Однажды утром, когда мисс Нортон спустилась к раннему завтраку, который она обычно проводила в одиночестве, ведь ее мать все еще спала, одна из служанок сообщила Альеноре о том, что ее аудиенции просит один молодой господин.

— Молодой, это хорошо, — добродушно усмехнулась Альенора, ничуть не удивившись нежданной вести. — Но, Молли, хорош ли он собой? Если нет, то я не желаю видеть его.

— Хорош, мисс! Даже очень! — воскликнула Молли, уже успевшая отдать этому незнакомцу свое сердце. Ах, как бы она хотела поменяться с мисс местами! Увы, она всего лишь служанка! И почему такие красавцы достаются лишь благородным леди?

— Что ж, скажи ему, что я занята утренней трапезой, — улыбнулась Альенора и пригубила глоток воды.

— Позвать его сюда, мисс? Пригласить к столу? — воодушевилась Молли. — Мне кажется, он очень голоден!

— Приличия не позволяют благородной девушке оставаться наедине с незнакомым мужчиной, — преспокойно бросила на это Альенора. — Позавтракает после того, как я уеду в деревню. Но вынеси ему вина, пусть наслаждается его вкусом, потому что я не собираюсь спешить.

— Как скажете, мисс! — Молли поспешила в погреб, по пути думая о том, что, предложи ей этот таинственный красавец уехать с ним, она, не раздумывая и даже не меняя платья, помчится с ним хоть на край света.

Бедной служанке, в отличие от ее молодой хозяйки, доставалось так мало мужского внимания, что она, уже будучи старой девы, готова была убежать с любым, кто позовет ее, или пойти под венец с первым, кто предложит ей брак. Несколько дней назад, краснея и покрываясь потом от стыда, Молли попросила мисс Нортон подыскать ей супруга, и та, понимающе улыбнувшись, убедила служанку в том, что вскоре найдет ей надежного и верного мужа, и что их первый ребенок получит от нее, Альеноры, в подарок на крещение серебряную ложку.

Исполнив приказ, Молли поспешила на кухню: нельзя было упустить такую вкусную сплетню! К мисс Альеноре приехал ухажер! А та носом крутит! И даже к завтраку его не пригласила! Какая черствая красавица!

Сама Альенора, как и сказала, позавтракала медленно, смакуя блюда, наблюдая за птицами и слушая их пение, через раскрытое настежь окно. Она не боялась холода и даже любила свежий прохладный воздух, который, как утверждал ее отец, также был весьма полезен для здоровья. Девушке было безразлично, что гость, томясь от скуки ожидания, сидел в гостиной, пил вино и, должно быть, считал мисс Нортон мучительницей. Но, если таковы были его мысли, он горько ошибался: Альенора не имела намерения ни мучить его, ни флиртовать с ним, ни вести с ним долгую беседу. Ей не терпелось вывести из стойла свою верную рыжую лошадку Пиги и поехать общаться со своими крестьянами.

Закончив трапезу, Альенора приказала принести ей ее любимый, подбитый горностаем темно-зеленый плащ, а, когда Молли вернулась с плащом, девушки прошли в гостиную, где юную мисс Нортон ждал непрошенный гость.

— Мисс Нортон. — Гость принес молодой хозяйке замка низкий поклон.

Альенора поприветствовала его реверансом, не особо утруждаясь сильно сгибать колени: кто бы ни был этот мужчина, он появился совершенно не вовремя, и она не желала тратить на него свое драгоценное время. Молли осталась стоять у дверей и во все глаза наблюдала за беседой благородных господ.

— Могу ли я узнать ваше имя, сэр? — равнодушно бросила Альенора, подходя к гостю.

— Сэр Леонард Уолш, моя леди, — вновь принеся поклон, ответил мужчина.

Несмотря на некую насмешку в душе, Альенора не могла не заметить, каким красавцем являлся мистер Уолш: густые темные волосы, спускавшиеся до плеч, аккуратные темные короткие усы и борода, чувственные губы, прямой нос. Но самым примечательным во внешности этого мужчины были глаза: большие, серые, как серебряные монеты, немного холодные, но притягивающие к себе взгляд. На левой щеке виднелась довольно свежая глубокая царапина, а на правой были заметны маленькие, уже давно затянувшиеся шрамы. Мужчина был высоким и обладал мужественной фигурой. Он был одет в роскошный расшитый темный костюм, а поверх костюма был небрежно перевязан через плечо алый внутри и черный снаружи бархатный плащ. Богатство одежды и благородный облик гостя словно кричали: «Я удивительно богат!».

