Тяжело сглотнув, я увидел тот же взгляд, за исключением того, что этот ребенок смотрел не на своего биологического отца. Он смотрел на одинокого, сломленного старика, который не знал, как отпустить прошлое. Тоска в глубине его глаз сильно поразила меня. Парень пытался убежать от своих собственных демонов, и это дерьмо было трудно игнорировать. У него была мама, которую он любил, но чего-то не хватало. Только другой мужчина мог почувствовать, что ему нужно, то, что я не мог дать, потому что это было мертво и похоронено. То, чего у меня не осталось, чтобы предложить, потому что у меня это жестоко отобрали.

Безусловная любовь отца.

— Черт, — выругался я, уронив болт, который пытался заменить в двигателе этого старого хлама, и услышал, как он лязгнул, падая, пока не исчез из виду. — Как раз то, что мне нужно.

Наклонившись, я попытался покопаться, но мне не повезло найти недостающий кусок металла. В отчаянии я пнул переднее колесо, когда сдавал назад, и вытащил тряпку из заднего кармана, чтобы вытереть пальцы от жира и копоти. Сказать, что я был взбешен, было бы преуменьшением. Отбросив тряпку, я протопал к холодильнику, схватил пиво и залпом выпил содержимое.

— Чертово дерьмо всегда случается в самое неподходящее время, — размышлял я вслух, хмурясь на горячку, которой было насрать на то, что я чувствовал. — Да, ты можешь отвалить.

Именно тогда я заметил болт на земле под двигателем. Вздохнув, я ущипнул себя за переносицу. Это беспокойное чувство снова заползло мне под кожу и, казалось, усилилось с тех пор, как симпатичная маленькая брюнетка столкнулась со мной в магазине. Я часто думал о ней, и это было странно. Я никогда не увлекался женщинами. Конечно, у меня были потребности секса, но хотеть отношений? Нет, это не для меня.

Причин тому множество, и я не хотел останавливаться ни на одной из них.

Подобрав с земли болт, я положил его на верстак и решил, что сегодня у меня не хватит терпения возиться с машиной. Я ругался достаточно, чтобы произвести впечатление на самого дьявола, а я пробыл в гараже всего час.

Я натянул рубашку и схватил ключи, направляясь к своему Harley. Примерно в двух футах от моего байка я услышал визг, за которым последовал звук, похожий на треск, и что-то сильно врезалось в землю. Звучало недостаточно тяжело или громко, чтобы быть средством передвижения. Я не слишком волновался, пока не услышал крик ребенка. Тот же голос, который любил называть меня Сантой. Блядь.

Обеспокоенный, я бросился по подъездной дорожке и обнаружил, что маленький пискун врезался своим велосипедом в мусорный контейнер. Судя по всему, он разбил его.

— Ты в порядке? Что случилось? — Спросил я, подбегая к парню и присаживаясь на корточки там, где он лежал с велосипедом. Дорога была чертовски скользкой и, вероятно, из-за этого он упал. Здесь всегда скользко, когда идет дождь или люди пользуются разбрызгивателями чаще обычного. Здесь было солнечно почти 285 из каждых 365 дней в году. Слышал это на канале Weather Channel только на прошлой неделе, не то, чтобы я уже не знал.

Люди не зря называли этот штат самым засушливым в США.

Его нижняя губа задрожала, но он не выпустил ни слезинки. Спасибо, черт возьми. Я не хотел иметь дело с кучей эмоционального дерьма. Хотя мне было жаль его.

— Всего лишь несколько царапин, — мрачно объявил он, — И у меня болит рука.

Именно тогда я заметил, что у него была причина плакать. Там, где его предплечье должно было быть прямым, оно было согнуто посередине, и я был уверен, что он сломал кость.

Я осторожно поднял велосипед и отставил его в сторону, наклонившись, чтобы подхватить его под ноги.

— Прижми руку, которая болит, к груди и постарайся держать ее неподвижно. Я отнесу тебя домой, чтобы мы могли забрать твою маму, хорошо?

Малыш кивнул и шмыгнул носом, борясь с болью, которая, как я мог видеть, отразилась на его лице.

