— Держите её, — будто издали раздался голос ректора. — Надеюсь, она не умрёт? Вон как побелела. Следите за её состоянием.

Мне не понравилась интонация Илбрека. Так говорят о том, что принадлежит тебе и не должно уйти из рук. Я не могла думать об этом. Голову сжимало всё сильнее. В зале поднялся шум, от которого становилось только хуже. В ушах гремело и било колоколом. Я пыталась снять диадему, но в волосы и кожу будто впились колючки.

— Проклятие не отпускает избранницу, — прохрипел Женталь.

— Я умираю, — еле ворочая языком произнесла я, повисая на руках Женталя и госпожи Бэррис.

— Сильное проклятие, милая. Очень сильное, — нашёптывала наставница в самое ухо. — Борись с ним. Всегда есть способ спастись. Всего лишь стоит дойти до конца.

— Я не верю…

— Никто не верит, поэтому страдает.

— Проклятие, — эхом повторила я.

— Какое проклятие, милая? — бодрым голосом поинтересовалась госпожа Бэррис.

— Вы сказали…

— У тебя жар, Руна. Немного помутился рассудок и померещилось что-то.

Я и сама начала сомневаться, что слышала настойчивый шёпот госпожи Бэррис. Обрывки мыслей и чувств смешались в клубок копошащихся чёрных червей. Этот жуткий образ полностью заполнил моё сознание.

Двое наставников держали меня под руки. Пока они вливали яд в моё сознание, Йон колдовал. Я не видела, что происходит с обручем, но от магии Айгермара постепенно становилось немного легче. Наконец, он подскочил ко мне и сдёрнул с головы диадему, разламывая металлическое плетение на части. Обруч легко распался в его руках.

Все в зале охнули, но ни один не осмелился подойти ближе. Только Йон вышел вперёд. Хаотик грубо вырвал меня из рук двух магов.

— Айгермар! — резкий голос Женталя ударил словно плетью по коже. — Не влезай не в своё дело! Мы позаботимся о студентке!

Йон не остановился. Я еле переставляла ноги, когда он поволок меня за собой. Лица гостей слились в однотонное пятно. Я не различала, где Верика, Ди́ан и остальные.

Мы бежали. Только Йон знал, куда мы направляемся, а я полностью подчинилась его воле. Ужас отступал. Холодный воздух остудил пылающую голову, а силы возвращались. Ветки кустарника цеплялись за платье, царапали кожу. Я быстро перестала ощущать уколы и неприятные холодные касания. Главное, что больше нет Женталя, наставницы и ректора.

Мы остановились так же внезапно, как бросились бежать, и тяжело дышали, глядя друг на друга. Ко мне вернулась ясность сознания.

— Что это было? — спросила я, переплетая пальцы с пальцами Йона, боясь отпустить его.

Меня била дрожь.

— Попытка подтолкнуть тебя к неизбежному. Опасное проклятие, которое следует уничтожить, исполнив их приказы. Они ведь так говорили тебе?

Фиолетовые искры магии всё ещё кружили в глазах Айгермара, губы приоткрылись. У него были такие горячие и сильные руки, а я почувствовала себя слабой и хрупкой бабочкой. После пережитого страха мне хотелось защиты и нежности.

— Несли очередную чушь, — прошептала я, подчиняясь силе, которую не могла побороть.

Йон был необходим мне как никогда. Нас кинуло навстречу, прямо в объятия друг друга, где я ощутила требовательный жар мага Хаоса. Айгермар накрыл мой рот своим, но на миг замер, сдерживая порыв. Я ожидала неистового напора, но окунулась в сладкое марево, сделавшее мир нереальным.

Маг осторожно ласкал мои губы. Чуть касался, будто боясь напугать, или, забываясь, жадно забирал себе. Я точно поднялась над землёй. Никогда не испытывала ничего подобного. Мой первый поцелуй! Я не представляла, каким он будет.

Нежность и тепло затопили сердце. Я взлетала вверх и мягко падала, оказываясь в сильных руках мага. Я тонула и задыхалась, плыла на глубине — медленно и тягуче. Я не хотела, чтобы это заканчивалось, но Йон отступил и разорвал нашу связь. Всего на несколько секунд, потому что, моргнув снова заключил меня в объятия, прижался губами к виску. Ошарашенная, я чувствовала себя тряпичной куклой, с которой можно делать всё, что угодно.

