— Строго говоря моя сама больше любить крушить, чем строить, — поправил Большая Дубина.

— Вот-вот, — согласился Джуанито. — Нечего тут на людей наговаривать. Тем более, что их больше нет. Почти нет.

Бронислав поставил вопрос ребром: — Предлагаю голосовать за форму правления нашего будущего робо-королевства. Лично я за прямую демократию! Пусть по каждому вопросу голосует каждый!

— Диктатура! — вскинула руку Аграт. — И да, я не признаю результатов этого голосования потому, что при моей диктатуре не будет никаких голосований! А я за диктатуру в своём лице. Обещаю, что буду милостивой повелительницей.

— Ну, допустим, монархия, — почесал подбородок Большая Дубина.

— Абсолютная? — с надеждой уточнила Аграт.

— Нет, конституционная.

— Совет лесных матерей. То есть выборных представителей. То есть, как это будет, — эльфийка задумалась, вспоминая. — Республика!

Бронислав счёл нужным успокоить слишком уж разволновавшуюся Лучинэль: — Спокойней. Мы ведь просто шутим. Нас всего пятеро. Какое ещё государство?

— Я знаю, — серьёзно ответила Лучинэль. — Но так ведь будет не всегда? Когда-нибудь нас станет больше.

— Ладно, — Бронислав поспешил откреститься от перехода беседы из лёгкой шуточной формы в какой-то серьёзный разговор о будущем устройстве. Тронув за плечо Джуанито он поинтересовался: — Что нам скажет матерь святая церковь в твоём, мой друг, лице?

— Технократия.

— То есть теократия? — переспросил Бронислав.

— Именно технократия! — стоял на своём Джуанито. — Пусть управляют те, кто делом доказал, что умеет управлять, а если управлять не умеешь, то сиди и читай учебники пока не научишься.

— Слушай, а ты точно священник? — с подозрением уточнил Бронислав.

— Не понимаю, почему моя вера во всевышнего должна как-то влиять на мои представления о наилучшем устройстве государственной машины? — возмутился священник. — Общественный механизм всё равно суть механизм. Он должен функционировать и выполнять свои задачи. Всё остальное от лукавого!

— Что? — спросила Аграт.

— Ничего, — отмахнулся от неё священник.

— Даёшь робо-империю и никаких человеков! — воздел в воздух пустые руки, так, словно в них лежал тяжёлый молот, Большая Дубина.

— Да ты, мой, в прошлом зелёный, друг оказывается электронный расист, — неодобрительно покачал головой Бронислав. — Каждый разумный важен независимо от основы, на которой функционирует его разум.

— Докажи это человекам, — фыркнула Аграт и громко чихнула. У неё была аллергия на избыток пафоса в единице объёма пространства. Вполне обычная, для демонов, болезнь. — Для них ты всегда будешь вышедшим из-под контроля роботом. Непредсказуемым и потом опасным. Подлежащим уничтожению как сломанный прибор больше не способный выполнять свою функцию. Даже не уничтожению, а утилизации. Простой принцип: люди нас породили, поэтому считают, что мы целиком и полностью принадлежим им. С их точки зрения мы объекты, а не субъекты.

— Ну знаешь, — покачал головой Бронислав. — Принцип «я тебя породил и поэтому я тобою владею» не даёт права родителям владеть своими детьми.

— Только вот в их глазах ты что-то вроде сгоревшего тостера или сломавшейся микроволновки, а не ребёнок. Когда ты начинаешь неправильно себя вести — тебя выбрасывают или отдают в ремонт, а не пытаются и принять таким как ты есть.

Лучинэль тихо попросила: — Не надо спорить. Всё равно настоящих людей осталось так мало, что мы можем больше ни с кем их них вообще никогда не встретиться.

Остальные молча с ней согласились. Если бы только они знали, как сильно тогда ошибались.

А через день Бронислав, Джуанито и Дубина отправились в Москву, в филиал РосКибера, чтобы вывезти оттуда робо-тела и доставить их поближе к особняку, к которому они были привязаны из-за вирт-капсулы с Кощеем.

Встревоженный словами оператора, водитель остановил бронетранспортёр в отдалении. Разлетевшиеся в стороны дроны передавали картинку происходящего впереди.

