Сила топит меня, льется на меня, как жидкое золото, окрашивает мои пальцы и рот. Она проглатывает меня, и я хочу еще, жадно ощущая ее вкус на языке. Сила вьется по моим венам и овладевает мной. Я чувствую, как она пульсирует в моих костях и болит.

Все ключи внутри меня щелкают и встают на свои места, как будто мой разум и тело наконец-то слились в согласии. Именно в этот момент, утопая в крови мужчины, я принимаю себя за все те ужасные вещи, которых когда-то боялась.

Смерть и разложение. Любительница жуков. Убийца.

Вся эта кровь словно отправляет меня в другое место. Лира надежно спрятана в шкафу моего сознания, в то время как что-то другое полностью занимает меня.

Мой рот растягивается в улыбке, когда его глаза расширяются. Испуганные руки хватаются за рану, чтобы остановить кровотечение, и я наблюдаю за его паникой. Муха, попавшая в паутину, борется за жизнь, неосознанно идя прямо в руки смерти.

Это распаляет мою гордость, мое эго, наблюдая, как он разрывается на части, зная, что вся его жизнь находится в руках моего страдания. Я — последнее, что он видит перед тем, как превратиться в ничто. Мое лицо будет преследовать его дух в каждой жизни. Девушка, которую он не смог убить, девушка, которая съела его контроль и выплюнула к его ногам.

Он должен был заплатить, и ценой стала его жизнь.

Я молчу, видя, как тускнеет свет в его глазах. Цвет исчезает с его лица, и он задыхается, бормоча что-то вроде мольбы. Кровь продолжает течь, струйка без конца. Ванна мести. Багровая пища для развратной ярости внутри меня.

Меня осеняет, что он будет первым из многих, доминион в первых рядах, и я не остановлюсь, пока все виновные не заплатят за то, что они сделали. За то, что они отняли у меня.

Я вдыхаю глубокий металлический запах, чувствуя, как его тело прижимается к моему. Страшное осознание того, что сверху на мне лежит мертвое тело, начинает оседать. Я жду, что за этим последует чувство вины.

Но оно не приходит.

Есть только глубокое облегчение и адреналин, хлынувший в кровь.

Нож падает на пол, и мне нужно придумать, как избавиться от его тела, зная, что я не могу оставить его на парковке продуктового магазина. С большим трудом, чем мне хотелось бы признать, я упираюсь руками в его грудь и перемещаю наши тела так, что мне удается выскользнуть с заднего сиденья.

Когда я стою, глядя на беспорядок, который сама себе устроила, я почти хочу, чтобы началась паника. Какую-то эмоцию, кроме тупого оцепенения, но ничего не приходит.

Может быть, из-за всего того, чему меня научил Тэтчер, а может быть потому, что мне уже нечего терять. Что такое моя свобода, если он не является ее частью?

Большая часть тела Первого Игрока провисает на моих кожаных сиденьях, но его ноги свисают с края, напоминая мне ведьму из Волшебника страны Оз, — когда дом упал на нее.

Я оглядываю пустую парковку, прежде чем схватить его за ступни и запихнуть его дальше в машину, подогнув колени к груди, чтобы его крупная фигура поместилась.

Когда опускаюсь на переднее сиденье, я смотрю на свои разрисованные руки. Кровь все еще липкая, прилипает к рулю, и я мысленно помечаю, что завтра нужно отбелить его изнутри.

Я двигаюсь на автопилоте, запуская двигатель, прокладывая путь к дому, все время остро осознавая, что в кузове лежит мертвое тело. Возможно, завтра, когда адреналин улетучится и наступит реальность, я почувствую себя виноватой. Я почувствую страх или панику.

А пока этого не произошло, я использую это новое чувство спокойствия, чтобы избавиться от тела.

Снег превратился в дождь, брызги попадают на лобовое стекло, когда я въезжаю на свою подъездную дорожку. Едкий запах смерти выбивается из меня, когда я открываю дверь, глубоко вдыхая холодный воздух.

Ледяной дождь льется вниз, а в небе гремит гром.

