— Ты стал колючим, — усмехаюсь я. — Такой необузданный и дикий.

— Скорее депрессивный и усталый, — парирует он.

Привлекаю Маркуса в еще один поцелуй, поднимая его на ноги. Мужчина все же укладывает меня на кровать, а сам устраивается между моих ног. Он ведет себя очень осторожно, не задевает меня и не прижимается к моему телу. Беру его руку и прижимаю к своему сердцу. Дыхание Маркуса замирает: мужчина прислушивается к моему сердцебиению. Понимая, что мышца сокращается, он успокаивается.

— Ты сделал все для меня, я жива, я дышу, — говорю я, соединив наши лбы. Трусь носом о его и покрываю мелкими поцелуями каждый миллиметр его лица. — Мое сердце бьется. Оно живет ради тебя, а с остальным мы справимся. Потому что я люблю тебя, хочу прожить всю жизнь рядом с тобой, Маркус Монтгомери. Ты — мое все.

Я вижу, как в его глазах скапливаются мелкие слезинки. Все, через что мы прошли, стоило того. Каждая боль и каждая радость, все слезы и улыбки, взлеты и подъемы, препятствия и испытания. Мы оказались вместе. Несмотря на невозможность этого союза, мы любим друг друга.

Маркус проводит пальцами по моему лицу и хриплым, полным слез, голосом шепчет:

— Люблю тебя больше жизни, ты знаешь?

Я киваю. Не хочу плакать сейчас, пусть мое сердце и болит от сильного чувства. Мои руки передвигаются на его твердую классную задницу и сжимают ее. Маркус игриво усмехается и спрашивает:

— Ты случайно не уточняла, когда мы можем заниматься сексом?

— Я уж думала, что ты и не спросишь, — с настоящим облегчением говорю я. Несмотря на боль в теле, я изголодалась по близости. То есть действительно изголодалась. — Я расскажу, но для начала принеси мне еды. Я голодная, как волк.

— Все для тебя, любовь моя.

— Маркус, я должна произнести речь, — задыхаясь от возбуждения, шепчу я. — Либо давай без прелюдий, либо отойди от меня, мерзавец!

Мы, два взрослых человека, заперлись в женском туалете университета, как озабоченные школьники. Губы Маркуса блуждают по моему декольте, пока руки требовательно двигаются к киске. Тянусь к его ширинке, желая расстегнуть эти дурацкие штаны и насадить себя на твердый член своего мужчины.

— Ну уж нет, до конца выпускного максимум — вторая база, — хрипит он.

Я злобно рычу, уже собираясь исполнить свой непристойный план, но вдруг в дверь кабинки, где мы находимся, стучат. Быстро закрываю ладонью рот Маркуса, чтобы незваный гость не узнал, чем здесь занимаются. Конечно, наши отношения уже давно не тайна, ноя бы не хотела, чтобы кто-то знал, что мы решили уединиться в университетском туалете.

— Эй, голубки, — стук повторяется, и я узнаю голос Лекси. — Прекратите. Мер должна произнести речь. Потрахаетесь в Джексоне.

Маркус хихикает, и мы выходим. Лекси качает головой, увидев мои взъерошенные волосы и помятую мантию выпускника. Маркус выходит следом. Смотря на моих близких, мое сердце сжимается от любви.

— Дайте мне минутку, — сдавленно прошу я.

Маркус чмокает меня, а Лекси кивает. Я оглядываю себя: на брови остался шрам после истязаний Квентина, но в целом все раны затянулись бесследно. Не для разума, но с этим справляется психотерапия. Я не особо изменилась внешне. Возможно, изгибы тела стали более женственными, хотя я и не набрала в весе. Волосы подросли, скулы стали острее. Я действительно стала женщиной за эти четыре года, но главное различие между мной сейчас и той отстраненной девочкой — счастье. Неподдельный блеск в глазах и радостная улыбка. В моей жизни появились люди, которые любят меня. Они заботятся обо мне. Я годами не могла никому отдавать свою любовь, скрывала ее в своем сердце, а сейчас… она изливается из меня и заставляет чувствовать себя превосходно.

