— Куда в этот раз? — покачала головой Альенора. Злость, которую она держала на брата, улетучилась и уступила место глубокому беспокойству, даже горечи. — Куда Его Величество посылает тебя? Он знает о том, что ты женился, и что этой женитьбе всего три дня сроку, а уже забирает тебя от супруги!

— Еще скажи: «забирает из-под юбки матери!» — строго сказал на это Филип: острый язык сестры разгневал его. Да кого они из него делают? Мальчонку! — Я верный рыцарь Его Величества! Мужчина! Война — это то, что мужчине и положено! Вам, женщинам, положено рожать, а нам, мужчинам — защищать свою родную землю и имя нашего короля! Запомни это навсегда, сестра моя, и больше никогда не смей сомневаться ни в мудрости короля, ни в моем благородстве! — Он схватил отца за рукав богато расшитого камзола и потащил его за собой в замок.

— Куда, Филип? Куда он отсылает тебя? — с багровым от ярости лицом повторила вопрос Альенора.

— Не твое бабье дело! — грубо бросил ее брат и вместе с лордом Нортоном скрылся в замке, оставив трех женщин стоять на зеленой траве ухоженной лужайки.

— Это все ты! Ты виновата! — в сердцах вскрикнула леди Гильда, с ненавистью смотря на свою невестку.

— Ни в чем она не виновата! Матушка, кажется, от горя вы лишились разума! — категорично заявила Альенора и, взяв подругу за руку, ласково шепнула ей: — Не принимай ее слова близко к сердцу! Она так любит этого грубияна Филипа! Она рыдала в тот день, когда он ушел на войну в первый раз, а новый приказ короля просто разбил ее сердце! Впрочем, как и мое… И твое? — осторожно добавила она, внимательно вглядываясь в лицо Бригиды.

«Какая чушь… Что за страшный сон? Филипа призвали на войну? Как? Зачем? Он оставляет меня?» — Эти и еще сотни других вопросов кружились в разуме Бригиды, не желающего принять новую реальность и ее новое положение: она вышла замуж всего три ночи назад, и вот, ее супруг покидает ее, и лишь Господу известно, когда она вновь сможет увидеть его. Ведь война длится годы, а войны Генриха Восьмого длятся еще дольше, это знают все, даже такая глупая провинциалка как она, Бригида.

— В чем вы обвиняете меня, леди Нортон? — непонимающе спросила девушка свою свекровь. Ранее леди Нортон обращалась с ней ласковей ее родной матери, а сейчас говорила ужасные несуразные вещи. — Разве это я решаю, забирать мужчин на войну или оставить их дома, в кругу семьи и в постели супруги?

— В постели супруги? Значит, ты ему не супруга! Так! Однодневка! — насмешливо выплюнула леди Гильда. Ненависть к Бригиде, к тому, что невестка не рыдала и не ломала рук от горя, осушила ее слезы. Леди поднялась на ноги, расправила юбку своего платья и направилась в замок, вслед за супругом и сыном.

«Если мой мальчик умрет, не оставив после себя ни одного дитя, ни одной его кровиночки, память о нем исчезнет, когда мы, Нортоны, ляжем в могилу! Альенора не будет так уж грустить: она выйдет замуж и станет матерью семейства, у нее будет слишком много собственных хлопот и переживаний, чтобы страдать еще и по брату… Но Бригида… Эта девчонка, которую он взял в жены вопреки разуму, так и не смогла зажечь в нем желание и все еще ходит нетронутая моим сыном! От коровы в стойле пользы больше, чем от моей невестки!» — думала леди Нортон, приподняв юбки и поспешно поднимаясь по лестнице в кабинет супруга: она знала, что ее мужчины направились именно туда, ведь именно в этом кабинете, подальше от чужих глаз и ушей, обсуждались важные семейные дела и государственные тайны.

Поднявшись на нужный этаж, леди Нортон подбежала к двери кабинета и с силой рванула ее на себя, однако та не подчинилась: желая избежать женских истерик и слез, лорд Нортон и Филип нарочно заперли дверь.

— Впустите меня! Я должна знать! Должна все знать! — настойчиво постучала в дверь леди Нортон.

— Ступай в опочивальню, душа моя! Ты так взволновалась, что, боюсь, это повредит твоему здоровью! — ответил ей голос супруга, который и не думал впускать ее.

— Не уйду! Буду лежать здесь, под дверью, пока не откроете! Это и мой сын тоже! — Леди Нортон еще несколько раз ударила кулаком в дверь.

