— Нет. Просто хочу избороздить тело и докопаться до сути. Ну то есть узнать, что скрывает этот чёртов бесформенный халатик, — я уже понял, что она совсем не против такого тона. И подобных речей. Мой открытый интерес или льстил ей, или она привыкла к подобным нахальным ухаживаниям. Что, в принципе, не удивительно при такой-то внешности.

— Тогда Вам остаётся только воспользоваться воображением, — в очередной раз усмехнулась она, воткнула иглу в пузырёк, наполнила шприц какой-то жидкостью, а затем впрыснула в мою вену. — Этот коктейль поможет Вам быстрее погрузиться в состояние, где воображение — единственная реальность.

— Зин, давай на ты? — моя мальчишеская улыбка ранее творила чудеса. Но тут почему-то всё никак не срабатывала. — Начнём с дружбы и продолжим неторопливо двигаться дальше.

— Друзей у меня достаточно, лейтенант, — вновь фыркнула она. Но убрав шприц, уходить не спешила. Принялась зачем-то копошиться в медицинском шкафу.

— Фух, ну слава Богу, — картинно выдохнул я. — Раз друзьями нам стать не светит, значит единственный вариант — стать любовниками.

Зинаида повернулась и удивлённо посмотрела на меня. Она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться.

— Как на счёт свидания? — продолжил ковать я. — Прекрасная пища в кафетерии. Что-нибудь мишленовское из микроволновки… Затем на сладкое — кекс. А на десерт — секс… Но, если ты вдруг будешь против, можем поменять последовательность: на десерт — кекс, а на сладкое — секс.

Она рассмеялась. Рассмеялась открыто, более чем откровенно показывая, что совершенно не обижается.

— А ты резвый, я смотрю. Или от удара всё в мозгах перемешалось?

— Чё это перемешалось? Я сейчас мыслю трезво как никогда… Ладно, не хочешь так, давай, тогда, по-другому — без мишленовского из микроволновки.

— Об одном только и думаешь? — опять усмехнулась Зинаида. — Не успел покинуть авиа-тренажёр — секс у него на уме. Не успел подняться на ноги — секс у него на уме.

— Возраст такой. Только об этом и думаю, да, — ответ вылетел изо рта быстрее, чем она договорила.

— Знаю я вас таких: кобелёк, мечтающий о сладком на дармовщинку…

— А вот и нет, — обиженно надул губки я. — Почему сразу на дармовщинку? Я готов прилагать усилия. Отвечаю! Час — обед, пол часа — общение, три часа — секс!

— Ха-ха-ха!

— Вот-вот. Никакой дармовщинки. Всё как положено. Сначала ухаживания. Пусть и без цветов и конфет… Потом поцелуи и неизбежный, долгий секс.

— У вас с головой непорядок, лейтенант. Мерещится всякое, мысли непонятные будоражат. На лицо последствия неудачного для вас поединка.

— Почему неудачного? Вполне себе удачного, — я растянул губы в улыбке, надеясь, что она выглядит плотоядно, и энергично подёргал бровями. Получилось, вроде бы, неплохо — дама отреагировала вполне приемлемо: по морде не дала, а одарила меня снисходительной улыбкой.

— Предложение, конечно, невероятно заманчивое, — она, наконец, захлопнула шкафчик, так и не достав оттуда то нечто, за чем полезла. — Но нет никакой гарантии, что секс будет качественным. Для нас, женщин, это всегда приятный или неприятный сюрприз. Чаще неприятный. Так что, лейтенант Телегин, вам явно не светит стать статистической погрешностью.

— Это мы ещё посмотрим, — я сделал грудь колесом. — Вы только дайте мне шанс. Уж я-то постараюсь. Уж я-то продемонстрирую себя во всей красе. Сами потом, Зиночка, бегать будете за добавкой.

— Пожалуйста, только не "Зиночка", — после этих слов она всё ещё улыбалась, но уже не так дружелюбно.

Похоже, мне пора завязывать. Всегда надо знать меру. Для первого знакомства, как я уже давным-давно уяснил, одним из самых важный умений является умение вовремя остановиться.

— Хорошо-хорошо, — я примирительно развёл руки и удобнее расположился на кровати, куда меня уложили друзья. — Умолкаю. Протокольная встреча завершена, и теперь сторонам предстоит поразмышлять о дальнейших шагах навстречу друг другу.