С таким настроем я произношу выпускную речь. Но на празднование я не остаюсь, потому что мы с Маркусом уезжаем в Джексон. Я не была там с начала учебы. Сперва я лечилась после… Квентина, потом активно занималась в университете, а на каникулах мы много путешествовали. Первый совместный отпуск провели на пляже Карибского моря. Уединенный домик, свой пляж, высокий забор, скрывающий нас от людей. Много романтики, пина-колады, секса и купания нагишом. Рождество и Новый год мы встретили в Австралии, где занимались серфингом. Каждое лето мы путешествовали по Европе. В общем, до Джексона мы так и не добрались.

Конечно, Маркус не вернулся домой после моей травмы и смерти Квентина. Его не было ровно сутки, а на следующий день он вернулся с чемоданом, сумкой и заявил, что переезжает. Тогда у нас возникли проблемы с Лекси. Она все время… натыкалась на нас. Маркус отказывал сдерживаться, да и я тоже, поэтому мы не ужились втроем в этом огромном пентахусе. Я не хотела жить без любимого, просыпаться без него по утрам, поэтому он придумал решение. А точнее купил квартиру, где сможет жить Лекси. Она небольшая, и Маркус не подарил ей ее, но лишь потому, что Лу надрала ему задницу, когда он заикнулся об этом. Обожаю эту чертовку! Когда я не могу вправить мозги Маркусу, то Лу с удовольствием объясняет ему на доступном языке все. Такие случаи бывают только в случае переизбытка заботы. Маркус не до конца избавился от своей привычки быть наседкой. Но я счастлива с ним. Безмерно. Маркус Монтгомери — мой мир, все, что мне надо.

— О чем задумалась, красавица? — мой мужчина целует меня в шею, наклонившись через сидение.

— Эй, следи за дорогой! — пищу я.

Мы подъезжаем во двор. Дом кажется такой родной, что на сердце теплеет. В уголках скапливаются слезы, и едва машина останавливается, я выхватываю ключи у Маркуса из рук и бегу к своему дому.

— Спасибо, что помогаешь нести вещи, — бурчит он позади меня. — Зачем тебе столько вещей на пару недель? Женщины…

Пропускаю мимо ушей его ворчания и уже направляюсь в нашу спальню. Дом остался таким же, как в тот день, когда я приехала. Знала бы я, как изменится моя жизнь здесь! Провожу рукой по перилам, придаваясь воспоминаниям. Все события, которые мы пережили вместе. Я и Маркус.

Уже подхожу к спальне, как вдруг Маркус оттаскивает меня от нее и, перекинув через плечо, уносит вниз. Хмурюсь и спрашиваю:

— Какого черта ты творишь?

Маркус напрягается под моим телом и не отвечает. Он что-то скрывает от меня?

— Эй? — протягиваю руку и сжимаю его зад, привлекая к себе внимание. Ну ничего, я узнаю, что в спальне. — Если ты меня и кормить не собираешься, то я возвращаюсь на тусовку в честь выпускного!

Маркус хмыкает, будто я сказала какую-то шутку. Провоцировать его у меня получается редко, но манипулировать своим мужчиной совместная жизнь меня научила. Так что я не такая уж безнадежная влюбленная дурочка.

В дверь стучат. Мы ждем гостей?

— А вот и еда приехала.

***

Маркус заказал настоящий праздничный ужин: вино, дорогая еда. Мы даже ели за столом, как приличные люди. Он странно молчит, и мои подозрения только увеличиваются. Что-то здесь не так.

— Я в туалет, — громко объявляю я.

Маркус кивает, уставившись на свой бокал. Вместо того, чтобы идти в туалет, я бегу на второй этаж. Мне удается добраться до спальни, я дергаю дверь и почти захожу внутрь, однако меня снова останавливают крепкие мужские руки.

— Ах ты, врушка! — бурчит Маркус. — Не могла потерпеть хотя бы еще полчаса?

— Не люблю, когда мне врут, — бросаю я, извиваясь в его руках.

Мужчина ослабляет хватку на моей талии и целует в макушку. Он открывает дверь и подталкивает меня внутрь. На полу расстелена дорожка из лепестков роз. Мои глаза тут же расширяются, и я замираю на месте. Маркус тоже останавливается, не тащит меня вперед и дает шанс, чтобы я пришла в себя. Дорожка из роз не единственное, что появилось в спальне. С потолка висят наши совместные фотографии. На некоторых я была одна и впервые их видела. Где-то я сплю, где-то учусь стоять на серф-доске, где-то дурачусь. Дорожка из лепестков ведет на балкон.

— Откуда?… — шепчу я.

— Лу очень хороший друг, — так же тихо отвечает Маркус.