Дамы промолчали и ушли в себя. Вернее, продолжили перекидывать метки вампиризма с дерева на дерево, что требовало серьезной концентрации. Я последовал их примеру, хотя нутро природника и протестовало против столь варварского отношения к природе. Впрочем, подпитывался сравнительно недолго. До тех пор, пока беглец, явно проживший большую часть жизни в городе, не «додумался» спрятать следы в течении даже не речки, а речушки с заиленным дном. Нет, следов ботинок видно не было. Зато в аурах деревьев, нависавших над руслом, отпечаталась целая «дорога». И я, определившись с направлением, не удержался от «восхищенного» шепота:

— Этот красавец сделал нам такой подарок, что нет слов: эта долина практически плоская, и речка вьется… хм… скажем так, очень интенсивно. В общем, обновляем пассивки и готовимся к бою.

Как выяснилось буквально минут через семь-восемь, этот огневик как-то умудрился подвернуть ногу и «дожидался нас», сидя на «удобном» камне и пытаясь влить в голеностоп Жизнь из неработающего накопителя! Я засек красавца чувством леса и подвел группу практически вплотную, так что боя не получилось — за глаза хватило ударной волны, удушения, стены праха и аж восьми обезглавливаний. Поэтому мы сняли с трупа пять перстней, разделили между собой, в темпе съели по два энергетических батончика, поколдовали над картой и рванули наперерез второму беглецу.

Этого догнали в седьмом часу утра и тоже у воды. Вернее, В воде: в тот момент, когда мы вынеслись на опушку леса, он успел раздеться, войти в озеро шириной метров двести и отплыть, эдак, на пятьдесят. Отплыви он хотя бы на сотню, может, и потрепыхался бы. А так я «притормозил» китайца молнией, Шахова накинула на него удушение, а Долгорукая стала шарашить сполохами, вскипятила воду и, тем самым, продавила пелену. После чего поставила точку обезглавливанием и… заявила, что озера с некоторых пор вызывают у нее не очень приятные ассоциации, поэтому она, так и быть, уступит право сплавать за перстнями нам с Ларой!

За ними сплавал я. Хотя, соглашаясь на этот подвиг, побаивался, что этот заплыв доставит море неприятных ощущений «депилированной» коже. Ан нет — прикосновение прохладной воды показалось настолько приятным, что я не удержался от стона удовольствия. А через пару секунд невольно улыбнулся, обнаружив, что оба силуэта, демонстрируемых чувством леса за моей спиной, начали раздеваться. И, конечно же, съязвил:

— А как же не очень приятные ассоциации?

— Они никуда не делись… — притворно вздохнула Бестия. — Но я решила, что не дело терять лицо перед своим мужчиной…

1 августа 2112 г.

…Иссиня-белый плазменный жгут падал на меня справа-сверху так, как будто собирался рассечь от основания шеи до левого бедра и уйти в землю, а я не успевал доплести волчий скок, хотя магистральные жилы аж горели от избытка пропускаемой Силы! Китаец-Гранд со сродством к Огню и Воздуху понимал это не хуже меня, поэтому скалился во все тридцать два зуба и не обращал внимания ни на струю крови, хлещущую из обрубка руки, ни на боль в выжженной глазнице, ни на осколок ключицы, пробившей кожу. Я пожалел, что потратил время не на то плетение, приготовился к смерти и… проснулся. От прикосновения к плечу и сочувствующего шепота на ухо:

— Что, опять тот самый сон?

Я с трудом проглотил вязкую слюну вместе с комком, подкатившим к горлу, коротко кивнул, приложил себя восстановлением, чтобы справиться с мелкой дрожью, сотрясавшей все тело, и… оказался прижат к груди Дарьи Ростиславовны. Сопротивляться даже не подумал, хотя часть сознания и протестовала из-за того, что я был мокрым, как мышь, и наверняка вонял потом. Ведь щуп, коснувшийся жилы Долгорукой, помог раствориться в искреннем сочувствии и желании помочь. А еще через мгновение ладонь этой женщины легла мне на затылок и заскользила вниз по спине.

Тут я невольно хихикнул и был вынужден объясниться. Само собой, еле слышно, чтобы не разбудить Шахову:

— Обычно гладить начинают с головы. Но мы теперь ежики, поэтому приходится ломать стереотипы…

— Так быстро отпустило? — удивилась Бестия.

