— Клянусь тебе, дед, — я собрал силы в кулак и вновь прикоснулся к простыне. — Клянусь, что друзей своих, семью свою, я никогда не брошу.

Засекреченная военно-воздушная база. Вечер.

— Ну что, чемпион, хватит с тебя? — вице-адмирал Геннадий Леонидович Шишкин иронично осматривал вытянувшегося перед ним лейтенанта. — Или официальный выговор устроить за глупую травму, из-за которой ты почти двое суток провалялся в лазарете? Синицына мне доложила, — он кивнул в сторону посмеивающейся Зинаиды. — Что ты умудрился заработать сотрясение. Слава Богу, мозга нет. А то было бы сотрясение мозга… Есть что сказать в своё оправдание?

Алексей, почти два дня безуспешно осаждавший неприступную крепость, чувствовал себя немного разочарованным. И даже расстроенным в некотором смысле, ведь ни на словах, ни на деле крепость совсем не выглядела неприступной. Поэтому на головомойку вице-адмирала практически не реагировал. Он уже знал, что тот сердится для вида. Видел это неоднократно.

— Я больше так не буду.

Зинаида прыснула со смеху. За два дня этот напористый, неугомонный лейтенант произвёл на неё сильное впечатление. Ему она, конечно, не признавалась, но смешная бравада и хвастовство действительно её веселили. К тому же она прекрасно знала, кто это такой. Чем знаменит и какими эпитетами награждался из уст самого вице-адмирала. Она сама это слышала. Поэтому была совсем не против углубить знакомство. Правда, только если лейтенант продолжит проявлять инициативу. Ей нравилось, когда её добивались. В реальном мире, из которого она прибыла на базу чуть меньше месяца назад, уже на протяжении довольно-таки долгого времени всё происходило наоборот: ей самой приходилось делать первый шаг. Да и то девяносто девять процентов мужиков сбегали после первого же свидания, когда она признавалась, что с двадцати лет заботиться ей приходится не только о себе.

— Думаешь, ему можно верить? — вице-адмирал к лейтенанту Телегину тоже относился не так, как обязан был относиться к каждому рядовому солдату. Этот дерзкий пацан ему нравился. Поэтому на его ремарку он лишь улыбнулся.

— Конечно нет, — Зинаида открыла папку и поставила штамп о выписке. — Но всё же заберите его отсюда побыстрее. Ещё хотя бы час хвастовства я не выдержу.

— Так и быть. Вы свободны, лейтенант Телегин. Но если результаты упадут, пеняйте на себя, — погрозил пальчиком Шишкин.

— Так точно, товарищ вице-адмирал! Разрешите идти?

— Я же сказал — сво-бод-ны.

— А с тобой, красавица…

— Свободен, лейтенант! — Шишкин едва сдерживался, чтобы не захохотать. Даже сейчас, при самом непосредственном начальнике, Телегин не желал упускать возможности пофлиртовать. Об этой его забавной особенности Синицына тоже упоминала. — Доиграешься ты у меня.

Алексей пулей вылетел из лазарета. Вице-адмиралу он на слово не верил, но решил не испытывать судьбу. И так слишком много рисковал в последнее время.

У ступенек его ждал Никита. Тот был мрачен, как туча.

— Привет, Ник. Ты чего? — безрадостное лицо друга не на шутку испугало Алексея. — Слишком долго ждёшь, что ли?

— Нет. Это всё Илья.

— А что с ним?

Никита увёл Алексея за собой, усадил на скамейку и рассказал всё, чем с ним успел поделиться Валентин Полевой.

— П…ц, — Алексей схватился за голову. Как и Никита, он прекрасно знал, насколько Илья был близок с дедом. И не мог поверить в случившееся. — А что там произошло?

— Бытовуха, вроде бы, — Никита пожал плечами. — Какие-то выродки… Короче, ты прав — п…ц.

— Бедный Илюха. Позвонить ему пробовал?

— Не дают. Валентин Николаевич сказал, что ему два дня дали на всё про всё. И чтобы через два дня, как штык, обратно. Государство, вроде бы, порешает все остальные вопросы.

— Твою мать… Ну и ну.

— Ты-то как себя чувствуешь?

— Нормально. Голова только побаливает и челюсть немного. Первую ночь снилась фигня какая-то, а потом пошёл на поправку. Вкалывали что-то, правда, но, кажется помогло.