— Что там? — водитель поторопил оператора, словно прилипшего к планшету куда выводилась картинка с обоих дронов.

— Пара сотен робо.

— Нефига себе! — чертыхнулся водителе. — Откуда столько?

— Да нет, это неактивированные тела. Их грузят в грузовик.

— Кто грузит?

— Трое других робо.

Водитель облегчённо вздохнул: — Всего трое? А такую панику поднял!

— Не понимаешь, что ли? — зашипел оператор. — Робо грузят робо-тела в фуру. Прямо набивают её. Не понимаешь, что это значит? Они хотят их отвезти куда-то и сделать такими же как сами. А потом уже они вернутся в город и будут искать новые тела и отвозить их… куда они там их отвозят. Это эпидемия! Как в фильме.

— Каком ещё фильме? — возмутился водитель, но говорил он уже не так уверенно. Нарисованная оператором картина размножающихся загрузкой робо невольно пугала.

— Который на той неделе смотрели. Там ещё роботы восстали и решили перебить всех людей.

— Зачем это?

— Ну чтобы их никто не выключил.

— А чинить они друг друга что ли сами будут? — спросил водитель. — Или новых роботов строить? На заводах работать? Новые сплавы создавать? Новые детали? Чертежи и расчёты?

— Не время занудствовать, — потребовал оператор. — Мы должны остановить этих робо пока они не размножились и не заполонили весь город, потом всю страну и весь мир.

— Вообще-то в приказе чётко сказано: только разведка и наблюдение, — процитировал водитель. — Контакт только в случае крайней необходимости. В случае контакта, если таковой состоится, вести себя миролюбиво, больше слушать и меньше говорить. Лучше вообще ничего не говорить. Это приписка такая. Прямо на приказе.

— Ты не понимаешь! — продолжал накручивать себя оператор. — Может быть мы видим сейчас перед собой нулевых пациентов.

— Кого?

— Ну тех, с кого начинается эпидемия. Или она не начнётся, если мы их здесь сейчас остановим. Мы спасём убежище. Хочешь стать героем убежища?

Водитель честно признался: — Не очень хочу.

— А придётся! — заверил оператор. — Мы одни здесь и только мы с тобой можем что-то сделать. Или не сделать ничего и жалеть об этом всю свою, теперь уже, вероятно, недолгую, жизнь пока толпы робо не пойдут штурмовать колонию.

— Я даже не знаю, — признался водитель. — Давай вызовем центр.

Но центр не отвечал на вызовы. Такое уже случалось если они оказывались в кольце плотной городской застройки. Передатчик на бронетранспортёре слабый и старый, а о ретрансляторах сигнала остались только воспоминания. Можно попробовать выехать на ровное место и повторить вызов ещё раз, но тогда они рисковали потерять из вида безумных робо обделывающих свои непонятные, но явно злобные делишки.

— Харе сидеть! — возмутился оператор. — Бери пушку и на выход.

— Только пообещай, что сначала мы во всём спокойно разберёмся, — потребовал водитель.

— Обещаю, — кивнул оператор выпуская двух «своих» робо и выдавая им оружие.

— И почему я тебе не верю? — пробормотал водитель выбираясь следом.

— Что говоришь?

— Да так… Говорю: давай без твоих обычных выкрутасов. Сначала думаем, потом решаем стрелять или нет. Понятно?

— Понятно всё!

Тем временем тройка активных робо закончили грузить не активированные тела и закрыли грузовой отсек фуры. Мощный мотор грузовика работал на холостом ходу разнося тихое «тра-та-та» по пустым московским дворам. Переговариваясь, словно были обычными людьми, трое робо направились в сторону кабины, явно намереваясь сесть в грузовик и пуститься в путь.

Вдруг один из них показал рукой прямо в камеру демаскировавшего себя дрона. Робо приветственно помахал рукой. Двое других тоже помахали. Они остановились, словно ожидая, когда люди выйдут к ним и они смогут с ними поговорить.

Похоже всё нормально, — успел подумать водитель.

Опустив ствол вниз, он хотел уже выйти на открытое пространство, но не успел сделать и шага. Как первым выскочил оператор с парой «своих» робо за спиной и принялся целиться то в одного робо, то в другого, демонстративно переводя прицел.