— Вэйлен, — прервал меня холодный голос, — король не желает обсуждать изменников.

Я сдержался от того, чтобы цокнуть прилюдно, но, в принципе, именно этого я и ожидал. Поэтому, я продолжил:

— Прошу прощения за грубость, Ваше Величество, — снова склонив голову, я попросил прощения. — Тогда я хотел бы обратить ваше внимание на некомпетентность министра Рейнольдса и его пренебрежительное отношение к своей работе в качестве государственного чиновника.

— Понимаете ли вы всю тяжесть ответственности за слова, которые произносите? Если вы обвините человека, который подчиняется непосредственно Его Величеству, это может привести к серьезному наказанию, возможно, со смертельным исходом. Я спрашиваю вас еще раз: готовы ли вы ответить за все, что говорите?

— Да, я полностью осознаю свое положение и готов принять последствия.

— Очень хорошо. Тогда продолжайте.

— Спасибо, — до этого момента на лице Рейнольдса была глуповатая улыбка, но после того, как дворецкий разрешил мне воспользоваться пространственным кольцом, и я вытащил все собранные мною компрометирующие документы, улыбка его исчезла, сменившись беспокойством. — В этих документах содержится все, что нужно знать Его Величеству для принятия дальнейших решений. Я прошу вас ознакомиться с ними.

— Как мы можем доверять документам, собранным непостижимым образом? — на этот раз произнес Рейнольдс. — Вдруг вы их сфальсифицировали, Вэйлен?

— Я не давал вам слово, министр, — раздраженно отозвался дворецкий.

После того, как Рейнольдс извинился, дворецкий принял мои документы и направился к королю.

Через некоторое время тишину нарушил глубокий голос короля.

— Это довольно серьезные преступления, знаешь, Рейнольдс?

— Как вы можете доверять этому, Ваше Величество? — ответил Рейнольдс, пробираясь холодным потом. — Подобные документы могут быть легко подделаны.

— Это верно, — согласился король. — Но слишком много совпадений, которые создают некую параллель с написанным тут. Однако, я не могу обвинить тебя.

— Ваше Величество, — облегченно вздохнул Рейнольдс, но следующие слова короля вновь поставили его в затруднительное положение.

— На данный момент.

— Прошу прощения, на данный момент? — переспросил Рейнольдс.

— Этот документ — очень интересный экземпляр, в котором содержится ценная информация, — король указал пальцем на кучу бумаг. — Информация, которую я бы никогда не услышал от виновника. Я проведу собственное расследование и только после этого приму официальное решение.

— Ваше Величество, в этом нет необходимости, уверяю вас. Этот документ — не более чем бред человека, который ослеплен жаждой власти и желанием заменить меня.

— Рейнольдс, — голос короля стал властным и серьезным, — я никогда не видел Вэйлена, как человека, который жаждет власти. Разве я не прав? Из всех вас, хитрых лис, он — невинный ягненок, который и мухи не обидит. Я доверяю ему. Но ты сейчас ведешь себя очень странно, словно ты виновен во всем, что написано здесь. Я проведу свое личное расследование, и только тогда ты, Рейнольдс, получишь свой выговор. Это понятно?

— Д-да, Ваше Величество. Я п-понял, — ответил он, заикаясь.

Меня ошеломило, как серьезно король воспринял эту ситуацию. Я никогда не видел его таким решительным и настойчивым. Конечно, я бы интерпретировал его оценку меня несколько иначе, но я был рад, что Его Величество доверяет мне.

Я не ожидал такой интенсивной реакции со стороны короля из-за какого-то заместителя министра, как я. Но теперь, словно тяжелый груз, который я долго носил на сердце, упал и исчез во тьме.

— Рад, что ты такой послушный, — улыбнулся Король. — Мы заканчиваем наше собрание. Благодарю всех за присутствие. Вы свободны.

* * *

Я чувствовал себя, как будто мой мозг был иссушен до последней капли энергии, — таково было описание этой встречи.

