Шаге на третьем-четвертом заметил воздушника, приподнявшего голову в тщетной попытке оклематься от чудовищного взрыва, и отправил в него обезглавливание. Потом отрешенно отметил, что пользуюсь волчьим скоком, а не крыльями ветра, счел, что это очень даже неплохо, списал со счетов первую цель, поймавшую еще два обезглавливания, и активировал вампиризм. Потом вложился все тем же обезглавливанием во второго воздушника, успевшего перевернуться на живот и подтянуть руки к груди, а потом долетел до первых тел, облепленных нашим аналогом напалма, почувствовал прилив сил и понесся к предпоследнему.

По дороге вложился в водника, окутавшегося водяным паром, краем сознания обрадовался, увидев, что его добил кто-то из женщин, и, наконец, долетел до природника. Вернее, опрокинул ударной волной и его, и мага Земли, покрывшегося мощнейшим панцирем, всадил обезглавливание во все еще не схлопнувшуюся пелену, упал на колено и заработал костяным ножом. А через пару мгновений, все-таки дотянувшись клинком мозга и спалив его высверком к чертовой матери, загорелся сам, попав под испепеление какого-то нереально живучего огневика!

Не виси на мне вампиризм, вне всякого сомнения склеил бы ласты. А так рефлекторно зажмурился, стер с лица пылающие брови, откатился в сторону и, борясь с желанием как можно быстрее срезать с себя комбез из-за жжения по всей поверхности кожи, метнулся в самую кучу «факелов». Паниковать не паниковал — было некогда. Но, ощутив два оттока Жизни, хорошо знакомые по игре со смертью, мысленно похвалил Язву с Бестией за точное следование договоренностям, и достал второго водника. Кстати, умудрившегося «смыть» с себя пламя, приложиться Жизнью к себе-любимому и начать избавлять ближайшего огневика от «напалма»!