Одеяло сползло на пол, но нагота никого из нас не смутила.
— Тебе не кажется, что пришло время?
— Время для чего?
— Рассказать, почему я здесь.
— Адель…
— Демид, пожалуйста, — я впервые назвала его по имени. — Я имею право знать. После всего, что между нами произошло. Я доверилась тебе и хотела бы, чтобы и ты доверял мне не меньше. Я на твоей стороне, — прошептала я, найдя его руку и сжав в знак поддержки. — Что бы ни было, ты можешь на меня рассчитывать.
Чёрные глаза блеснули в темноте. Я представила, что, возможно, скоро этих глаз больше не увижу, и мне стало по-настоящему страшно. Жутко, до покалывания в онемевших кончиках пальцев.
— Эта правда тебе не понравится, — ответил он наконец.
— Ну и пусть, я всё равно хочу знать.
В этот момент из прихожей раздалась трель телефона. Я примерно понимала, кто это может звонить, Найк понимал тем более, но даже не шелохнулся.
Телефон звонил и звонил, разбавляя привычную тишину ставшим уже таким далёким звуком из цивилизации.
— Ты не возьмёшь трубку?
— Нет, — твёрдо ответил он. — Это уже ничего не изменит.
— Почему?
— Потому что всё слишком изменилось между нами, — он сжал мою ладонь в ответ. — Когда я продумывал свой план, то и подумать не мог, что всё обернётся вот так.
— Как?
— Как… — он усмехнулся. — Вмешалась она.
— Она? — я улыбнулась. — Сука-любовь, что ли?
— Она самая.
— Ну хватит, я же серьёзно! — я пихнула его коленом, ощущая, как бешено колотится сердце.
Я чувствовала, что это было сказано им тоже на полном серьёзе, но почему-то боялась услышать настоящее признание. Потому что оно не даст мне потом спать ночами и будет разрывать на клочки мою бедную истерзанную душу.
Я никогда не была в числе тех, кто носит розовые очки, и понимала, что вряд ли мы сможем быть вместе. Слишком много "против", и так мало "за".
Отец посадит его – независимо от моих чувств и мнения. Его судьба практически предрешена...
Но всё равно услышать это от него было так приятно. Моя пока ещё не покалеченная событиями будущего душа трепетала.
— Так как обернётся? — я постаралась отвлечься от программирования себя на плохое и переключилась на другое. — Продолжай, раз начал.
— Я говорил тебе, что был женат? — внезапно он тоже поменял тему, и прежде порхающее сердце будто рухнуло куда-то вниз.
— Нет, не говорил, — произнесла я вдруг онемевшими губами.
— Да, был. Почти пять лет.
И почему-то мне показалось, что он сказал это с таким теплом…
Не любовь сука, сука – ревность. Она поглотила меня с головой, лишила кислорода. Я понимала, как это нелепо – ревновать к прошлому, он же сказал «был женат», значит, сейчас нет. Но всё равно...
— Помнишь, я рассказывал про сбитое с головы яблоко и девчонок? Так вот, Вера была одной из них. Она тоже стояла и смотрела. В тот вечер она попросила проводить её до дома, ну и…
— У вас начались шуры-муры, — проворчала я, стараясь скрыть настоящие чувства. — Банально.
— Нет, шуры-муры у нас начались гораздо позже. Тогда мы просто дружили. Я успел сходить в армию, она – замуж. Всякое было у обоих. А потом в какой-то момент мы снова встретились и больше не расставались.
— Как трогательно, не разрыдаться бы, — я выдернула руку, хотя понимала, что веду себя как тупая малолетка. Наверное, это и есть она, та женщина, о которой он как-то говорил. Которую он любил. — И почему же вы тогда развелись, раз была такая неземная любовь до последнего вздоха?
— А мы не развелись.
— Ну просто отлично! — я резко села и подтянула к груди ранее сползшее одеяло. — Ты что, женатик? Зашибись! А раньше сказать не мог? Пока я…
Пока я не втюрилась в тебя по самые гланды! Пока не раздвинула ноги!
Конечно, этого я не сказала, но очень смачно произнесла в мыслях.
