Увидев выезжающее нечто, более всего похожее на бронетранспортер, сержант замер на мгновение, но потом дернул из кармана единственную гранату, чтобы затем, освободив от кольца, бросить в подъезжавшую технику. Ему неожиданно повезло — граната попала на удивление точно — черная крупная непонятная штуковина глухо вздрогнула своими внутренностями и чадно задымила. Яростно оскалившийся Гришка обложил фрицев.

Откуда-то сзади послышался яростный мат, на который юный воин немедленно ответил, обрадовавшись подмоге, но в этот момент из-под ног взметнулась земля, и что-то сильно ударило его по голове, гася сознание.

— Живой? — поинтересовался мужчина в зеленом, подбежавший к мальчонке, что так весело дал прикурить лимонникам.

— Живой он, — кивнул его коллега, успевший первым, — только контужен, поэтому хватаем и бежим назад.

— Есть, понял, — ответил первый, подхватывая с травы оружие мальчишки. — Ничего себе!

***

— Товарищ старший лейтенант, выстрелы со стороны парка, — доложил первым услышавший очередь охранник посольства.

— Дождались… — сплюнув соломинку, которой ковырялся в зубах, офицер подхватил автомат. — Ну что смотришь? Боевая тревога!

Внутренние помещения посольства Страны Советов в Великобритании пронизала сирена, поднимая людей с постелей, хотя военные и не спали, что-то предчувствуя. У боевых офицеров интуиция развита хорошо, а в охране были только кадровые, с немалым опытом. Женщин и немногих детей препроводили в убежище, представлявшее собой противоатомный бункер, выводы из истории прошлой войны были сделаны давно.

Когда к пулемету встал старший прапорщик Полищук с позывным «Лис», снаружи уже дело походило на бой. Одинокий ствол, грамотно перемещаясь, сдерживал огрызающегося противника, кем бы он ни был, а к посольству ехала, таща раздетые задние колеса, какая-то машина. Заработали прожектора, моментально осветив парк, но постаравшись не ослепить явно прикрывавшего отход автоматчика.

— Ну, начнем и мы, — хмыкнул Лис, усаживаясь поудобнее и находя пальцами спусковой механизм. Крупнокалиберный пулемет выдал свою первую пристрелочную очередь.

— Группа! — послышалась снизу. — Работаем!

Бой все нарастал, когда Лис увидел выезжающий бронетранспортер. Думая о том, что его калибра может не хватить, «почти офицер» довернул пулемет, надеясь хотя бы ослепить и остро жалея об отсутствии гранатомета, но тут раздался взрыв, показав Лису, что кто-то попал гранатой в открытый люк, отчего бронированная машина проблемой быть перестала.

В открывшиеся ворота въехала машина, к которой кинулись люди. Вышедший из-за руля мужчина правильно назвал пароль, но остановил людей, не разрешив подойти к машине. Вместо этого он сам открыл дверцу, осторожно вынимая отчаянно плакавшую очень худую девушку. Бросалось в глаза отсутствие у нее волос на голове, слабая подвижность и просто рвущие душу рыдания.

— Ребята, — обратился мужкина к людям, собравшимся вокруг. — Там солдат, мальчишка совсем, он нас прикрыл.

— Сейчас вытащим, — кивнул военный разведчик, подавая какой-то сигнал своим людям.

— Матом его обложите, а то за врага примет, — произнес мистер Стоун, удивив военных.

— Разберемся, — вздохнул старший лейтенант. — Врача?

— Без халата, — коротко ответил заваривший всю кашу явно разведчик. — Никаких халатов!

— Твою… — сказал кто-то в темноте.

Группа выскочила, поддерживая огнем одинокий автомат, но только приблизившись старший лейтенант понял, что это действительно пацан, а еще — он пел. И вот услышав, что именно пел почти мальчишка, сдерживающий тех, кого считал врагами, советский офицер чуть не зарычал, громко высказав свое мнение. Из темноты донесся ответ, демонстрировавший опыт в построении таких словесных конструкций. Это было просто невозможно — мальчишка, «Интернационал» и идентификация матом.

Чуть позже, почти бегом неся контуженного парня к зданию посольства, старлей не мог понять, не чудится ли ему. Безволосая девчонка, как из концлагеря, мальчишка с погонами сержанта, но в форме той войны. И ППС. Абсолютно невозможный в конце века пистолет-пулемет, что был вполне по руке парнишке, которому было, навскидку, лет четырнадцать.

Увидев мальчишку, девочка просто поползла к нему, зовя по имени. Замершие военные и гражданские сотрудники наблдали за тем, как медленно открылись глаза совсем юного мальчишки.

— Машенька, не плачь, я же обещал, — прохрипел совсем юный сержант.

Тут дали свет, позволяя сотрудникам посольства увидеть сцену, более подходящую фильмам «про войну»: на груди совсем юного солдата рыдала безволосая девочка. На груди, украшенной двумя медалями. Будто далекий год заглянул сейчас во двор посольства СССР.

— Давайте носилки, — устало приказал атташе, такого никогда раньше не видевший.

— Их бы вместе, — прокомментировал мистер Стоун, обнимая находившуюся в ступоре жену. — И никаких белых халатов! Я позже расскажу.

Четверо военных принесли носилки, чтобы транспортировать молодых людей в госпиталь посольства, а старший лейтенант потерянно смотрел на пилотку с красной звездой и горячий еще пистолет-пулемет Судаева. С номером, со звездочкой, все как положено, оружие имело все положенные обозначения, включая год выпуска.

— Парень-то знающий, — заметил кто-то из офицеров. — Грамотно работал.

— Сорок третьего года ППС, ребята, — ответил товарищ старший лейтенант. — Мы, конечно, проверим, но это точно не новодел, хоть и старым не выглядит.

— Интересные у нас гости, товарищ старший лейтенант, — произнес офицер с позывным «Док», служивший врачом группы охраны посольства. — У девчонки признаки обескровливания.

— Подытожим, — хмыкнул слышавший разговор атташе. — У нас девочка с признаками обескровливания, без волос, намертво прикипевшая к пацану. Пацан — сержант-медик с боевыми наградами. Пойду, сообщу…

Преследовавшие гостей неизвестные были частично уничтожены, частично разбежались, а сигнал «веду бой» уже унесся в Москву, поднимая и там с постелей плохо спавших последние дни не самых юных людей. Через час посла Великобритании в СССР выдернули из постели, а в самой стране была объявлена готовность номер один, будя не самые простые ассоциации.

----------

[1] В Европе принято выходить парами

— Мою дочь похитили, при этом требования не выдвигались, — рассказывал мужчина по-русски, с едва слышимым характерным для англичан акцентом. — Попытки найти ее через родственников, да и друзей натыкались на серьезное противодействие.

— То есть действовали, как сообщники? — уточнил сотрудник госбезопасности.

— Именно так, — кивнул тот, кого знали, как «мистера Стоуна». — Жену уволили, появились признаки угрозы. Я фиксировал слежку. Но уехать мы не успели, буквально на днях вернулась наша Виолетта.

— Расскажите поподробнее, Марк Захарович, — почувствовав, что приблизился к причине шума, сотрудник подался вперед, ловя каждое слово и фиксируя реакции собеседника.

— Мы возвращались домой, когда увидели у порога незнакомый автомобиль, — снова заговорил Марк. — В гостиной обнаружился связанный мужчина в форме офицера вермахта, а на диване лежала наша девочка. Посреди гостиной стоял юноша лет тринадцати-четырнадцати в форме той войны.

— Он представился? — поинтересовался собеседник, заглядывая в лежавшую перед ним на столе папку.

— Сержант медицинской службы Лисицын, — ответил ему «мистер Стоун». — Медали выглядят настоящими, оружие он свое знает, да и Летту перевязывал… Это не игра, товарищ, совсем не игра…

— Пистолет-пулемет номер… Принадлежал сержанту Лисицыну, погибшему при освобождении узников… — вслух прочитал офицер госбезопасности. — Тело обнаружено не было.

— Значит, установили? — поинтересовался Марк, парню и так веривший.

— Установили… — грустно подтвердил офицер. — И фото соответствует, так что, получается…

— Дочь рассказала о том, что ее привезли в некую «школу» то ли магии, то ли колдовства на острове, — продолжил свой рассказ Марк Захарович, уже почти отвыкший от своего отчества. — Откуда она в результате эксперимента над нею, оказалась… там. Называет себя номером девять-ноль-четыре-пять, на имя Виолетта не отзывается, зато на данное мальчиком — вполне.