— Перечить вздумала? Своему мужу? А? — вдруг в ярости крикнул Филип и оттолкнул от себя супругу.

Не теряя ни секунды, девушка бросилась к двери.

— Нет… Нет, Боже, нет! — с ужасом прошептала Бригида, напрасно бившись о крепкую дубовую дверь.

Дверь была заперта. Это сэр Гиз, покинувший покои последним, запер за собой дверь и унес с собой ключ, тем самым, не оставив родной дочери ни малейшего шанса к побегу.

— Бригида! Поди сюда! — приказал Филип, с трудом подымаясь на ноги. Несмотря на то, что он был влюблен в свою красавицу-жену, ее поведение и ее страх перед ним привели его в ярость.

Жена должна подчиняться своему мужу и господину и во всем угождать ему! Он выпил, и что? Эта маленькая сучка ведет себя так, словно он какой-то бродяга, а не ее законный супруг! Воротит носом! Он ей этого не позволит!

Опьянение, подстегнутое гневом, напрочь лишило благородного рыцаря человечности и лишило последних остатков трезвого разума.

— Ты моя жена, черт побери! Я твой муж и хозяин! Я хочу пить — я пью! И тебя спрашивать не собираюсь! — орал Филип с красным, как мак, лицом.

— Простите… Не гневайтесь так, супруг мой, — дрожа, как лист под дождем, тихо и смиренно сказала Бригида. Потеряв надежду на побег, она вновь чувствовала животный страх, ведь Филип был таким сильным и таким пьяным, а она — такой слабой, и ее безопасность зависела от настроения супруга. Ведь, если Филип ударит ее, она тотчас лишиться жизни или будет покалечена. Связанная униженным состоянием своего пола, Бригида всю жизнь жила в плену: ранее, в плену своего отца, а с сегодняшнего дня в плену этого сильного высокого мужчины, ее супруга и господина.

— Поди сюда и раздень меня! — рявкнул мистер Нортон и едва не упал. Его голова вдруг стала такой тяжелой, будто вместо вина он выпил литры жидкого серебра. — Я лишу тебя невинности, и ты понесешь от меня сына! Поняла? Сына! Наследника!

— Конечно, мой дорогой супруг… Конечно! — поспешно ответила на это Бригида и, робко подойдя к Филипу, дрожащими руками сняла с него его свадебный расшитый золотом камзол, залитый вином и покрытый жиром свадебных угощений.

— А ты ловка! Видать, с конюшим на сене кувыркалась? — Он вдруг схватил супругу за руку, подвел ее к кровати и с силой толкнул на мягкую перину. — Не дай Бог я узнаю, что ты до меня с кем-то гуляла! Отрублю обе руки!

— Видит Господь, я невинна! — успела бросить на это оскорбление Бригида, но ее губы тут же накрыли губы Филипа, а его тяжелое тело придавило ее к кровати, забирая у девушки возможность дышать.

Но не успела молодая супруга понять, что произошло, как Филип вдруг соскользнул с нее и, упав рядом с ней на перину, выпустил наружу рвотные массы.

***

— Она должна понести и как можно скорее, — деловито говорил сэр Гиз своей супруге и Нортонам, когда те направлялись в опочивальню молодоженов, чтобы проверить белые простыни кровати. Комсумирован брак или нет?

— Мой сын знает, как делаются дети, друг мой, и уже много лет! — радушно прыснул от смеха лорд Нортон.

«Бедная моя дочь… Хоть бы этот зверь Филип не избил ее! — невольно подумала леди Гиз, слушая диалог мужчин. — Но Ричард прав: если Бригида понесет после этой же ночи, наше родство с Нортонами станет законным, а ребенок будет наследником обеих наших семей… Конечно, если это будет мальчик… Но и девочка будет нелишней: выдадим ее за придворного, близкого к королю, и тогда всевластию Болейнов придет конец!»

И только леди Нортон ни о чем не думала: ночью она не сомкнула глаз, все думая о том, какой позор заставил ее пережить родной сын, ее любимый Филип, которым она так гордилась и которого ставила всем в пример. Доблестный рыцарь! Защитник Англии! Верный сын и брат! Куда все это подевалось вчера, на пиру и в его собственных покоях? Эта женщина была слишком уставшей, чтобы размышлять об горькой участи своей невестки и о возможном скором появлении внука или внучки.