— Лежите пока, лейтенант. Это у вас выходной. А у меня работы хватает, — перед тем, как меня покинуть, сказала она вполне серьёзно. Но от меня не укрылось, что в её глазах горел огонёк интереса. Такие взгляды я уже видел. И мне хотелось верить, что я не ошибался. Ведь эта женщина мне реально понравилась.

Лейтенант Тищенко Илья Николаевич.

Страх, с которым я собирался встретить сегодняшний день, так меня и не настиг. Я вычистился, выстирался, выбрился. Даже одеколоном опрыскался, планируя продемонстрировать себя с лучшей стороны. Но всё прошло намного лучше самых смелых моих ожиданий: и я вёл себя адекватно, и друзья не оплошали, и, самое главное, Василиса не кривилась брезгливо. Она даже смеялась над моими шутками. Не делала вид, а действительно смеялась, будто моё слабое место — чувство юмора — больше таковым не являлось.

После того, как мы с Никитой доставили Лёху в лазарет и оставили наедине с докторшей, некоторое время мы не знали, что делать. Спас положение Никита: он дипломатично удалился, сославшись на необходимость позвонить жене. А когда мы остались одни, я расслабился окончательно. Присутствие посторонних меня почему-то всегда напрягало. Даже друзей. Поэтому я предложил просто посидеть на лавочке, поболтать и попить латте.

Василиса поддержала мою идею и несколько минут мы весело обсуждали недавний неудачный бой моего хвастливого друга и его попытки взять с места в карьер.

— У Зинки такой удивлённый вид был, — весело говорила она. Когда она смеялась, мне стоило огромных усилий удерживать взгляд на её глазах, а не смотреть туда, где в обтягивающей кофточке всё завлекающе тряслось. — Она, наверное, этого совершенно не ожидала.

— "Зинки"? Ты её знаешь? — удивился я.

— Да. Терапевт она здешний, — уверенно ответила Василиса. — Я видела многие приказы о назначениях, хоть это не входит в мои обязанности. Просто Геннадий Леонидович иногда спрашивает моё мнение о том или ином назначении. А её я видела, когда она приходила к нему с какой-то просьбой… А ты сам что? Расскажи, почему к тебе тот полковник подходил? Твои друзья рассказывали, что он хочет тебя переманить?

— Всё верно, — вздохнул я. Василисе я был готов рассказать абсолютно всё в любое время и в любом месте. — Он хочет, чтобы я сам подал прошение. Разведка, говорит, сильно мною заинтересовалась. Там будет возможность на прототипе нового истребителя полетать. Ответственные задания, перспективная карьера, и все дела.

— Верю. В СКР кого попало не берут. Не каждому такое предлагают, уж я знаю. Мой папа… Мой папа… тоже имеет некоторое отношение к армии. Он много мне рассказывал о родах войск. И о том, к чему мнению президент прислушивается больше всего. К мнению разведки, очевидно.

Мои брови взметнулись вверх: что за папа у неё такой? От меня не укрылось, что она смущённо склонила головку на бок, будто стеснялась о нём упоминать. И говорила нерешительно. Она его стыдится, что ли? Или я что-то перепутал?

— Это верно, — согласился я. — Разведка — это элита космических сил России. Передовые войска, я бы сказал… И, наверное, я всё же туда переведусь, — произнося эти слова, я меньше думал о том, что скажут мои друзья, если всё же решусь. Сейчас меня больше волновало, как к этому отнесётся Василиса. И что она скажет. Я очень хотел, чтобы моё решение произвело на неё впечатление.

— Решишь покинуть друзей и стать разведчиком?

Она внимательно посмотрела на меня. Нахмурилась даже, словно мой выбор для неё так же важен, как для меня самого. И я испугался немного, ожидая продолжения. Ничего не смог сказать в ответ и просто кивнул.

— Ну, что я могу сказать? Дружба — это хорошо. Но и карьерные перспективы тоже важны. Особенно в столь удивительное время… Поэтому могу посоветовать лишь одно, если мой совет, конечно, тебе интересен: нужно принимать решение самому. Ты сам должен решить, что конкретно для тебя будет наилучшим решением. Тебе не надо прислушиваться к чужому мнению. Только тогда, я уверена, ты не ошибёшься.