— Матушка, не позорьте нас! Как я уже сказал, защищать родную землю — священный долг каждого мужчины! И я горд, что король помнит обо мне, и считаю за честь сражаться за него и интересны Англии! — В этот раз из кабинета раздался голос самого Филипа, и в нем слышались неприкрытые неприязнь и раздражение.

— Ты не только рыцарь, но и сын своей матери! Откройте! Не заставляйте меня кричать на весь замок! Пусть последние гости покинули нас сегодня утром, но в замке все равно остались десятки любопытных ушей и глаз! Если не желаете, чтобы все происходящее сейчас покинуло эти стены, впустите меня! — пригрозила леди Нортон, и правда, готовая на все, лишь бы попасть в кабинет и вразумить своего сына.

— Ради Бога, отец, усмирите уже свою жену! — ледяным тоном воскликнул Филип, и уже через мгновение дверь все же открылась.

— Гильда, любовь моя, не устраивай истерику… — начал было вышедший в коридор лорд Нортон, но его супруга с силой пробила себе дорогу прямо в кабинет, подбежала к сыну и вцепилась в его плечи.

— Ты не можешь идти в военный поход! У тебя нет наследника! И вообще детей! Да что там! Твоя жена все еще нетронута! Филип! Ты понимаешь, что это значит? Что, если ты будешь убит, после тебя никого не останется, а замок перейдет в руки твоего двоюродного дяди! Альенора не сможет унаследовать его! Она женщина! Подумай о вечности!

— Бригида! Альенора! Замок! — насмешливо хохотнул Филип. — Матушка, что вы плетете?

— Если ты уйдешь сейчас, не зачав с Бригидой ребенка, имя Нортонов будет стерто с лица земли! Стерто из истории! — прошипела его мать. — Как ты этого не понимаешь?

— Твоя мать права… Твой брак с Бригидой не комсумирован, наследник не зачат… Господь всегда был милосерден к нашей семье, но… — Лорд Нортон сглотнул. Его глаза вновь наполнились слезами. — Но если ты погибнешь…

— Я не смею просить тебя не ехать! Я знаю, что ты не послушаешь стенаний своей матери! Но умоляю: иди к своей жене! Иди и сделай ей ребенка! Прямо сейчас! — взмолилась леди Нортон и, зарыдав, припала к груди сына. — Ты должен сделать это! Должен оставить нам твоего ребенка!

— Я еще не успел уехать, как вы уже похоронили меня! — вновь хохотнул Филип, но в этот раз это был фальшивый смех: слова матери наконец-то дошли до его разума, и он понял, что в этих ее словах была горькая правда. Если он будет убит, или умрет от болезни, или просто позорно упадет с коня и сломает себе шею, память о нем канет в Лету, а после смерти отца замок Нортонов и их земли будут отданы лорду Хиксли, человеку, которого он, Филип, видел всего раз в жизни и то, когда был совсем маленький. Альенора, несмотря на ее амбиции и волевой характер, никогда не унаследует собственность ее семьи. А Бригида… Что же она? Она останется вдовой, а так, как их брак все еще не комсумирован, его родители могут заявить об этом и лишить ее вдовьей доли. Но главное: его наследник, вернее, его отсутствие. Филип всегда представлял себя отцом большого семейства, всегда желал, чтобы Бригида родила ему много детей, но на данный момент у них с супругой даже не случилось интимной близости. И в этом была его вина.

«Черт возьми, матушка, как правдивы ваши стенания! Все эти пять лет в Европе я был удачлив и оставлял смерть в дураках, но кто знает, что уготовил мне Создатель? Мне нужен сын! Если я погибну, он продолжит мой род и унаследует и замок, и наши земли» — решил молодой Нортон, чувствуя, как в его груди разливается могильный холод.

— У меня будет сын. Будет! — воскликнул он и, оттолкнув от себя мать, покинул кабинет отца.

— Слава Богу! Вразумила его! — возведя ладони к небу, радостно вскрикнула леди Гильда, а затем припала к груди своего супруга и тихо запричитала: — Наш сын! Наш мальчик! Как я смогу отпустить его?

— Увы, любовь моя, такова жизнь… Когда Филип родился, вместе с ним к нам пришла и великая радость, но рождение сына означает одно: он не принадлежит своей семье. Жизнь английских сыновей, мужей и отцов принадлежат их королю, — дрогнувшим голосом промолвил лорд Нортон, крепко обнимая свою бедную супругу.