

— Ну, можно попробовать и четырьмя, но Шамиль, твоим людям придется капать и много, — Мартынов лучше всего оценил не саму взрывчатку, а активаторы и кабель, по которому проходил сигнал для взрыва, — если подорвем в тех расщелинах, то обрушим склон прямо на дорогу. Крупные осколки русские солдаты будут разбирать месяцы, даже со взрывчаткой.