«Любопытно, сколько ему лет? Он кажется молодым, но в то же время выражение его лица и этот пронзительный взгляд принадлежат человеку, повидавшему в своей жизни многое» — невольно подумала Альенора, украдкой, как и положено леди, разглядывая своего гостя.

Мисс Нортон была права: внешность сэра Уолша была настолько загадочной, что о его возрасте можно было лишь догадываться. Возможно, ему тридцать? А может, больше? А может меньше?

Этот вопрос заинтересовал Альенору, и, склонив голову на бок, она сказала:

— Добро пожаловать в замок Нортонов, сэр. К сожалению, мой отец отсутствует, а мать еще не встала… Позвольте задать вам вопрос… Это невежливо с моей стороны, но, умоляю вас, скажите, сколько зим вы уже прожили в мире Господа нашего Иисуса Христа?

Сэр Леонард, также незаметно рассматривая облик мисс Нортон и полный восхищения ее красотой и грациозностью, был приятно удивлен вопросом о своем возрасте, так как это, в свою очередь, могло значить, что эта голубоглазая дева, равной по красоте которой нет ни одной девушки в мире, была явно заинтересована им.

— Я имел беседу с вашим отцом несколько дней назад, в Лондоне. Он велел передавать вам и вашей матушке свои искренние приветствия. И лично вам, мисс Нортон, он попросил меня передать вот это послание, — ответил сэр Леонард и, вынув из неглубокого кармана аккуратно сложенный листок пергамента, скрепленный печатью, протянул его девушке, надеясь, что она коснется его пальцев своими. Но его надежде не суждено было сбыться: мисс Нортон осторожно взяла у него записку, так и не подарив посланнику радости ощутить мягкость своей кожи. — Надеюсь, ваша матушка в добром здравии, мисс, — продолжил гость, любуясь белым лицом Альеноры Нортон, о красоте которой он был много наслышан. — Что до прожитых мною зим, мисс: с тех пор, как я имел честь появиться на свет Божий, их прошло двадцать пять.

— Так же, как было моему брату, когда Господь призвал его в свое Небесное царство, — тихо промолвила Альенора, и невольно опустила взгляд на пол.

— Ваш брат Филип был одним из лучших рыцарей Его Величества. Увы, его жизнь забрал меч врага, но, даю вам слово, мисс Нортон, что искуснее воина было не сыскать во всей Европе, — мягко сказал на это сэр Леонард.

— Будь он искусным воином, сэр, он не лежал бы сейчас где-то там, в земле, вдали от дома, и не оставил бы вдовой свою молодую супругу. — Альенора вновь взглянула на гостя, и черты ее лица заострились. — Мой брат… — Она тяжел вздохнула. Она уже пережила эту потерю, и рана в ее душе затянулась, но ею вдруг завладело непреодолимое желание побеседовать о Филипе с кем-то, кроме ее матери. — Филип оставил нас слишком рано. Но были ли вы знакомы с ним, сэр?

— Был, — улыбнулся сэр Леонард. — Ваш брат и я служили вместе и бок о бок сражались с проклятыми французами. — Улыбка на его губах вдруг померкла. — Но я не сумел спасти его от смерти… Это была моя обязанность, как соратника, как друга. Но я не смог… Простите мне это, дорогая мисс.

— Вам не следует просить прощения за то, что было не в ваших силах, сэр. Филип знал, что ждет его на войне, и жизнь его была лишь в руках Создателя, — мягко промолвила Альенора: несмотря на некоторые поступки, сделанные ею в прошлом, она была справедлива и трезво оценивала события. Ей почему-то не хотелось, чтобы этот статный соратник ее брата считал себя виновным в его смерти. Да и ведь он не имел власти над жизнью и смертью. — Но чем мы обязаны вашему приезду? Признаться, я уже имею планы на сегодняшний день и уделить вам время не имею возможности. Однако вы можете позавтракать и дождаться пробуждения моей матери. Уверяю вас, она будет невероятно счастлива услышать от вас рассказы о ее любимом покойном сыне.