— Даш, не говори глупости! — возмущенно воскликнул я. — ЭТИ девчонки возненавидят НЕ ТЕБЯ, а Мстислава, который УЖЕ ПОЛУЧИЛ ПО ЗАСЛУГАМ, умерев от ТВОЕЙ РУКИ!
— Разумом понимаю, но сердце все равно не на месте… — вздохнула она и была вынуждена открыть рот. А после того, как взяла губами протянутую ежевику, шарахнула через щуп каким-то странным сочетанием чувств.
Я спросил, о чем она только что подумала, выслушал исчерпывающий ответ и выполнил немудреное желание: лег на левый бок, позволил женщине вжаться в меня спиной и обнял. Когда почувствовал, что теперь Долгорукой стало уютно, подтянул поближе тарелку со вкусняшками, вооружился вилкой и отправил по прежнему адресу самую большую клубнику…
…Лариса Яковлевна привезла к нам сестер Нелюбиных ближе к десяти вечера. Де-юре пригласила к себе и ничего не сказала о «сюрпризе», так что встреча прошла… сложно: перешагнув через порог квартиры и увидев в прихожей меня и «какую-то бабу», девушки побагровели от ярости, сжали кулаки и холодно процедили каждая свое:
— А ты, значит, выжил?!
— С глаз долой — из сердца вон?!
— Зайдите в прихожую, закройте дверь и ИЗВОЛЬТЕ ДУМАТЬ перед тем, как ГОВОРИТЬ!!! — прошипела Долгорукая, оскорбившись до глубины души.
Ее голос узнала только Катя — вытаращила глаза, нервно сглотнула, сообразила, что Женя еще тупит, рывком втянула ее в квартиру, с грохотом захлопнула тяжеленную створку и, смертельно побледнев, пролепетала:
— Теть Даш, это вы?!
— Я!!!
— Но почему в таком образе?!
— Не от хорошей жизни… — угрюмо буркнула Бестия, взяла себя в руки и скомандовала: — Марш в гостиную — буду вправлять вам мозги!
Нелюбины вцепились друг в друга, так как пребывали в глубочайшем шоке, и на подгибающихся ногах поплелись за Долгорукой. Через считанные мгновения бок о бок сели на диван и сложили ладошки на бедрах. А затем прикипели взглядами к ее лицу.
Я тоже смотрел во все глаза. Только на них: с момента расставания в аэропорту Дагомыса сестры потеряли килограммов по десять-двенадцать, страшно осунулись и повзрослели. Само собой, в самом худшем смысле этого слова. А еще в глазах девчонок пропала жизнь, лица словно выцвели, а абсолютная уверенность в себе исчезла.
Пока я анализировал все эти изменения и задыхался от проснувшейся ненависти к Мстиславу Долгорукому, Дарья оказалась у любимого кресла, скрипнула зубами, порывисто развернулась на месте, подошла к дивану и втиснулась между сестрами. А потом посмотрела нас с Язвой и попросила дать ей время поговорить с девчатами наедине.
Мы, конечно же, ушли. В гостевую спальню, чтобы, в случае чего, не шокировать Нелюбиных ее интерьером. Там я упал на кровать лицом вниз и закрыл глаза, а Язва, забравшись сверху, начала вливать в меня Жизнь под предлогом массажа плеч. Правда, первые несколько минут я жил чувством леса — наблюдал за тремя обнявшимися силуэтами и представлял, насколько плохо этим женщинам. Потом все-таки заставил себя переключить внимание на волны Силы, прокатывавшиеся по телу из-под рук подруги. Но Дашу, Катю и Женю из виду не выпускал. А через какое-то время вдруг сообразил, что обе сестрички до сих пор ходят с теми самыми прическами, которые когда-то помогали мне их узнавать:
— Лар, скажи, ты заметила, что Женя все так же распускает волосы, а Катя собирает их в хвостики?
— Ага… — вздохнула Шахова. — А еще носят серьги, подаренные Риной, пользуются ее любимыми духами и так далее.
У меня екнуло сердце: девчонки по-настоящему дружили, а я возник в их жизни и пустил ее под откос!
— Ты сделал все, что мог… — шепнула Язва, склонившись к моему уху.
— Угу: познакомился, привлек к себе внимание, натолкнул на…
— В альтернативе умерла бы Даша! — перебила меня она. — Причем без вариантов. И не факт, что БЕЗ Яринки.
Это утверждение я оспорить не смог. А попытка представить, что выбор между альтернативными вариантами мог зависеть от меня, бросила в жар.