Мой план не простирался дальше того, чтобы доставить его сюда. Теперь встает вопрос о том, что мне делать с телом. Сжечь его? Нет, на улице слишком сыро. Кислота? У меня ее нет.

Однако я могу похоронить его. Мой задний двор уже разрыт после ремонта и моих жалких попыток разбить сад. Если кто-то будет задавать вопросы, будет легко выдать разбросанную землю за ремонт дома.

Это единственный вариант, который у меня есть, и нет никого с лучшей идеей.

Одна вещь, которую никогда не упоминают об убийстве человека, — это то, насколько тяжелым становится тело после смерти. Эту истину я постигаю на собственном опыте, пока тащу этого человека за ноги вокруг своего дома.

Мои легкие горят, а ноги болят, когда я спотыкаюсь. Из-за холодного воздуха почти невозможно дышать. Кажется, что тянуть пришлось несколько часов, но, к счастью, в поле зрения появляется мой задний двор.

Протащив его еще несколько футов до середины, я опускаю его ноги и кладу руки на колени. Я все это делаю неправильно, я знаю, что это так. Разочарование гложет меня, и все, чего хочу, это чтобы он был здесь.

Тэтчер знал бы, что делать. Он бы показал мне.

Он должен быть здесь, блядь. Почему его здесь нет?

Из моего рта вырывается рыдание, и я чувствую, как невыносимо сжимается моя грудь. Все те эмоции, которые спрятались, когда нож был в моей руке, хлынули обратно.

Я скучаю по нему.

Они могли бы отнять у меня что угодно, вообще что угодно, но только не его. В небе сверкает молния, облака плачут вместе со мной, а гром гремит по деревьям, окружающим мой дом. Слезы смешиваются с дождем, и на меня накатывает усталость.

Щелчок ветки поднимает мое внимание вверх. Я поднимаю свои слезящиеся глаза, ожидая, что из-за грозы дерево рухнет вниз, но все они целы.

Он стоит там.

Темная фигура прямо напротив меня, одетая в черное, руки засунуты в карманы, дождь треплет волосы перед бледным лицом. Холодный воздух ничего не может поделать с его взглядом.

Капли воды стекают с его рта, скользят по его угловатой челюсти.

Мой разум говорит мне, что это призрак. Копинг — навык, вызванный моим посттравматическим стрессовым расстройством, чтобы справиться с его потерей. Но мое сердце, мое зависимое сердце, бьется впервые с тех пор, как он пропал. Это ты!

Это ты! Ты вернулся, ты вернулся!

Кровь приливает к моим ушам, стучит, когда сердце бешено колотится о грудную клетку. Кажется, что мир вращается немного медленнее, и я чувствую, как мое горло сжимается от звука его имени.

Никто из нас не двигается.

Мы просто стоим и смотрим друг на друга.

Он разрушителен. Тихий, болезненный бог среди людей.

Я почти позволила своему разуму победить. Я почти поверила, что он призрак.

Пока…

— Здравствуй, дорогой фантом.

НОЧЬ ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ

ТЭТЧЕР

Мне никогда особенно не нравился выбор одежды Лиры.

Сегодня вечером это не тот случай.

Она — видение в черном.

Этот цвет, возможно, был создан специально для нее.

Прекрасная невеста Грима с мертвым телом у ног в качестве свадебного подарка. Искусительница света. Моя единственная и неповторимая ошибка, девушка, обманувшая смерть.

Мать воронов в кружевной ткани, которая так нежно облегает ее тело, обрамляя каждый сантиметр. Мои губы слегка дрогнули, увидев пунцовые полосы на открытой коже, испачкавшие материал.

Она надела бы дорогое платье только для того, чтобы позволить крови и стихии испортить его. Но она никогда не заботилась о том, что завернуто в пакет, только о том, что под ним. Высокий воротник сливается с мокрыми, чернильными локонами ее волос, и невозможно определить, где заканчивается одно и начинается другое.

— Ты надела это красивое маленькое платье для меня, Лира?

Мои первые слова, сказанные ей с тех пор, как я уехал, и они пронизаны отвращением, хотя мои глаза говорят об обратном. Дождь льет по ее фарфоровому лицу, дрожание нижней губы улавливается лунным светом.