— Острие клинка. Я чувствую это, когда прикасаюсь к тебе. Когда я рядом с тобой, это как свежие порезы. Болезненно в том смысле, которого я жажду, — бормочет он. — Что это?

Моя грудь расширяется, и я сжиммаю губы вместе. Я знаю, что это значит для меня. Я знаю эту эмоцию так хорошо, что кажется, будто я родилась, чтобы испытать ее. Но я боюсь того, что это значит для него.

— Я…

— Скажи мне, — призывает он. — Что это для тебя?

— Любовь, — я говорю это на выдохе. — Вот что такое любовь для меня. Она жжет, причиняет боль, потому что она настоящая, и ты боишься ее потерять. Но она остается с тобой. Она оставляет шрамы.

Он кивает, прикусывая нижнюю губу, а я задерживаю дыхание.

Я жду, что он отстранится, но вместо этого он отпускает мою руку.

— Продолжай, — он побуждает меня продолжать.

— Это больно?

— У меня есть кое-что, чтобы отвлечься от боли, — он мрачно ухмыляется.

Я чувствую, как его пальцы опускаются между моих бедер, проникают в мою киску через трусики, хватают мой клитор и направляют свое внимание туда. По мне пробегают струйки тепла, и я сжимаю бедра вокруг него.

Я вздыхаю, моя хватка на ноже немного ослабевает.

— Пытаешься сосредоточиться, любимая? — он усмехается, произнося эти слова. — Это навсегда, ты же знаешь. Не испорти его.

Мои зубы скрежещут, когда я сосредотачиваюсь, вгоняя нож в его плоть, достаточно глубоко, чтобы оставить шрам. Кровь капает на его белую рубашку, в которую я одета, и тепло от нее согревает мою кожу.

Он полностью сдвигает мои трусики в сторону. Из меня вырывается хныканье, когда его пальцы погружаются в мой влажный вход. Его пальцы медленно скользят вверх и вниз по моей щели, а большой палец все еще жестоко трет мой клитор.

По моему телу разливается жар, когда его пальцы работают во мне, и я не могу ничего поделать с собой, но не могу сдержаться, чтобы не наброситься на его пальцы. Я позволяю ему трахать меня рукой, чувствуя, как он сильнее прижимается к этому губчатому месту глубоко внутри меня.

С трудом удерживая глаза открытыми, я выдохнула, посмотрев на букву, бросила нож на кровать, и нацарапанное «S» навсегда осталось на его груди. Оно никогда не уйдет. Это навсегда останется с ним. Потоки красного цвета заливают меня, пока он продолжает работать надо мной.

Я плачу от интенсивности, наслаждение пронизывает меня насквозь. В тот момент, когда знакомое чувство нарастает в моем животе, Тэтчер останавливается и вытаскивает из меня свои пальцы.

Он смотрит на кровоточащую букву, проводит пальцем по струйке крови и подносит его к моему рту.

— Попробуй, как хорошо чувствует себя твое клеймо, — приказывает он, прижимаясь ко шву моих губ. Я беру его палец в рот, провожу языком вокруг и очищаю его, позволяя металлическому вкусу вторгнуться в мои чувства.

Когда я заканчиваю, он погружает голову в выемку на моей шее и плече, впитывая каждый звук, который я издаю, как изголодавшийся человек, получивший свою первую за десятилетия еду. Его язык проводит длинную полосу по моему горлу, прежде чем его зубы впиваются в мою кожу.

— Я хочу тебя, — дышу я, мои руки погружаются в его волосы, толкаю свои бедра вверх, чтобы довести его до конца. — Пожалуйста.

— Ты так сладко умоляешь, — пробормотал он, прижимаясь к моей коже, не спеша отстраняясь от меня.

Я приподнимаюсь на локтях, волосы падают перед моим лицом. Я сдуваю несколько клочков с глаз и смотрю, как Тэтчер снимает свои боксеры, прежде чем встать передо мной на колени. Полосы красного цвета проходят по бороздам его пресса, белые волосы падают вперед, мышцы подтянуты и напряжены.

Падший бог, мраморная статуя. Разрушительно великолепен.

Даже его член красив, две большие вены с каждой стороны ведут к выпирающему кончику, толстому и твердому. Мои внутренние стенки сжимаются, желая почувствовать его.

