— Надеюсь никогда не стать таким как Женталь, — тихо ответил Йон и провёл кончиками пальцев по моей руке. — Спасибо, дева рун.

Подземелье, тьма и опасность будто отступили от нас. Остались только я и Йон. От его прикосновений во мне разгорался огонь. Горячий, но не опаляющий жар охватил тело. Я так хотела, чтобы Айгермар обнял меня. Нас неизбежно потянуло друг к другу.

— Ты дрожишь, — прошептал Йон.

Его дыхание щекотало кожу на виске.

— Здесь холодно.

Я уткнулась носом в шею мага, не понимая, почему никак не могу разорвать с ним объятия. В руках Йона я чувствовала себя в безопасности.

— Я согрею тебя.

Он обнял меня сильнее. Я заметила фиолетовый всполох, охвативший нас плотным коконом. Стало жарко.

— Почему он тебя ненавидит? Этот Женталь…

Я снова вспомнила о мерзавце наставнике хаотиков. Айгермар вздохнул.

— У магов Хаоса принято унижать подмастерьев?

— Мой отец…

— Он в Совете магов?

— Да.

Йон отвечал нехотя, цедя по слову.

— Отец вместе с остальными советниками судил брата Женталя. Тот нарушил несколько законов из Кодекса магов.

Айгермар помолчал. Я расслабленно стояла в его объятиях, обхватив руками за шею. Мысли обрывались одна за другой. Я словно плыла в сладком тумане, наслаждаясь каждым мигом рядом с Йоном.

Что всё это означает? В голове одна каша вместо привычного понимания событий.

— Тебе лучше остановиться, Руна. Пока не поздно. Забыть о тайне, — настойчиво попросил он.

— Я не могу оставить всё как есть. Кто-то постоянно угрожает мне. И моя подруга… Лария пропала.

На этот раз дрожь прошла по телу Айгермара. Мы стояли так близко, что я хорошо ощутила, как его буквально прошибло внезапной молнией. Он не оттолкнул меня, но оторвал от себя, удерживая на вытянутых руках.

Я растеряно моргала, глядя на Айгермара, а он странно смотрел на меня. Маг отвернулся на секунду, но снова поглядел с холодным спокойствием. Я почувствовала морозную стену, в один миг выросшую, между нами. Она давила и мешала дышать.

— Подруга?

Мне послышался едкий сарказм в тоне Йона. Наверное, показалось (Айгермар всегда был таким язвительным), но в фиолетовых, наполненных частицами хаоса, глазах горела ярость. Маг будто уличил меня во вранье.

Я не понимала, что происходит. Почему Йон за секунды превратился в холодного и злого демона. Только что он говорил, что не хочет походить на Женталя, но стал именно таким неприятным типом.

— Воспитанница отца, — неуверенно произнесла я. — Мы не очень были близки, но я должна выяснить, что с ней произошло. Я никогда не желала ей зла.

Напряжённые плечи и руки мага немного расслабились. Он продолжал с силой сжимать мои локти, не отпуская, но и не позволяя приблизиться. Точно обозначал допустимую дистанцию.

Острый, проникающий до самого нутра, взгляд Йона исследовал меня.

— Ты не лжёшь. И ты бы хотела спасти Ларию?

Кажется, последняя фраза далась ему с огромным трудом. Неприятные подозрения поднялись во мне с новой силой. Йон и Лария были знакомы.

— Ты знал Ларию Хермин? — я не стала юлить.

Йон моргнул, но в лице не изменился. Он хорошо владел собой, демон его побери!

— Ты бы хотела спасти Ларию? — вместо ответа повторил Айгермар.

Значит правды я не услышу.

— Мы не очень ладили. Не как сестры, понимаешь. Но я бы всегда помогла ей в беде.

Он опустил руки, освобождая меня, и сделал несколько шагов по площадке, куда мы упали.

— Необходимо найти выход.

Я вытерла глаза. Противные слёзы, я не звала вас!

Йон удалялся от меня, осматривая стены. Небольшая зала была сильно разрушена. Единственный выход из неё терялся за обломками рухнувшей колонны.

— И как будем выбираться?

Я плотнее укуталась в куртку Айгермара. Единственно тепло, которое мне осталось от мага. Его сердце будто опять закрылось и замёрзло. Лария, снова Лария! Это имело для Йона какое-то значение. Я не слепая! Только почему мне так горько?

Айгермар обернулся.

— Другого пути нет. Давай руку.

