Что Йон делал в архиве? Ему что-то известно о заклятии «рунной бабочки»? Что вообще он знает о пропавших студентках? У Ларии было украшение из простеньких камешков. Ворот одежды Айгермара скрепляла похожая безделушка. Означает ли это, что они дружили?

Предположение заставило болезненно сжаться сердце. Я поспешно вернулась к раздумьям о тайне лаборатории. Это в моей голове в единый клубок соединились нахальная белка, её страх перед бабочками, Чибити — свидетель страшных событий в Академии. О мыслях Айгермара я ничегошеньки не знала. Попробуй угадай, если он постоянно молчит с каменным лицом.

— Здесь столько материалов.

Дромер положил узкую ладонь на бумаги рядом с собой. Обернулся с кривой улыбкой, за которой скрывалась непривычная неуверенность. Магистр сомневался. Не доверял легкомысленным студентам?

— Ну-ка! Ребятки! Помогите с архивом.

Он махнул рукой в сторону высоченных стопок папок, сваленных на подоконнике. Я уловила беспокойство в тоне магистра. Лучшее подтверждение, что Дромеру знакома формула «рунной бабочки», но говорить об этом он не желает. Но я не отступлю, добьюсь ответа.

Магистр указал на огромный старинный шкаф с пустой верхней полкой. Йон ловко забрался по лесенке, приставленной тут же. Порхающие движения хаотика заворожили меня. Словно не человек — крупная фиолетовая бабочка взлетела к потолку. Я потянулась к папкам. Следовало занять себя работой, чтобы перестать глазеть на вредного третьекурсника. Верика уже нагрузилась бумагами и несла стопку к шкафу.

— Столько разных записей, — начала я издалека, невольно повторяя фразу магистра. — Среди них нет мифов Академии? Я слышала легенду о тёмном лаборанте.

Айгермар покачнулся на ступеньке, вывернулся ужом, чтобы бросить на меня сумрачный взгляд. Опять недоволен? Ничем ему не угодишь!

Магистр тоже не оценил моего любопытства. Скептически приподнял правую бровь. Всегда так делал, когда я сбивалась при начертании или путалась в рунах.

— Есть такая сказка. Главное слово «сказка».

Он говорил с назидательной твёрдостью. Я и не сомневалась, что Дромер не любитель мифов и посмеётся надо мной.

— Но вы её знаете? — настояла я.

— Все в Академии знают эту легенду. Впечатляет она только первокурсниц.

Насмешку я пропустила мимо ушей.

— Если допустить, что лаборант выбрал жертву. Если допустить… Я не очень верю. Ерунда это! Но что следует делать девушке?

Новая стопка папок отправилась в руки Айгермара. Он свирепо выдернул бумаги и закинул на полку. Какие у него красивые пальцы… И сильные… Не будь хаотик таким резким и неприятным типом…

Так, Руна, ты не о том думаешь. Соберись!

— Вы умная девушка, Руна. Зачем вам забивать голову историями для нервных барышень?

Губы Дромера растянулись в улыбке, но серые глаза холодно изучали моё лицо. Он искал ответы, как и я. Пытался что-то понять. Бывший репетитор казался обеспокоенным.

— Я знаю, что это опасно. Слышала от старшекурсниц. Вы не допускаете, что я боюсь стать такой жертвой? Бояться не стыдно. А у меня большие планы на галерею лучших в семестре. Как ваша любимая Лария, — ехидно добавила я. — Я разбираюсь в рунологии не хуже госпожи Хермин.

— Все-то ты знаешь, — проворчал Йон. — Иногда лучше ошибиться несколько раз.

— И потерять баллы?!

Я не понимала, чем он недоволен.

— Потерять баллы и сохранить жизнь.

Вот как! Айгермар заботится обо мне. Неожиданно! Впрочем, а зачем же ещё он столько времени бегает за мной по Академии и зудит об опасности?

Дромер молча наблюдал за нашей перепалкой, а затем весомо произнёс:

— Лучший способ не попасть в руки лаборанта — забыть о нём. И не ходить в старый корпус.

— Значит там что-то есть? Ага! — обрадованно воскликнула я. — А заклинание «рунная бабочка» как-то с этим связано?

— Вы несносны! — фыркнул магистр и отвернулся.