Я резко вдыхаю, когда он обхватывает рукой основание своего ствола, потягивая его от корня до кончика, пока жемчужина спермы не падает с головки и не попадает на мою раскрытую киску.

Он направляет себя к моему входу, вдавливается в мое тугое отверстие, а затем отступает назад. Он дразнит меня, кажется, несколько часов, погружаясь в меня на несколько дюймов, прежде чем полностью выйти.

— Посмотри на свою нуждающуюся пизду, плачущую по мне, дорогой фантом.

— Тэтчер, пожалуйста, — умоляю я, мой живот так сильно сжимается, так хочется почувствовать знакомую полноту, которую он дает.

Сжалившись надо мной, он вводит свой член в мой тугой канал на всю длину. Моя спина выгибается дугой, покалывающее чувство охватывает меня, когда он погружается в меня до упора.

— Мне нравится, как ты принимаешь мой член, любимая, — шипит он сквозь стиснутые зубы. — Я мог бы жить внутри этой тугой киски.

— Тогда сделай это, — я хмыкаю в задней части моего горла.

— Не искушай меня, блядь, — он заканчивает свое предложение карающим толчком. — Ты думаешь, я не буду? Что я не запру тебя в этой комнате на несколько дней? Кормить тебя только моим членом? Заставлю тебя пить мою сперму?

Тэтчер подносит одну руку к моему горлу, жадно сжимая его, и сгибается в талии, чтобы прикусить мою нижнюю губу, засасывая ее в рот.

Моя киска издает влажные чмокающие звуки, когда он вырывается и снова входит в меня. Он раскачивает бедрами, впиваясь в меня так, что мои глаза закатываются к затылку.

Все горячо и больно, когда он трахает меня. Мои бедра встречают его каждый толчок, я чувствую его в своем животе, когда он погружается в меня, словно это единственное, что он должен был сделать.

Я впиваюсь ногтями в его спину, призывая его трахать меня быстрее.

Экстаз пронзает меня, когда кончик его члена касается моей точки G. Я сжимаю пальцы ног, издавая гортанный стон, достаточно громкий, чтобы задрожали стекла.

— Вот это точка, не так ли, красотка? — ворчит он, его дыхание сбивается. — Скажи мне, как хорошо я заставляю эту пизду чувствовать себя.

Я неуверенно киваю головой, задыхаясь от слов.

— Так хорошо, так чертовски хорошо, ангел.

Я вскрикиваю, когда он начинает двигаться быстрее, широкие и мускулистые бедра дают достаточно средств, чтобы продолжать так еще неизвестно сколько. Он вколачивается в меня так сильно, что я слышу только, как наша кожа шлепается друг о друга, а одна из его рук ласкает мою задницу, толкая меня в его бедра.

Я чувствую приближение оргазма. Слишком тугая спираль в моем животе не выдержит долго.

— Я чувствую, как твоя киска умоляет мой член кончить, — простонал Тэтчер. — Эта тугая, жалкая пизда взывает к моему горячему семени. Ты хочешь, чтобы я наполнил тебя, не так ли?

Я киваю головой, а может, и нет. Я не могу сказать, потому что я настолько потеряна в наслаждении, что не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на том, что мое тело дергается, когда он входит в меня. Мои стены сжимаются вокруг него, брови нахмурены, сердцебиение учащается от близости, страсти, которая трещит между нами.

— Тэтчер! — кричу я во влажный воздух, мои пальцы впиваются в его. Всепоглощающий жар врывается в мое тело, как лесной пожар в сухую траву. Из моей груди вырывается прерывистый крик, а пальцы ног подгибаются.

— Блядь, — стонет он, когда я сжимаюсь вокруг него, хватаясь за бедра, с силой вдавливая мое тело в его тело, пока он входит в меня.

Моя голова падает назад, и я позволяю ему использовать мое тело для своего удовольствия. Его тело нависает над моим, его зубы впиваются в мое горло достаточно сильно, чтобы оставить темный синяк.

Он сбивается с ритма, становится все быстрее, все более нуждающимся.

— Черт, я сейчас кончу, детка. Я…

Мои пальцы цепляются за его волосы, притягивая его голову вверх, чтобы я могла скрепить наши рты вместе, задушить его поцелуем, а мои бедра надвигаются на его, когда он напрягается.

Громкий стон сотрясает меня, когда он изливается в меня, покрывая мои внутренности своим теплым выделением, продолжая вливать в меня свой поток мучительно медленными толчками.