— Рад, что всё в порядке. Когда ты лежал на ринге, выглядело не очень.

— Да, фигня, — беспечно отмахнулся Алексей. — Прорвёмся… Жрать только хочу. Какой-то детской ерундой кормили в этом лазарете. Постоянно в животе урчало от голода. Идём в столовку?

— Идём.

Подходило время ужина. Алексей и Никита стали в очередь на раздаче, а затем уединились на краю длинного стола. Сейчас общаться с кем-либо у них не было ни малейшего желания.

— А ты-то как сам? — спросил Алексей у Никиты, погрузившись в очень вкусный плов. — Опять мрачный. Или это из-за Илюхи?

— Не только, — Никита сказал абсолютную правду. — В пух и прах с Таней разругался по телефону… Не веришь, да?

— Почему не верю? Я-то как раз верю, — скривился Алексей. — А на какой почве?

— Да всё на той же. Опять мне мозг выгрызала требованиями всё бросить и вернуться домой. И отец туда же… Прикинь, даже грозился достучаться до самого Драгомирова. Дескать, негоже забирать сразу из двух семей единственного сына и мужа.

— Они не понимают, для чего мы здесь, — недовольно поморщился Алексей.

— Именно! — воскликнул Никита. — Я им так и сказал: вы что, не понимаете, что происходит? Почему вы считаете меня не достойным защищать родину? Почему не даёте возможность принимать решения самому? Да, я понимаю, конечно, что их беспокоит. Понимаю их страхи. Но я им сказал, что сейчас не время класть на чаши весов две столь важные для меня вещи — долг и семью. От этого будет только хуже.

— А она что?

— Трубку бросила… Как обычно, в общем.

— Да, типично, — Алексей опять поморщился. Таню он терпеть не мог, но Никита был его близким другом. Если друг был доволен, он тоже был доволен. Но Алексей не хотел, чтобы перед ним ставили выбор: принять решение друга и отпустить к семье, или яростно за него бороться, чтобы сохранить в звене. Любой вариант при столь сложном выборе в долгосрочной перспективе проигрышен.

— Но есть и хорошие новости, — Никита извиняюще улыбнулся. — Я отказал Гринёву, — он кивнул головой в сторону, указывая на героя России, ужинавшего в нескольких столах от них. — Окончательно отказал.

— Ну, наконец-то, — шумно выдохнул Алексей. — И чё он?

— Сказал, что это ошибка. Большая ошибка, о которой многие могут пожалеть. И вы, и я, и моя жена. Таким решением я значительно снизил свои шансы на выживание.

— Философ хренов, — усмехнулся Алексей и шлёпнул Никиту по плечу. — Наконец-то ты спровадил этого паразита. Пусть теперь копает картошку на другом огороде.

Окончательно закрыв один из тревожащих их ранее вопросов, друзьям удалось немного расслабиться. Некоторое время они просто ели, вспоминали беднягу Илью и обещали друг другу, что поддержат его, когда он вернётся. Несмотря на тяжёлые вести и потерю родного человека, несмотря на дамоклов меч в виде ожидавшего ответа полковника Пателя, они решили поддержать его в любом случае. Независимо от того, какое решение он примет.

На соседний столик приземлилась шумная компания полузнакомых пилотов. Один из них — высокий крепыш, повернувшийся к друзьям широченной спиной — проскрипел стулом по полу, приземлился и продолжил рассказывать:

— …да я вам говорю — очень сочная девочка. Миниатюрная блондинка. Дюймовочка с огромными буферами. М-м-м, персик! — тот самый капитан Воропаев говорил с мечтательной улыбкой на устах.

— А-а, так она, кажись, из пресс-службы вице-адмирала, — вспомнил один пилот из компании.

— Да-да. Точно она. Василиса какая-то, вроде бы. Я не запомнил фамилию… Я её раньше не видел, потому и удивился — как такая цыпочка прошла мимо меня? Ну я и поспешил познакомиться.

— Да, вроде ж как, неудачно, — засмеялся ещё один. — Мы же видели.

— Ой, я тебя прошу, — фыркнул Воропаев. — Тот капитан всё испортил. Что я её у хоббита не отобью, что ли? Этот охреневший карлик ещё запомнит меня.

— Да, девочка ничего. Таких сюда не возят. Чувствуется порода.