Альенора также желала присоединиться к торжественной процессии, но в этот раз ей строго настрого запретили покидать свои покои до того, как Филип и Бригида сами спустятся к завтраку. Мисс Нортон, как и ее мать, не спала всю ночь, но, съедаемая страхом за подругу и гневаясь на брата, была исполнена сил и энергии.

Несмотря на то, что давно рассвело и громко запели птицы, гости замка, оставшиеся ночевать после буйного веселого пира, все еще спали, и только прислуга, как обычно, тихо сновала по коридорам, подметала и мыла полы и сплетничала о том, как по-свински напился красавчик Филип. Повара и поварята же и вовсе проснулись еще до рассвета, и на кухне готовился торжественный завтрак в честь молодоженов, но и там не умолкали смешки и издевки над хозяйским сыном.

— Что твориться! — с хмурым лицом буркнул похожий на медведя смотритель замка, зайдя на кухню. Он только что вернулся с последнего дозора по коридорам замка. — Какая-то пигалица только что завопила, будто ее живьем режут.

— О? И что она кричала? На каком этаже? — тут же посыпались со всех сторон вопросы.

— Да диявол его знает! Но визжала она как собака, которой наступили на хвост… Боюсь, как бы не наша мисс Бригида… — Смотритель харкнул в стоящую у двери грязную кастрюлю и задумчиво потер свою длинную наполовину седую бороду.

Теперь все ожидали увидеть юную счастливицу миссис Нортон с синяком под глазом и с разбитой губой. Не она первая, не она последняя! Хотя жаль ее, этого ангела! Скромна, мила и добра, а муженек достался хоть и красивый, но ее недостойный. Но, не успели сплетники полакомиться новой сплетней, как в кухню забежал Авель, десятилетний мальчишка, один из юных лакеев, и с красным, блестящим от пота лицом крикнул: «Меня послали за лекарем! Кто-то из господ помер!» и мигом скрылся за черной дверью. Кухня наполнилась испуганными криками и молитвами за упокоение души покойного.

***

— Ваш сын не умер, моя леди. Обычное состояние опьянения и обычная рвота. Это случается, когда мужчина слишком много выпьет, — спокойным, но настойчивым тоном заверил семейный лекарь свою госпожу леди Нортон и слабо улыбнулся, видя слезы облегчения в глазах женщины, уже считающей, что она потеряла своего сына.

— Слава Господу и Деве Марии! — всхлипнула леди Нортон. — Да, он напился… Вчера мой мальчик праздновал свою свадьбу… Да вы ведь знаете этих молодых мужчин! Им все мало!

— Когда мистер Нортон проснется, напомните ему, что слишком много вина делают разум и тело слабыми и истощенными, — назидательно сказал лекарь. — Но сейчас прикажите отмыть его, переодеть и сменить простыни… И не тревожьте. — Он вдруг не секунду задумался. — Желаете, чтобы я проверил здоровье миссис Нортон, моя леди?

— Не нужно. Она в полном здравии, — поспешно ответила хозяйка замка.

Лекарь собрал свои инструменты, которые, к слову, вовсе ему не пригодились, принес глубокий поклон и удалился.

— Свинья! — презрительно выплюнула Альенора, также находящаяся в покоях брата. Несмотря на запрет не покидать свою комнату, она прибежала, как только услышала истошный вопль матери, который она могла узнать из воплей тысячи других женщин.

— Альенора, мой ангел, не будь так строга к твоему бедному брату! — простонала леди Нортон, отходя к раскрытому окну: в покоях стоял смрад обильной рвоты Филипа, забрызгавшей кровать и его самого.

— Матушка! Вы защищаете его! Даже сейчас! — покачала головой Альенора и тоже подошла к окну. — Но ведь он и есть свинья! Взгляните на него еще раз! Позор нашей семьи! Спит в собственной рвоте! Заставил вас кричать от страха за его жизнь! Но где сейчас Бригида? Я хочу видеть ее.

— Потом, ласточка моя, потом. Она в кабинете твоего отца. Сэр Гиз тоже там, — отмахнулась на это леди Нортон, все же не желая глядеть на сына.

— Ах, должно быть, они допрашивают ее, как будто она девочка-служанка, принесшая в подоле! — нахмурилась Альенора и раздраженно вздохнула.