— …поэтому прислушайся, наконец, к тому, что сейчас чувствует наш мужчина, выброси из головы всю дурь, мешающую нормально соображать, и сосредоточься на самом главном!!! — потребовала Язва, обнаружившаяся за ее спиной. — Мы ВЫЖИЛИ. Выжили, понимаешь?!

…Я позволил себе выключиться только после того, как заснула Даша, и сразу же провалился в сон без сновидений. А «уже через миг» был вынужден открыть глаза и ответить на звонок абонента из категории особо важных. Показать государю себя, лежащего в кровати между его матушкой и Ларой, естественно, не мог, включать аватарку было бы невежливо, так что я начал разговор с извинений:

— Владислав Мстиславович, доброго времени суток. Прошу прощения за отсутствие картинки, но ночка выдалась нервной, мы с Язвой заснули чуть ли не раньше, чем добрались до крова-…

Самодержец перебил меня на втором предложении:

— Здравствуйте, Ратибор Игоревич. По логике, извиняться должен я. За звонок в такую рань. Но возникла настоятельная необходимость поговорить до вашего ухода в Зону, поэтому я воспользовался тем, что ваш комм пока еще в Сети.

— Сейчас выскользну из спальни и буду в вашем распоряжении! — пообещал я, скатился с кровати, и, пойдя на поводу у паранойи, отпальцевал проснувшимся женщинам Ценное Указание: — «Звонит государь. Хочет что-то обсудить. Если хотите послушать, то снимайте коммы и оставляйте их там, где лежите. На всякий случай…»

Дверь в гостиную, естественно, захлопывать не стал — на ходу достал из перстня спортивный верх, натянул, упал на диван, откинулся на спинку и принялся выполнять безмолвные требования ворвавшихся следом дам. В смысле, влез в настройки программы дозвона, задал минимально возможный угол обзора видеокамеры и положил левую руку на подушку, пристроенную Язвой мне на живот. Потом достал из уха гарнитуру, положил рядом с левым запястьем, добавил аудиосигналу громкость, дал дамам время оккупировать мои бедра и отправил Императору изображение своего лица.

Голограмму, демонстрирующую Владислава Мстиславовича, вывесил, эдак, в метре, чтобы его видели и Шахова с Долгорукой. А потом вслушался в монолог самодержца. Судя по голосу, пребывающего не в настроении:

— Ратибор Игоревич, для начала хочу поблагодарить вас за информацию о новой тактике корхов: да, она опоздала на сутки с небольшим, из-за чего мы потеряли четыре учебно-тренировочные рейдовые группы, зато только этой ночью сберегли двенадцать!

— Мы сделали то, что должно, государь… — буркнул я и, как ни странно, был услышан:

— Да, именно так: вы, засечники, сделали то, что должно. Ибо думаете не только о себе! Федор Всеволодович, рискуя жизнью, вернулся к Полосе в одиночку, чтобы передать руководству «Шестерки» новые маскировочные накидки тварей, а на обратном пути вмешался в бой, уже проигранный УТРГ «Семерки», отбил у корхов четверку рейдеров и довел до места встречи с вами. Вы и ваши напарницы уничтожили отряд из сорока с лишним особей, подлечили раненых и сочли необходимым сообщить командованию вооруженных сил Империи о новой тактике тварей, хотя знали, насколько это рискованно, понимали, что Яков Леонидович и двое рейдеров-новичков не помощники, а обуза, и уже преодолели половину расстояния до Базы!

Ничего нового Долгорукий не сказал, вопросов не задавал, поэтому я пожал плечами. Что заставило его криво усмехнуться:

— Ну да, вам все вышеперечисленное кажется нормальным! Равно, как и самоубийственный бой впятером против двух отрядов корхов. А у меня до сих пор дрожат руки, хотя рейдеры «Семерки» боялись ляпнуть что-нибудь не то и описали его достаточно крупными мазками.

— Государь, этот бой только выглядел таковым… — начал, было, я, чтобы хоть немного успокоить Владислава Мстиславовича, но он взорвался на середине первого же предложения:

— Выглядел?! Ксения Михайловна Брагина ходит в рейды девятнадцать лет, заслужила непререкаемый авторитет среди ветеранов практически всех западных фортов старой Стены, в принципе не умеет паниковать и не склонна к преувеличениям. Так вот, услышав мой вопрос «Как вы выжили?» она зябко поежилась и заявила, что ВСЕ ЕЩЕ НЕ МОЖЕТ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ЖИВА!!!