— Неа… — признался я. — Лицо китайца все еще перед глазами, а шея чувствует фантомный жар. Но этой мысли было плевать на такие мелочи, и она изволила меня посетить.

— Да, иные мысли приходят в самый неподходящий момент… — грустно вздохнула Дарья Ростиславовна, не прекращая меня гладить, на пару секунд поплыла взглядом и приоткрыла душу. Чтобы вырвать из кошмара самым действенным способом из всех возможных: — Все время, пока Язва сращивала тебе сонную артерию и делилась кровью, я рвала себе душу из-за того, что не удосужилась узнать, какая у тебя группа, значит, не могу поделиться своей, не умею лечить, значит, бесполезна, и дотянулась до китайца в тот момент, когда он был уже мертв, а значит, Ринка была бы мною недовольна.

— Она была бы недовольна всеми нами… — нисколько не кривя душой, угрюмо буркнул я, обнял женщину за талию и закрыл глаза: — Походя убили двух беглецов и сочли, что третий тоже окажется на один зуб. А он…

— Ну, справедливости ради надо заметить, что додуматься до того, что кто-то будет таскать на себе четыре комплекта защитных комплексов такого уровня, не смог бы даже клинический параноик! — заявила женщина и сразу же сменила «тональность» мнения: — Но тупили мы все равно нещадно. И, по-хорошему, выжили только благодаря вампиризму, синергии и реакции Лары.

Я потянулся к шее, потер гладкую кожу на том месте, на котором еще вчера утром ощущался чудовищный рубец, невольно поежился и покосился на силуэт Шаховой, ясно видимый под чувством леса:

— Угу. А я даже не представляю, чем ей отплатить за спасе-…

— Что ж, так и быть, открою тебе самую страшную тайну… — мягко заворковала она, ударив через щуп заботой, замаскированной под искреннее веселье. — Единственное, в чем реально… нет, катастрофически нуждается Язва — это в тепле твоей души! Но не вздумай отдавать ей больше, чем отдаешь сейчас, ибо на это же самое тепло подсела и я, а в сутках всего двадцать четыре часа…

Мне захотелось признаться, что кошмар отступил, а значит, меня можно отпустить, но забота обо мне отвлекала Долгорукую от мыслей о Ярине, и я пошел на поводу у сердца:

— Откровенно говоря, у меня та же проблема. И это пуга-… так, стоп! Мне кажется, или завибрировал детектор?

Бестия мгновенно выпустила меня из объятий, перекатилась на спину, прогнулась в пояснице, дотянулась до артефакта и прошептала:

— Так и есть! Буди Язву. Хоть бы в этот раз принесло не вояк и не «трофейщиков»!

У этой фразы было и второе дно: за трое с лишним суток ожидания мы до смерти устали сомневаться в правильности моих выкладок и в желании корхов продолжить «потрошение» фортов, поэтому целыми днями мучили себя отработкой скорости создания плетений и игрой со смертью. А еще давили желание смириться с крахом своих надежд и сорвать злость на первой попавшейся группе «гостей» с Той Стороны, проходящей мимо. Вот и в этот раз я постарался не думать о том, что в мои рассуждения закралась какая-то ошибка или мы, всего-навсего опоздали, легонечко толкнул Шахову в плечо, приложил восстановлением и сообщил последние «новости»:

— Ждем гостей со стороны Червоточины. Готовность три минуты.

Лара без какой-либо раскачки принялась обновлять пассивки и параллельно поинтересовалась, который час.

— Четыре сорок девять… — ответила Долгорукая, на время дежурства позаимствовавшая мои часы, вспомнила о том, что их не мешало бы вернуть, расстегнула ремешок и вытянула левую руку так, чтобы мне было удобно их снять.

Я отправил часы в пространственный карман, чтобы «ненароком» не расплавить, обвешался «боевым» комплектом плетений, влил максимум Силы в сумеречное зрение и чувство леса, потерпел две минуты и прикипел «взглядом» к силуэтам, появившимся на границе зоны досягаемости самого нужного заклинания природника. А для того, чтобы мои дамы не дурели от неизвестности, начал комментировать то, что «видел»: