— Я молилась и молюсь об этом каждый день, — отстраненно ответила на это Бригида.
— Значит, плохо молишься, — мрачно изрекла леди Нортон и ускорила шаг. Теперь она почти бежала, оставив ненавистную ей невестку позади.
Хозяйка замка Нортонов не могла понять Бригиду: став матерью Филипа в довольно раннем возрасте и рожая одного ребенка за другим, она гордилась собой и считала деторождение легким делом. Увы, из всех рожденных ею детей выжили только Филип и Альенора, все остальные умирали во младенческом возрасте от болезней. Но пусть живы всего лишь двое! Зато какими они выросли! Лучше и красивее не сыскать во всей Англии! Поэтому с тех пор, как выяснилось, что Бригида не понесла, эта женщина избегала бесед с нею и питала к ней самое настоящее отвращение.
Не только свекровь отравляла молодой миссис Нортон жизнь, но и ее собственные родители: отец отчитал ее, проклиная и сквернословя, а мать презрительно сжимала губы и недовольно качала головой. Гизы настолько разочаровались в своей дочери, что, даже не попрощавшись с ней, покинули замок Нортонов и уехали в свой несмотря на то, что тот был холодным, мокрым и почти непригодным для проживания. Все лучше, чем смотреть в глаза сватов и краснеть от стыда за неспособность дочери родить наследника. Лишь Альенора и лорд Нортон ни в чем не обвиняли бедную Бригиду и все так же относились к ней ласково, но советник короля уже третий месяц находился в Лондоне, при дворе, а мисс Нортон, хоть и горячо защищала перед матерью честь подруги, ежедневно разъезжала по округе, чтобы ознакомиться с нуждами крестьян, которые арендовали земли Нортонов. Альенора мудро решила, что, пока мужчины отсутствуют, она займется делами замка и крестьян сама, так как от ее матери толку было мало: утопающая в своей печали, страхе за жизнь сына и злости на невестку, та не находила в себе сил принять командование хозяйством на себя.
Бригиду поддерживал лишь ее духовный наставник Отец Марк, которому она каждый день исповедовалась и который вместе с ней читал Священное Писание. И все же бедная девушка чувствовала себя одинокой и всеми покинутой, и молила Господа, чтобы тот как можно скорее вернул ее супруга домой. Только тогда ее жизнь обретет смысл, только тогда она избавиться от неприязни свекрови. И, твердо решила для себя Бригида, она заставит Филипа лечь в ее ложе и зачать с ней ребенка. Но никто, даже сам король Генрих не знал, когда Филип вернется домой, и тем, кто любил его, оставалось лишь терпеливо ждать и лелеять надежду.
Вечером после ужина, за которым царило неловкое молчание, так как он прошел без певчей птички Альеноры (она все еще не приехала из деревни), Бригида пожаловалась на головную боль, извинилась и уединилась в своих покоях. Леди Гильда приняла слова извинения невестки без какой-либо реакции, даже сделала вид, что и вовсе не услышала голос Бригиды. Она была лишь рада избавиться от общества неугодной девчонки и желала лишь одного: сесть у камина, взять в руки шитье и расшивать рубашки Филипа. Эти расшитые любящей материнской рукой рубашки должны были стать подарком ее сыну, когда тот вернется домой. Ведь он обязательно вернется, он не покинет ее, свою мать, он знает, что никто в мире не любит его больше, чем она. Он будет носить эти рубашки с гордостью. К тому же, расшитых рубашек от своей собственной супруги ему не дождаться: она такая неумеха! Ее стежки — кривые и косые, а пальцы, ну, точно деревянные! Нет, Бригида совершенно не старается порадовать своего мужа, не прилагает никаких усилий, лентяйка эдакая.
— Принеси мне горячего вина с пряностями! И как только мисс Альенора появится дома, направь ее ко мне, — приказала леди Нортон одной из служанок и, сев за пяльцы, принялась за дело, напевая себе под нос католический гимн.
Бригида стояла на коленях у кровати и, перебирая четки, горячо молилась. Она молила Бога вернуть ей расположение свекрови, вновь оказаться в объятьях супруга и принести Нортонам и Гизам долгожданного наследника. Бригида не могла более выносить неприязни и ненависти к ней леди Нортон, не могла делать вид, будто ее не трогает грубость и колкости свекрови. С тех пор, как Филип уехал на войну, Бригида не была счастлива ни минуты и постоянно чувствовала на себе взгляды леди Нортон, такие злые, что девушке казалось, будто та желала испепелить ее, избавиться от нерадивой, по ее мнению, девчонки, недостойной ее сына. Но Бригида свято верила в то, что Филип скоро возвратится и защитит ее от всего плохого.
В комнате было холодно и темно: поленья в камине догорели уже несколько часов назад, а единственная свеча, неприятно пахнущая и едва мерцающая, не могла осветить большую неуютную спальню. Это обстоятельство было делом рук леди Гильды: она приказала слугам не «баловать» ее невестку, так как считала, что та не заслужила хорошего или даже сносного к ней обращения. Бригида, в свою очередь, не желала унижаться и просить смилостивиться над ней, и безропотно переносила холод и темноту. Когда она ложилась спать, ее кровать напоминала ей ледяной сугроб, но она закрывала глаза и молилась, тем самым притупляя чувства своего тела. О такой жестокости со стороны хозяйки к ее невестке знали все до последнего мальчика на побегушках, но никто не смел укорить леди Нортон. Единственным человеком, кто мог спасти Бригиду от такой незавидной жизни, была Альенора, но она, занятая делами и разъездами, даже не догадывалась о том, какие страдания терпит ее лучшая подруга и сестра, ведь ни леди Гильда, ни Бригида ни разу не обмолвились о существующем порядке вещей, а сама Альенора перестала навещать Бригиду в комнате последней, так как сильно уставала от дел и общения с крестьянами, и проводила время лишь в своих покоях.
— Какой сегодня день! Просто благодать! — вдруг услышала Бригида голос подруги, без приглашения и внезапно появившейся в ее комнате. — Я собрала налог! У всех до единого! Ни одного должника в этом месяце… — Она вошла, окинула покои недовольным взглядом, поморщила носик и сказала: — Ни огня в камине, ни хорошей восковой свечи… Моя дорогая, разве можно так не любить себя?
— Увы не я решаю, когда в моем камине будет огонь и какие свечи я могу использовать, — отвлекшись от молитвы, промолвила Бригида, невероятно обрадованная появлением ее дорогой Альеноры. Наконец-то они поговорят как следует! Как она скучает по своей жизнерадостной подруге!
— Господи, помилуй! Здесь холодно, как на улице! — воскликнула Альенора и, широко раскрыв дверь, громко крикнула в коридор: — Сейчас же принести поленья в покои миссис Нортон! И свечу! Нет, три восковых свечи! Немедленно! — Захлопнув дверь, девушка подошла к Бригиде, села на кровать и заставила подругу подняться с колен и сесть рядом с ней. — Я поговорю с матушкой. Как она может! Ты супруга Филипа! Ты ее дочь, такая же, как и я! Это ее желание обрести внука лишает ее разума! Оставить тебя без поленьев и свечей…
— Не стоит, моя дорогая. Не стоит тебе ругаться с матерью, — ласково остановила ее Бригида, нарочно положив ладони на локоть подруги, чтобы та не могла коснуться ее ледяной кожи. — Я понимаю ее. Она имела такие большие надежды, такую веру в то, что я стану матерью ее внука, что мне даже жаль, что я обманула ее ожидания…
— Какая чушь! Ничего и никого ты не обманула! Один лишь Бог решает, кому рожать, а кому нет! — бросила на это Альенора, недовольная жестоким поведением своей родительницы.
«Если бы ты только знала! Я обманула… Всех обманула! И тебя тоже!» — с отчаянием подумала Бригида, и ее сердце сжалось при этой мысли.
— Я поговорю с ней, — не терпящим возражения тоном сказала Альенора. — Но и тебе, моя дорогая, стоит быть настойчивее и не бояться заявлять о своих правах.
— О каких правах ты говоришь? — улыбнулась Бригида. — Я живу в вашем замке лишь потому, что замужем за твоим братом. Я не выполнила свой долг и не принесла ему наследника…
— Боже мой, что ты, что моя мать, говорите так, словно Филип уже давно похоронен! — несколько раздраженно воскликнула Альенора. — Мой брат скоро будет здесь! Скажу тебе по секрету… — Ее лицо вдруг засияло от радости. Она наклонилась к уху Бригиды и быстро зашептала: — Отец прислал письмо! В Лондоне происходят грандиозные события, и скоро всех нас ждут великие перемены! Генрих приказал своему войску во Франции отступить, а это значит, что уже через неделю или чуть дольше наш Филип будет дома!