— Ночь, сумеречное зрение, приличное количество корхов…

Долгорукий скрипнул зубами и перебил меня в третий раз:

— Ратибор Игоревич, я не отличаюсь доверчивостью и легковерностью. Поэтому услышав, что вы били друг по другу испепелениями, чтобы выжить, и сражались даже тогда, когда на вас горела одежда, я потребовал клятвы Силой. После того, как получил, отправил эту женщину к очень опытному разумнику и, просмотрев запись допроса, понял, через ЧТО вам пришлось пройти!!!

— Мы били друг по другу испепелениями только потому, что знали, что НАМ оно не навредит! — твердо сказал я. — Говоря иными словами, то, что со стороны выглядело, как кошмар, было точным расчетом.

Этот аргумент заставил самодержца прищуриться, расфокусировать взгляд и на некоторое время уйти в себя. Я, естественно, приободрился и даже щелкнул по носу расшалившуюся Язву. Как оказалось, расслабились мы рановато:

— Я допускаю, что под тем углом зрения, под которым на сражения с корхами смотрите лично вы, подобный точный расчет имеет право на жизнь, и в любой другой ситуации не сказал бы ни слова против. Но вы рискуете жизнью Императрицы, то есть, личности, на знаниях, опыте и доброй воле которой зиждется благополучие целого государства, а это недопустимо!!!

— Владислав Мстиславович, меня это не радует как бы не больше, чем вас… — ничуть не кривя душой, вздохнул я. — И если бы клятва Силой, удерживающая Дарью Ростиславовну рядом со мной, была дана МНЕ, вернул бы ей это слово обратно при первой же возможности, ибо понимаю, что ваша матушка может воевать с корхами на другом уровне и совсем с другим КПД. Увы, она дала слово СЕБЕ, и я не в силах что-либо изменить.

— Вы можете не рисковать СОБОЙ! — воскликнул он. — Вернее, обязаны перестать рисковать собой и Императрицей ради выживания миллиа-…

— Прошу прощения за то, что перебиваю, но в моей личной табели о рангах на первом месте стоит выживание семьи и общины! — угрюмо заявил я. — Так что я уйду в Зону в любом случае. С Дарьей Ростиславовной или без нее. Просто потому, что обязан довести на Базу засечников, не обладающих сродством с Природой, помочь им донести бляхи с сырьем для термитных смесей и вместе с членами общины воплотить наши договоренности в жизнь. Так что звоните матушке и убеждайте ее остаться сами — даю слово, что мы с Ларисой Яковлевной поддержим вашу позицию…

28 августа 2112 г.

…Весь перелет до Читы Долгорукая провела в гордом одиночестве — сидела в самом конце десантного отсека, невидящим взглядом смотрела в иллюминатор, кусала губы, играла желваками и то сжимала, то разжимала кулаки. Будь в салоне арендованной «Онеги» достаточно места, вела бы себя в том же ключе и по пути в центр. А так заняла правое заднее пассажирское сидение и всю дорогу игнорировала все попытки матушки ее расшевелить.

В любой другой день ее оставили бы в покое, но до ухода за Полосу оставалось всего ничего, так что моя родительница сделала все возможное и невозможное, чтобы хоть немного успокоить подругу — во время мотаний по магазину товаров для экстремальных видов спорта предлагала ей примерить купальники, гидрокостюмы, ласты, маски и очки самых развеселых оттенков, в торговом центре пыталась затащить в отделы женского белья и ювелирки, покупала мороженое, валяла дурака и так далее. А когда поняла, что Бестия ушла в себя слишком глубоко и вернется нескоро, наехала на нас с Шаховой. Да, на людях держала себя в руках и высказывала свое «фи», если можно так выразиться, в гуманном варианте, то после того, как мы снова загрузились во внедорожник, разошлась по полной программе. В результате досталось даже Алмазу с Тёмой, сдуру попытавшихся ее угомонить, но этот разнос никак не сказался на настроении Даши — она пребывала в прострации до тех пор, пока мы не въехали на территорию военного аэродрома и не покатили к «нашей» вертушке. Зато за несколько мгновений до остановки как-то резко пришла в себя и полыхнула настолько диким бешенством, что я на несколько секунд потерял дар речи!