Никто не желает говорить о легенде Академии. Но Артикуса Дромера я изучила хорошо, поэтому поняла, что он знает намного больше.

Мы почти завершили дело. Верика уткнулась носом в архивную папку и сосредоточено читала записи. Магистр заглянул ей через плечо.

— Не советую использовать любовные заклинания, милочка. Мало толку, а проблем не оберёшься.

Моя подружка покраснела и начала оправдываться.

— У меня доклад.

— Да-да, понимаю, — насмешливо согласился Дромер. — Доклад… Я так и подумал.

Айгермар спрыгнул на пол, а я ринулась в бой за правду. Просто так магистр от меня не отделается.

— И я пишу доклад, господин Дромер. Вы же не хотите, чтобы ваша ученица опозорилась перед наставницей?

— И выбрали заклинание, которое следует забыть?! — вспыхнул Артикус. — Совет запретил его не менее ста лет назад.

— Я собираюсь написать доклад о редких чарах, чтобы получить бонусные баллы. И я сделаю это!

Мы с магистром стояли напротив друг друга, точно готовясь атаковать. Верика и Йон следили за двумя разъярёнными рунологами. На лице Айгермара явственно читалось изумление. Неожиданно мне удалось пробить панцирь хаотика из холодной отстранённости. Сейчас это меня интересовало меньше всего.

— Руна выбрала заклинание ради меня, — тихо сказала Верика. — Мой отец погиб из-за него.

Никто кроме меня не знал, что Верика немного приврала. Совсем чуть-чуть. О заклинании я узнала раньше, чем о судьбе отца подруги. Но для магистра Дромера слова пугливой первокурсницы оказались тем грузом, что перевесил сомнения и следование закону.

Мы расселись вокруг стола, ломившегося от манускриптов, книг с потёртыми корешками и бумаг с руническими формулами. Деятельный и вдумчивый магистр ни на минуту не прекращал исследования.

Артикус пригладил седые волосы. Они были в полном порядке, но он искал правильные слова, чтобы объяснить всё.

— Заклинание «Рунная бабочка» появилось во время войны магов. Когда многие пали, а битвы были проиграны. Рунологи нашли способ поднять умирающих боевых магов. На поле боя рунолог это сила поддержки. И они жертвовали собой ради победы. Формула — оружие последней надежды.

— Оно убивает рунолога? — я сделала очевидный вывод, еле сдерживая дрожь, охватившую тело.

— Иссушает до донышка. Разбивает дар на множество целебных искр.

Притихшая Верика с силой сжимала ткань платья на коленях. Она думала об отце. Нетрудно догадаться, насколько тяжело ей было представлять его смерть. Йон оставался внешне спокоен, но я видела тёмную силу, сгустившуюся за плечами мага. Он еле сдерживал чувства. Я так и не понимала, почему эта история так задела Айгермара.

— Как в заклинании «Исцеляющее крыло»? Мы изучали его с госпожой Бэррис.

Дромер вздрогнул, будто я его ударила.

— Да, Руна, — строгость магистра обратилась грустью. — Но много-много сильнее. Это неминуемая смерть для мага-исполнителя и полное исцеление для умирающего. Искры используют сразу, как мощнейший стимулятор, либо применяют маленькими порциями из хранилища. Недолгое время после войны находились нечистоплотные личности, торгующие крупицами дара. Доходило до похищения рунологов и их умерщвления ради наживы. Формулу запретили, а нарушителей постепенно всех переловили.

Он мягко обратился к Верике:

— И где же твой отец попался в ловушку, милая?

— Папа пытался открыть вход в фамильный склеп. Одна семья сделала заказ… Он… Понимаете…

Она замолчала, не зная, как признаться, что отец занимался незаконными делами.

— Понимаю, милая. Совет не даёт разрешение в некоторых случаях. А люди нуждаются в помощи рунологов. Жаль, но и у лучшего из магов не было бы шанса. Если бы у него была помощь знающего собрата, то…

— Жертвы возможно избежать?

Мы с Айгермаром одновременно вскочили с места.

— Защиты не отработаны, не проверены, — магистр хмуро отвёл взгляд. — Я бы не стал рассчитывать на везение. Оно не работает слишком часто.

Он снова замкнулся и не желал говорить. Я размышляла над странной фразой про удачу. Будто бы однажды кому-то повезло спастись, но магистр не верил, что это возможно вновь.