— Рат, выброси из головы все, что там есть, и прими, как данность, всего один факт: ты сделал все, что мог, ПОЭТОМУ Даша все еще жива!
Я набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание. А секунд через сорок медленно выдохнул, открыл глаза и коротко кивнул:
— Постараюсь…
И старался. С переменным успехом. До тех пор, пока не заметил, что силуэты Долгорукой и Нелюбиных встали и направились в нашу сторону. Тут выдохнул слово «Идут!», дождался, пока Лариса Яковлевна слезет с моей поясницы, перевернулся на спину, переполз к краю кровати и встал.
Троица зареванных женщин вошла в комнату буквально через минуту. Даша прямым ходом отправилась к Язве, легла, спряталась в ее объятия и закрыла глаза, а Катя с Женей, опухшие до невозможности, подошли ко мне, виновато потупили взгляды и извинились. Как обычно, в два голоса:
— Прости, мы были неправы…
— Мы не верили в то, что ты мог ее похитить…
— …и были уверены, что вы погибли вместе. А тут увидели с какой-то девушкой…
— …и потеряли голову от возмущения!
— Я бы среагировал жестче… — признался я. — Поэтому не в обиде.
— Честно? — робко спросила Катя и посмотрела на меня с такой детской надеждой во взгляде, что я смог только кивнуть. Потом услышал два тихих «Спасибо…» и тяжело вздохнул.
— Мы рады, что ты выжил, вытащил тетю Дашу и не дал ей сойти с ума! — внезапно продолжила Евгения. — И уже рвем себе души из-за того, что будем видеть вас раз в сто лет…
Я недоуменно нахмурился и спросил, почему так редко.
— Нас выдают замуж… — угрюмо буркнула Екатерина. — Мы до смерти достали родню своим постным видом, и дед решил, что ничто не выбьет из нас дурь лучше замужества, беременности, рождения ребенка и так далее. А нам было плевать. Вот мы на его кандидатов и согласились.
— Жалеете? — осторожно спросил я и получил неожиданные ответы:
— Только о том, что не сможем видеться с вами так часто, как хотелось бы.
— А так парни, вроде, ничего. И хорошая встряска нам действительно не помешает. Ибо сами мы из этой депрессии точно не выберемся.
— Когда свадьбы?
— В конце октября и в начале ноября. Но мозги нам достают уже сейчас. И, бывает, отвлекают от переживаний. Рат, как только мы определимся с точными датами, временем и местом, сразу же скинем всю информацию тебе на комм. Постарайтесь эти дни ничем не занимать, ладно?
***
…Язва увезла Нелюбиных в девятом часу утра, пообещав вернуться не позже одиннадцати. Я подождал, пока отъезжающий автомобиль скроется за поворотом, подхватил Долгорукую под локоток, довел до лифтового холла и поднял на наш тридцать девятый. Пока шли по коридору, прислушивался к тому, что творилось в ее эмоциях. В результате неслабо завелся, но терпел до тех пор, пока мы не оказались в гостиной. А там подхватил женщину на руки, отнес в ванную, раздел, завел в душевую кабинку, включил режим «Ливень» и уставился в заплаканные глаза:
— Мстислав сдох от твоей руки, Ярина отомщена, а ты живешь мною. В том числе и из-за того, что рядом со мной тебе хочется жить полноценной жизнью. Поэтому сейчас ты закроешь глаза, вспомнишь о том, что твоя дочка была бы рада видеть нас веселыми, смоешь слезы вместе с горечью потери и сосредоточишься на нашем ближайшем будущем, то есть, на поездке на море. И еще: мы едем на море отдыхать за себя и за Ринку. Вопросы?
— Вопросов нет. Есть просьба: помой меня сам. Иначе я так в прошлом и останусь.
Я чувствовал ее эмоции через щуп и знал, что стоит за этой просьбой, поэтому задавил бунт подсознания, молча вырубил воду, набрал в ладонь жидкого мыла и принялся за дело.
Намыливал медленно, добросовестно и ни на миг не разрывая контакта с жилой, так что первое время просто разминал мышцы, потом добавил к прикосновениям нежности, а когда почувствовал искорку желания… не стал ее раздувать. Как вскоре выяснилось, не зря — после того, как душ смыл клочья пены с роскошного тела, Даша несколько мгновений невидящим взглядом смотрела сквозь прозрачную стенку, а затем ласково погладила меня по плечу:
