Маленькую ампулу от снотворного пришлось проглотить. Не должно быть никаких улик.

Картина в комнате открывалась презанятнейшая: на полу валяется труп, а в кресле вальяжно сидит Кён, прихлебывая чай и листая книгу.

{Пора.}

Кён не знал, что сигнал о гибели Мартина в этот момент поступил в штаб слежения, но это уже не имело значения.

Юноша подошёл к двери, прочистил горло и заорал дурниной:

«Помогите! Он задыхается! Задыхается!»

В комнату, отталкивая друг друга, влетели оба охранника. С ужасом уставились на посиневшего Мартина, схватившегося за горло.

«Вот дерьмо! Быстро, сделай ему искусственное дыхание!» — испуганно попятившись и едва не сбив своего коллегу, воскликнул стражник, вбежавший первым.

«Блядь, сам делай! А я позвоню врачу!» — тут же отвертелся второй.

Первый с побледневшим лицом судорожно пытался пристроиться к бездыханному телу. Руки в замок, компрессия грудной клетки… Из горла Мартина, как из пушки, вылетел кусок булки.

«Не помогает! Черт-черт-черт!» — прижался ухом к груди, пытаясь выслушать сердцебиение, испуганно прошептал: — «Он мертв…» — обернулся к застывшему Кёну и заорал: — «Какого хуя ты сразу не позвал нас!? Сука блядь!»

Гнев был праведный, ведь если Мартин мёртв, и не важно, как это произошло, их как минимум уволят к чертям. Кён не испытывал особого сочувствия к этим двоим — {Не надо было так сильно пинать Рогаша.} Но партию нужно доиграть до конца:

«Я сидел вон за тем стулом и совершенно ничего не слышал! И только когда он надолго замолчал, я решил посмотреть!» — хнычущим голосом пробормотал он. Стул, на который указывал Кён, был повернут спинкой к Мартину, таким образом, парень никак не мог видеть, что происходит сзади. А для большей правдоподобности он ещё и передвинул тело подальше, за стеллаж. Комар носу не подточит.

В это время второй охранник уже дозвонился Марте.:

«Срочно в отдел меток! Тут человек при смерти!»

«Уже бегу!» — Марта тут же отреагировала на призыв. Никакой паники, в кратчайшие сроки собрала основные инструменты и лекарства (у профессионала всегда все лежит на положенном месте) и помчалась на помощь. И лишь уже на бегу вспомнила о предчувствии, о котором ей все время талдычил Кён. {Этот парень пророк, что ли?}

Охранник приступил к реанимационным мероприятиям: жалкое подобие искусственного дыхания и непрямой массаж сердца — он отчаянно цеплялся за призрачную надежду «откачать» шефа.

{Идиот, даже если он каким-то чудом оживёт, то останется овощем на всю жизнь.} — скептически хмыкнул Кён, глядя на жалкие потуги двоих. Даже если где-то глубоко в душе ему что-то там пищало чувство вины, разумный довод «или он, или я» заставил совесть обиженно заткнуться до лучших времен.

Никто в здравом уме не подумает, что члену семьи, который развил свою душу до продвинутой области, мог бы что-то сделать парень, который даже не установил связь с духом. Хотя то, что он подавился и не смог вывести комок энергией тоже очень странно. Впрочем, с учетом инсульта такое было вполне возможно, так что вскрытия он не боялся.

Через 10 минут после звонка, Марта с медицинским оборудованием ворвалась в комнату. Увидев синее тело, она в шоке ахнула, но взяв себя в руки начала быстро проверять его состояние.

Охранники наперебой пытались ей что-то объяснить, но были прерваны строго поднятой рукой врача:

«Слишком поздно, я ничем не смогу ему помочь…»

Сегодня шестой день недели. Вечером Боб и Моб должны раздавать валюту шахты согласно перевыполненной норме.

Каждая группа рабов из кожи вон лезет, лишь бы подзаработать «лишнюю копейку» — ведь её можно потратить на весьма полезные и ценные покупки. Для кого-то это банка холодного пива, для кого-то кусок мяса посочнее, кому-то жизненно необходимы лекарства и напитки выносливости. Некоторые «зарплату» не тратят — копят, отказывая себе во всем, чтобы потом обменять её на валюту наружного мира и отослать семье.

Все были в радостном предвкушении «получки», кроме, разве что, Майка. Сегодня с утра он чувствовал себя очень хреново, поэтому планировал занять побольше денег, чтобы завтра купить на них некоторые препараты. К его несчастью, многие, видя его состояние, лишь мотали головой, в том числе его надзиратель, который понимал — вскоре придётся пополнять свою группу. Даже ублюдок Бабиль, который обзавёлся связями и дает деньги под проценты, отказался. Этот гнусный ростовщик давно научился определять близость смерти «на глазок». Майку он давал максимум 3–4 дня.

У Бори же были свои заботы: {Скоро вернется Кён и мне нужно отдать долг.} К несчастью, в эту неделю он заработал не так много, поэтому оставшуюся часть придётся брать в долг у своих знакомых. На тот свет он в ближайшие годы явно не планировал, поэтому в займе ему не откажут.

Остальные рабы, разойдясь по своим рабочим местам, понуро ждали окончания рабочей смены.

Моб пребывал в приподнятом расположении духа. Прошлым днем он заметил, как изменилось лицо Марты, когда он передал булку Кёну. Сейчас он выискивал повод, чтобы попасть к ней в кабинет, никого при этом не избивая, и все его мысли были целиком и полностью заняты.

Вдруг у его толстого коллеги, который совсем недавно пришёл и сел рядом, непривычно молчаливый, зазвенел звукопередатчик.

«Контролёр Боб слушает.»

«Боб, это Марта, Мартин умер!» — в голосе проскальзывали истеричные нотки.

«УМЕР?» — шокировано вскричал мужчина, горло перехватило, голос сел почти до шепота: — «Как умер? Ты серьезно!?»

«Да, приходи в отдел меток…» — она повесила трубку.

Боб оторопел. Моб, который услышал разговор, был удивлен не меньше.

«Боб, я пойду гляну в чем дело, оставайся тут.» — рослый мужчина решительно поднялся. Теперь он сможет увидеться с Мартой, а заодно разберется, что же там произошло.

Однако Боб его проигнорировал. Он сразу понял мотив второго и лишь громко свистнул, подзывая пса.

В полубеге, пройдя немного вместе, Моб снова попытался убедить сослуживца:

«Дружище, не утруждай себя, я сам всё сделаю! Нам же запрещено оставлять пост вдвоём сразу.»

«Мой друг, вероятно, погиб, а ты только о сиськах думаешь! Отвали!» — в данный момент, ему было искренне наплевать на какие-либо правила.

Запыхавшийся Боб, Рогаш и Моб вбежали в кабинет начальства. В просторной комнате находились двое понурых охранников, Марта, Кён и Пинк, слуга Мартина, в данный момент рыдающий на коленях над своим покойным хозяином. Боб тут же подскочил к трупу — от вида мертвого друга у него самого едва ноги не подкашивались. Врач кратко объяснила, что, по-видимому, Мартин задохнулся, подавившись куском булки, и бесцветным голосом велела:

«Боб, отведи Кёна в лечебницу. Я буду составлять отчет…»

В комнате повисла гнетущая атмосфера. Даже Рогаш проникся и тихо поскуливал, закрывая морду лапами. Единственным спокойным существом в комнате оставался Кён, хотя и старательно изображал из себя испуганного. Сочувствия или раскаяния не было как таковых — алчных людей, идущих по головам ради собственной выгоды, он недолюбливал. Опасение вызывала разве что некоторая вероятность, что, при тщательном расследовании, могут возникнуть крайне нежелательные вопросы — например, почему хрустальная сфера треснула, или для чего вообще Мартину так срочно понадобились все эти приборы, прямо перед его смертью? Мало того, что подобные подозрения могут навести на мысль, что смерть начальства не такой уж несчастный случай, так еще и к самому Кёну могут прицепиться с новыми «обследованиями». И что тогда, открывать собственное кладбище?…

Контролер проводил Кёна в лечебницу, так ни слова ему не сказав.

Сегодня еще предстоят долгие разборки, отчеты и прочее, даже высшее начальство наверняка заглянет «на огонек». К тому же, встал вопрос ребром по поводу замены Мартина… А с мастерами его дела всегда извечный дефицит.

*щёлк*

Ключ повернулся в замке, оставляя юношу одного в запертом лазарете.