— Послушай, это нормально, проявить немного эмоций. Я знаю, что это чертовски больно.

Его подбородок задрожал, но он не позволил жидкости, мерцающей в его глазах, пролиться. Не раньше, чем я подошел к двери и позвонил в дверной звонок, когда ребенок позвал свою маму.

— Мама! Я разбил свой велосипед!

По ту сторону двери раздался вздох, прежде чем она открылась, широко распахнутая самой сексуальной, симпатичной и притягательной брюнеткой, которую я когда-либо видел. Ту самую, с которой столкнулся в магазине. Чертовски горячая женщина, которая, мой Жнец был абсолютно уверен, нуждалась в жесткой езде как на моем Харлее, так и на моем члене.

У меня отвисла челюсть, а затем захлопнулась, когда я повернул голову в ее сторону. Она оказалась не такой, как я ожидал, но я не мог сказать, что был хоть немного разочарован.

— Ребенку нужен доктор, — объявил я, наблюдая, как ее лицо исказилось от беспокойства.

— Боже, Ной! Я возьму свои ключи.

Когда она развернулась на каблуках и ушла, не было ни одной вещи на этой земле, которая могла бы оторвать мой взгляд от упругой и округлой задницы, которая раскачивалась из стороны в сторону, когда она ворвалась обратно внутрь. Я видел, как она делала это уже дважды. Она не уйдет от меня в третий раз, прежде чем я узнаю все, что смогу, об этой женщине и ее сыне.

— Эй, — прошептал парень, когда я повернулся в его сторону. — Ты наблюдаешь за моей мамой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке?

О, я хорошо за ней наблюдаю.

— Ага. — Прыснул смешком я.

Маленький пискун захныкал, и я заметил, что его левая рука распухла из-за травмы.

— Не волнуйся, сынок. Мы отведем тебя к тому, кто может помочь.

Байкер жил на моей улице.

Глядя вверх и в его темно-карие глаза с маленькими золотыми искорками, танцующими в темной глубине, я была полностью загипнотизирована, одновременно чувствуя себя загнанной в угол жертвой крупного охотника, в то время как крадущийся лев приближался для убийства. Кривая усмешка появилась на его лице, когда узнавание осветило его глаза, а затем он нахмурился. Именно тогда я заметила, что мой сын прижимает руку к груди.

— Ребенку нужен доктор, — объявил байкер, выглядя обеспокоенным.

— Боже, Ной! Я возьму свои ключи.

Я убежала в спешке, развернувшись на каблуках за своей сумочкой и ключами, задержавшись, чтобы открыть дверь гаража. Мне не нужно было говорить байкеру, чтобы он встретил меня там. Он уже был внутри, когда я заметила пустой порог и заперла дверь. Когда я вошла в гараж, Ной был на заднем сиденье и пристегнут, его щеки покраснели, а выражение лица было страдальческим.

— Брось мне ключи, милая. Я поведу.

Я могла бы обсудить все это, но я все равно хотела посидеть со своим сыном. Секси байкер с легкостью поймал ключи, и я забралась на заднее сиденье своего Rav4, немедленно проверив Ноя на предмет других травм.

— Где болит? Только рука?

Он покачал головой, но мужественно сдержал слезы.

На обоих коленях были царапины, а на той же руке глубокий порез, который выглядел не совсем правильно. На его одежде в нескольких местах была размазана кровь.

— Прости, Буга. Я знаю, это больно. Дай мне посмотреть.

Ной поднял левую руку, и я побледнела, когда заметила, что она не выпрямлена. У меня уже были подобные травмы, и это не был несчастный случай, как у моего сына. Я была уверена, что он сломал кость.

— Хорошо, держи ее близко и придерживай другой рукой, но не сжимай. — Моя рука погладила его по щеке. — Я здесь. Я люблю тебя и никуда не уйду.

Ной шмыгнул носом и положил голову мне на плечо.

— Мой велосипед весь разбит. — Он казался более расстроенным из-за этого, чем из-за своей руки.

— Мы исправим это, малыш. — Глубокий тембр голоса байкера отвлек мое внимание от Ноя.