Он помог мне перебраться через обломки камней и вытащил в узкий коридор. Мы осторожно продвигались вдоль стены, разглядывая то, что удавалось выхватить светом от магического шара. В тёмных нишах мы видели двери. Многие из них были заперты. На деревянных панелях лежал слой песка и пыли, свисала паутина. Некоторые двери остались распахнуты или выбиты, но мы не рискнули заходить в заброшенные комнаты, где столы были уставлены пыльными колбами и металлическими подставками для лабораторных опытов. На стенах я читала почти стёртые руны, но опасалась произносить их имена вслух. Они скользили по краю моего сознания, не оживая и не оставаясь в памяти. Мой дар мог сыграть с нами злую шутку и пробудить старые заклятия.

Айгермар сурово молчал, но всё замечал и даже похвалил меня:

— Ты умеешь быть осторожной, дева рун. Почему же не сделала того же раньше?

Захотелось ответить резкостью, но я сдержалась. Пусть злюка думает, что хочет.

В основном коридоре было темно, но в стенах остались подставки для магических шаров. И чем глубже мы заходили, тем чаще встречались горящие фонарики. Шли мы долго. Время текло без счёта. Так мне казалось. Но всему есть конец.

Зала, куда мы попали, казалась огромной, но это была иллюзия из-за полумрака и нагромождения вещей. На столах, на полу, повсюду стояли купола с прозрачными крышками. Я сразу же узнала хранилища для фрагментов дара. Некоторые были пусты. Какие-то заполнены бабочками. Белые крылья, яркий свет внутри конусов — искры дара анимагов хранились в небольшом количестве куполов.

Я бы так и стояла с открытым ртом, разглядывая причудливые хранилища для искр, если бы не Йон.

— Прячься и молчи!

Он довольно грубо пихнул меня в бок и затолкал в угол. Я не сразу поняла, что в зале мы не одни и еле успела загасить магический фонарь. Человек вышел из тени на противоположной стороне комнаты. Нам повезло. Незнакомец не заметил движения и не ожидал, что в убежище появятся чужаки. А может быть и сам только-только вошёл в залу. Я сдерживала дыхание, наблюдая за его действиями. И всё равно чудилось, что воздух слишком громко проникает в лёгкие.

Я опасалась, что не выдержу и закашляюсь или чихну. Что будет, если нас обнаружат? Смерть на месте? Придётся биться с магом? Я не сомневалась, что перед нами именно маг. Простому служащему нечего было делать в тайнике с искрами.

Чёрная фигура склонилась над куполом. Человек приподнял прозрачную крышку, запуская руку внутрь. В этом жесте были жажда и нетерпение, но он позаботился, чтобы ценные искры дара не разлетелись из хранилища. Бабочки бились в кулаке незнакомца. Он откинул капюшон. Среди сплетения света и тени мы увидели лицо мага.

Я собрала всю волю, не позволила ни одному звуку слететь с губ.

«Ректор Илбрек!»

Всё вопило внутри меня. Знает ли Ди́ан, чем занимается его отец? Зачем ему бабочки? Госпожа Бэррис, Женталь! Они участвуют в тайном деле ректора! Наставница рунологов приносит бабочек после практикумов, питая старика. Это одна компания преступников!

У меня не осталось сомнений, что каждый поступок этой троицы находится вне Кодекса магов. Всех трёх. Мысленно я вычеркнула Ди́ана из списка.

Лицо анимага-змея — морщинистое, с дряблой кожей — менялось, проступали белые чешуйки, рот растягивался, но ректору не хватило магии, чтобы обратиться в дух зверя. Он так и остался немного змеем и немного человеком. Бабочки в кулаке Илбрека угасли, впитались в кожу. Глаза анимага вспыхнули желтоватым огнём. Приток сил доставил ему истинное удовольствие.

— Крохи, — устало прошипел ректор. — Жалкие крохи. Скоро вас станет много, мои милые.

Его шелестящий голос добирался и до нас, затаившихся в углу. Спины будто коснулась ледяная рука. Илбрек с нежностью погладил один из куполов, под которым порхали белые бабочки. Он медленно осмотрел свои владения — заполненные и пустые хранилища. Ректор то радовался, и его губы растягивала кривая жадная улыбка, то сокрушался и вздыхал. Усыхающее, слабое тело сгорбилось будто под невыносимой тяжестью. Напоследок древний змей развернулся, чтобы увидеть крупно начертанные руны на стене у себя за спиной. Я не успела их заметить, когда мы вошли в зал. Илбрек вздохнул в последний раз и накинул капюшон на голову. Вяло и тяжело он двинулся в темноту. Мы долго слышали его шаги, шорохи одежды и песка под ногами ректора и звуки падающих камешков.