— Это невозможно преодолеть. Я не должен прикасаться к тебе. Я дал слово…

Он убеждал себя, а ладони скользили по моим плечам и спине. Его сдержанная ласка оказалась чувственнее и острее, чем самые откровенные поцелуи, а я окончательно рухнула с неба на землю. Он запрещал себе быть рядом со мной, но продолжал прижимать моё ослабшее тело к своему. Я слышала, как сильно бьётся сердце Айгермара. Так же сильно, как и моё.

В эту секунду я о многом догадалась.

— Здесь мы встречались, — прошептал он. — Я виновен. Я обещал… Она была…

— Совершенством! Я знаю, — я бессильно откликнулась, всё понимая. — Мне всё детство твердили об этом и в Академии ничего не изменилось. Я не желаю слышать о Ларии. Не сейчас!

Я должна была оттолкнуть Йона, показать гордость, но в его объятиях стала совсем слабой. Почему так жестоко? Почему так больно? И ничего непонятно. Как нам теперь быть? Как я буду смотреть ему в глаза? Как вести себя, сталкиваясь на тренировках в павильоне? Раньше я могла игнорировать Йона, делать вид, что он мне совсем не интересен.

— Тебе не стоило целовать меня. Всё испортил…

— Я не жалею Руна. Нет жалею, только об одном…

— Не хочу слушать!

Я толкнула Айгермара в грудь, но так и не освободилась от жарких рук.

— Я думал ты вредная девчонка, которая изводила ту, которую я любил. Она рассказывала, что терпела твои обиды и вечное недовольство. Ей не просто было жить в чужом доме, — Йон тяжело выдохнул. — Наверное, Лария преувеличивала, а я слишком буквально понимал каждое её слово. Я хотел защитить Ларию, поэтому невзлюбил дочь её опекуна. Не зная тебя. Не видя. Как это бывало в старинных историях — я служил даме своего сердца и приносил клятвы. Восторженный юнец! Я жалею, что…

— Отпусти! Ты гадкий, гадкий! Веришь любой сплетни!

Демоны знают, что Лария успела наговорить обо мне за несколько лет в Академии! А ещё притворялась добренькой, когда приезжала на каникулы!

— Ш-ш, Руна… Лария просто делилась своими переживаниями. Это я! Всё я! Неправильно её понял. Я же не знал, какая ты на самом деле!

Какой же он сильный! Повозившись, я сдалась и разрешила Йону снова поцеловать себя. Так сладко. И так горько. В последний раз. Больше я не позволю ему этого. Нам не быть вместе. Лария снова всё испортила.

— Я жалею, что принял первое чувство за нечто большее, Руна, — он с нежностью коснулся моего лица ладонями, заглянул в глаза. — Что раздавал клятвы в порыве ложных чувств. Дай мне шанс.

— Забыл одну любовь и нашёл другую?! — я была резка с ним, сердце разрывалось на части. Не думала, что может быть так больно из-за парня, которого почти не знаю. — Рыцарь! Что на это скажет Лария?! Что скажешь ты, когда она вернётся? Дал слово и сразу взял назад?!

Йон побледнел, сжал губы, став снова тем недовольным и мрачным хаотиком, которого я увидела в первый день знакомства.

— Я найду Ларию. История завершится. Мы поговорим. Я докажу тебе, что мои чувства к тебе настоящие. И если ты оттолкнёшь меня, то и к прежнему не вернусь. Слово Айгермара!

Происшествие на празднике и мой побег наделали много шума, но я не отвечала ни на один из вопросов, которые пытались задавать студенты и некоторые магистры. Даже с Верикой не стала откровенничать. Говорила односложно, переводя разговор к шутке.

Вместе с Йоном мы решили скрыть, что я догадалась к чему ведут события, что я знаю про замысел ректора. Мы с хаотиком заранее обо всём договорились в день праздника. Тот разговор остался ярким воспоминанием.

— Они снова пугают тебя, — убедительно сказал Айгермар. — Чтобы ты поверила в проклятие, и сама пошла в подземелье, сама прочла формулу. Я не успел изучить чары на диадеме. Там могла быть и подчиняющая магия, но им нужна твоя добрая воля.

— Добровольность. Я помню. Неужели они не понимают, как прозрачна их игра? Кого хотят обмануть?

Сейчас все неприятности, сыпавшиеся на меня с первого дня в Академии, выглядели нелепыми, но понятными.