— Я знала, что не может быть всё так хорошо. Если, конечно, в нашей ситуации это слово вообще применимо. Напустил на себя таинственности, налил в уши про заботу, "я так волновался, Адель, не пугай меня больше!", — коряво спародировала его голос. — А сам женат. Ну ты и козёл, Найк!
— Темперамент так и прёт, — словно ничуть не задетый моими словами, он тепло улыбнулся, чем взбесил ещё больше. — Ты нравишься мне такой.
— Жене своей лепить будешь, мне не надо!
— Вера умерла, — произнёс он, и я в прямом смысле сдулась. Этого я точно не ожидала. Да, я уже успела мысленно возненавидеть эту тётку, но точно не хотела услышать что-то подобное. Ещё эти мои слова про "любовь до последнего вздоха". Ну и дура ты, Адель...
— Я не знала, прости.
— Около года назад. У неё было врожденное генетическое заболевание, очень редкое. Мы узнали об этом слишком поздно, начали стучать во все двери, даже съездили в Израиль, но всё бесполезно.
— Да что это за заболевание такое, от которого ещё не придумали вообще никакого лекарства? Хотя бы какую-то поддерживающую терапию, что-то же должно быть.
— "Что-то" практически не помогало. Мы испробовали всё. Болезнь начала резко прогрессировать, мы начали цепляться за любую возможность и случайно вышли на препараты фармацевтической компании "ЭмФарм"... — он замолчал, а я ощутила, как кровь начала отливать от лица.
— Подожди, — я нервно заёрзала на месте. — Ты на что это намекаешь? Что препарат, выпускаемый компанией моего отца, как-то повлиял на смерть твоей жены?
— Она умерла конкретно из-за этих таблеток, это доказано! — тон стал холодным. — Я обращался в независимую лабораторию, провели экспертизу – там многократно завышены показатели сильнодействующих веществ. То, что должно работать – пустышка, а ещё там много того, чего там быть вообще не должно, например, канцерогены. В совокупности этот коктейль приносит лишь видимое кратковременное облегчение, а на самом деле просто убивает организм. Травит его, как травят наркотики, шифруя смерть временным экстазом. Она могла бы ещё жить, лет десять точно. Возможно, к тому времени придумали бы какое-то по-настоящему действующее лечение, но твой отец у неё это время просто отнял.
— Чушь! — выкрикнула я, едва справляясь с бьющей дрожью. — Препараты моего отца проходят строгий контроль, у него есть все патенты и сертификаты на используемые компоненты. Министерство здравоохранения…
— Адель, ты уже взрослая, неужели не понимаешь, какие деньги крутятся в этом бизнесе? Миллиарды! Сколько громких имён работают на одно общее дело, сколько производится теневых сделок. У него всё куплено, и этому у меня тоже есть доказательство. Я нашел человека, который слил мне всю информацию, его показания хранятся на флешке. Здесь, в моей сумке.
— Я не верю тебе! Ты просто не смог справиться с горем и начал искать крайнего! — обмотавшись простыней, я вскочила с кровати. — Кто виноват? Конечно, фармацевтическая компания, кто же ещё! Все шишки на её владельца! Мне жаль твою жену, но ты сам сказал, что она была больна, её забрала болезнь, но никак не таблетки!
— Как раз нет! — он тоже поднялся с постели. Нашел на полу свои джинсы. — Может, относительно здоровому человеку этот препарат не нанёс бы настолько губительный эффект, но для слабого иммунитета стал бомбой замедленного действия. Исследований никаких не проводилось, если только на кроликах, патент выдали от балды, потому что хорошо заплатили.
— По-твоему, мой отец идиот – так палиться, продавая подобную муть?
— В том-то и дело, что не идиот. Он прекрасно знал, что доказать взаимосвязь между ухудшением состояния и таблетками у таких больных будет сложно. Долго и дорого. Без специальных лабораторных исследований это невозможно, и убитым горем родственникам просто не до этого. Все списывают на болезнь, как раз как ты, никто не подумал, от чего вдруг стало резко хуже. А я подумал, ведь ей стало хуже именно после приема данного препарата. Я начал копать и докопался до правды. Я знаю, что ты не веришь мне, но, как и обещал, я с тобой абсолютно честен.