Стоять перед Его Величеством было нечто сравнимое с тем, как бросить вызов монстру А-класса, не имея подходящего оружия. Аура короля — это поистине страшное зрелище.

Я осознал, что улыбаюсь, но это была улыбка облегчения. Я был рад, что всё прошло, как я задумал. Рад был ещё тогда, когда король только согласился рассмотреть мои документы.

Я на шаг ближе к раскрытию тайны падения отряда Именсус и тех, кто стоит за этим. Это единственное, что я могу сделать для тебя, Либерт.

Моя улыбка исчезла, когда я начал размышлять о прошлом, но я быстро вернулся к сегодняшнему успеху, и на моем лице снова зажглась детская улыбка. Но тут же услышал жестокие слова своей жены:

— Ты выглядишь, как идиот.

Это было действительно жестоко.

Действующее лицо — Либерт.

Я ощущал глубокую растерянность и изоляцию, которые настигли меня безжалостно.

Мое тело вышло из-под контроля, а мой разум блуждал и размышлял. Я чувствовал себя неподвижным, словно подвешенный в мире лимба, где реальность и мир сновидений слились воедино.

Я был беспомощен и дрейфовал в море неопределенности, не зная, чего ждать от будущего. Мне не удавалось найти покой, в котором я так нуждался. Мои мысли были неопределенными и разрозненными, существовали в туманном, сюрреалистическом состоянии. Я ощущал себя одиноко в этом месте, где смутные и неразличимые чувства были единственным компаньоном.

По мере того, как я углублялся в свои размышления, чувство всепоглощающей печали продолжало охватывать меня, и я пытался разобраться в своем положении.

Каждый раз, когда я вспоминал о своем погибшем друге и других ребятах из подразделения, сердце углублялось в невообразимую печаль и отчаяние.

Проходящее время — минуты, часы, дни, недели или даже месяцы — казались пустыми и безрадостными. Одиночество обволакивало меня, как тень, и я чувствовал себя так, будто потерял огромную часть своей жизни, и не мог представить, как жить дальше без них. Эта потеря была неисправимой.

Хотя я знал, что это случится, я все равно не мог смириться с этим. Я не принимал факт, что мы все скоро погибнем. Огромная боль, печаль и пустота смешались в моей голове, затуманивая мой разум. Но была и четвертая эмоция, — я был озлоблен на королевство и империю.

Моя ярость была направлена как на меня самого, так и на других. Я чувствовал себя преданным и бессильным, не в состоянии понять, почему мне пришлось пережить такую большую утрату. Внутри меня кипело чувство несправедливости, но я не мог найти конкретного объекта для своего гнева. Мой гнев был глубоким, эмоциональным и необработанным. Я чувствовал глубокое безнадежное смирение перед своими обстоятельствами, и не знал, как двигаться дальше после такого разрушительного события.

Однако, я осознал, что я был слишком слабым, чтобы бросить вызов Империи. Мне нужна была сила, чтобы противостоять высокопоставленным чиновникам. Эта сила могла бы помочь мне в моей мести.

К счастью, я знал, как получить эту силу. Хотя информация была частично затуманена, я все еще мог понять, что мне нужно сделать. Голос внутри меня говорил, что мой потенциал гораздо выше, чем все, чего я достиг за двадцать лет своей жизни в этом мире.

Мне нужно полностью овладеть кобальтовым пламенем и направить его энергию к достижению моих целей. Я буду умело использовать его мощь, чтобы прокладывать путь к успеху и раскрыть свой потенциал. Я усердно буду направлять силу пламени в нужное русло, чтобы достичь вершины успеха.

Мой разум постепенно начал очищаться. Я ощутил холод, дрожь, боль, а на губах — странное ощущение засохшей крови. После некоторого времени я мог открыть свои отяжелевшие веки, но все, что я увидел, была знакомая темнота. Может быть, мое зрение еще не вернулось ко мне? Вскоре я почувствовал неприятный запах мертвых тел и, скорее всего, моего собственного. Я задумался, сколько времени я был без сознания.